Троице-Сергиев монастырь – источник просвещения XV–XVII вв.

Не оставаясь безучастной к историческим судьбам нашего Оте­чества, обитель Преподобного Сергия с самого начала своего су­ществования плодотворно содействовала культурному возрожде­нию и просвещению русского народа. Троице-Сергиев монастырь стал таким же духовным и культурно-просветительным центром Московского государства, каким был в Киевской Руси Киево-Печерский монастырь. Здесь велось летописание, составлялись жи­тия русских святых, переводились и переписывались книги.


Свято-Троицкая Сергиева Лавра

Со времени основателя Троицкого монастыря ярко засве­тился свет просвещения и науки, который с течением времени разгорался все ярче и шире. «Уже прп. Сергий требовал от бра­тии, наряду с телесными трудами, неустанного чтения, а для чте­ния необходимо было завести и мастерские переписчиков; так Сергиева Лавра от самого основания своего делается очагом об­ширной литературной деятельности» [1]. Здесь в убогих и темных келиях трудолюбивые иноки при свете лучины пере­писывали книги. Труды троицких мастеров на века сохранили многие памятники отечественной письменности. Написанные в мастерской Троицкого монастыря, они любовно украшались восхитительными заставками и миниатюрами. Создался даже особый «сергиевский» почерк и «сергиевский» стиль, которым отличались от других созданные здесь книги [2].

Отец Павел Флоренский считает, что «русская книга, русская литература, вообще русское просвещение основное свое питание получали всегда от просветительской деятельности, сгущавшейся в Лавре и около Лавры» [3]. После блаженной кончины Преподобного Сергия многие поколения русских подвижников, бывших его духовными чадами, распространяли и все дальше разносили с собой русское просвещение. Многие Сергиевы уче­ники основали свои обители, монахи которых стали просветите­лями и учителями окрестного языческого населения.

С XV столетия в Троицком монастыре стали не только пересывать книги, но и создавать оригинальные произведения. Так, здесь трудился известный церковный писатель Епифаний, который за свое благочестие был поставлен духовником троицкой братии, а за свою образованность назван современниками Премудрым. Епифаний Премудрый был учеником Преподобного Сергия Радонежского и сотрудником святителя Стефана Пермского. Он первый через год или два после кончины святого Сергия стал писать о его жизни. Свои записи, находившиеся в свитках и тетрадях, он в течение более двадцати лет не публиковал и не приводил в по­рядок. Но так как долгое время никто не брал на себя труд описать житие и подвиги Преподобного Сергия, то инок Епифаний, посо­ветовавшись со старцами, опираясь на свои записи, создал житие Преподобного «по ряду» [4]. Кроме жития Преподобного Сергия Радонежского, его премудрый ученик написал житие его друга и собеседника святителя Стефана Пермского и «Плач Церк­ви Пермской» о нем. Несмотря на витиеватый язык, каким напи­саны эти книги, они являются ценнейшими литературными про­изведениями и историческими источниками [5].

Эпоха, в которую жил Преподобный Сергий, была и време­нем жизни преподобного Григория Синаита, святителя Григо­рия Паламы, расцвета афонского монашества, исихастских спо­ров. Все это оказало определенное влияние на церковную жизнь Руси. Московская Русь близко знакомится с духовным богат­ством Святой горы Афон через Троицкую обитель. На Афоне полагал начало монашеским подвигам ученик первого Радонеж­ского игумена преподобный Сергий Нуромский. Сюда же при­езжал после смерти святого Сергия другой его ученик — Епи­фаний Премудрый. Иеродиакон Троице-Сергиева монастыря Зосима в 1420 г. посетил Киев, Иерусалим, Царьград и Святую Гору Афон и описал свое путешествие в книге «Ксенос, сиречь Странник», в которой впервые перечисляет афонские мона­стыри и среди них русский монастырь святого великомученика Пантелеймона. По благословению Троицкого игумена Зиновия (1432-1443) на Афонской горе подвизался Иона Угрешский, он занимался списыванием и переводом житий святых для рус­ских обителей [6].

С 1382 г. в Константинополе жил и трудился двадцать лет лю­бимый ученик аввы Сергия преподобный Афанасий, игумен Вы­соцкий. Там он переводил греческие книги на славянский язык и отправлял их на Русь. Плодом его многолетних трудов стал Цер­ковный устав, известный под названием «Око церковное». Эта кни­га в многочисленных списках разошлась по обителям и приходам и имела большое значение в литургической жизни Русской Церкви.

В середине XV в. в Троицком монастыре трудился сербский иеромонах Пахомий Логофет, приглашенный в Россию с Афо­на для сличения русских церковных книг с древнейшими под­линниками и для написания житий и церковных служб некото­рым русским святым [7]. Пахомий Логофет явился одним из самых одаренных и плодовитых писателей своего времени. Им написано не менее восемнад­цати канонов, несколько похвальных слов святым, шесть отдельных сказаний и десять житий. К литературным тру­дам Пахомия Серба, написан­ным во время его пребывания F в стенах Сергиевой обители (1440-1459), относятся: вто­рая редакция жития Препо­добного Сергия, составлен­ного Епифанием Премудрым, с дополнением повествования об открытии его мощей и опи­санием бывших при этом чудес, житие преподобного Никона Радонежского, а также житие святителя Алексия Московско­го. В 1463 г. после трехлетнего отсутствия Пахомий снова по­явился в Троицком монастыре. В это время им были написаны краткое житие Преподобного Сергия и канон с акафистом, по­священным ему же.

20141215-001.jpg 
«Преподобный Афанасий Высоцкий Старший и князь Владимир Серпуховской».
Миниатюра из вкладной книги Высоцкого монастыря. 1698 г.

Кроме этого, Пахомий Логофет, находясь в Троицком мона­стыре, занимался переписыванием книг. Творения Пахомия Серба, ставшие широко известными в Древней Руси, послужили образ­цом для создания многих других житий. Русские иноки-писатели XV в. подражали его приемам и учились у него искусству со­ставлять жития [8].

Почти одновременно с Пахомием Логофетом трудился на ли­тературном поприще Троицкий игумен Паисий Ярославов. Его перу принадлежит «Сказание о Каменском монастыре и первоначальниках его» [9]. В начале XVI в. жил в Троицкой оби­тели инок Георгий, который составил русскую летопись, прости­рающуюся до 1533 г.

На Соборе 1503 г. нача­лась борьба двух направле­ний русского монашества продолжавшаяся в течение почти всего XVI столетия: иосифлян — последовате­лей преподобного Иосифа Волоцкого, высказывав­шихся за неприкосновен­ность церковных земель и имущества, и нестяжате­лей, которые для достиже­ния высокого нравствен­ного уровня монашества предлагали передать часть монастырских вотчин госу­дарству. Иосифляне взяли верх на московском Собо­ре 1503 г., однако идеи пре­подобного Нила Сорского, главного представителя нестяжа­телей, продолжали жить и развиваться в русском церковном обществе. Одним из известных последователей этих идей счи­тается преподобный Максим Грек.

maksim-grek-rukopisnaya-ikona.jpg 
Преподобный Максим Грек

Преподобный Максим по происхождению был албанским греком, образование получил во Флоренции и Венеции. Большое влияние на него оказали проповеди известного флорентийского проповедника Иеронима Савонаролы. По возвращении из Ита­лии Максим ушел на Афон, где, приняв монашество в Ватопедском монастыре, подвизался около десяти лет. После падения Константинополя Афон стал единственным прибежищем чисто­ты православия и хранителем церковно-богословской литерату­ры на православном Востоке. Поэтому именно сюда обратился великий князь Василий III с просьбой о присылке в Русское го­сударство опытного инока для исправления книг. С этой целью и был направлен в Москву афонский монах Максим.

Преподобный Максим Святогорец оказал большие услуги русскому просвещению в XVI в. и внес большой вклад в развитие богословия. За год с небольшим он вместе с помощниками, среди которых был троицкий инок Силуан, перевел Толковую Псалтирь и приступил к переводу толкований на Деяния Апо­стольские, Триоди и других богослужебных книг. Аскетические взгляды Максима Грека имели много общего с воззрениями белозерских старцев — нестяжателей. Но, в отличие от выступле­ний другого видного противника иосифлян Вассиана Косого, со­чинения Максима Грека против монастырского землевладения свободны от полемических крайностей. «Качества истинного мо­наха никогда не совместятся с отношениями и привычками лю- бостяжательного монашества: такова основная мысль Максима Святогорца» [10].

К сожалению, деятельность правщика книг осуществлялась не совсем гладко. При пересмотре и исправлении русских цер­ковных книг ученый грек встретил много грубых, а иногда и ере­тических ошибок и имел неосторожность оглашать их. Русские книжники стали роптать. Они говорили, что Максим «прилагает досаду» воссиявшим на нашей земле чудотворцам, которые «сицевыми священными книгами благоугодиша Богу» [11]. Выступления Максима против монастырского землевладения в глазах его противников были ни чем иным, как поруганием уставов и правил Церкви, закрепившей за монастырями земель­ные владения и крестьян, и в то же время хулой на русских свя­тых, подвизавшихся в этих монастырях. А отрицательное отно­шение к разводу и повторному браку великого князя Василия III лишило Максима его благосклонности.

При новом митрополите Данииле в 1525 г. состоялся Собор, на котором Максим Грек был осужден. Кроме небольших по­грешностей в переводе, которые появились в результате описок и плохого знания афонским монахом русского языка, его обви­нили в укорении русских монастырей за владение селами и да­же в политической измене, которая якобы выразилась в сноше­ниях с турецким послом [12].

После Собора Максима Святогорца заключили в темницу Волоколамского монастыря, где он претерпел много лишений и страданий. В 1531 г. его осудили вторично «аки хульника и священных писаний тлителя» и сослали в Тверской Отроч монастырь. Здесь положение страдальца при добросердечном епископе Ака­кии было гораздо легче; ему разрешили писать. Через двадцать лет в 1551 г. Иоанн Грозный приказал освободить его из заточе­ния и перевести в Троице-Сергиев монастырь. После долгих стра­даний преподобный Максим, уже тяжело больной, мог спокой­но провести в Сергиевой обители последние годы своей жизни. Но и здесь он не хотел быть праздным и по просьбе ученика сво­его Нила перевел с греческого языка Псалтирь [13]. Вооб­ще за время своего пребывания на Русской земле Максим Грек написал много сочинений догматического, нравоучительного, исторического и апологетического содержания. В 1553 г. Макси­ма Святогорца навестил царь Иоанн IV, которому он предсказал смерть его сына. Преподобный Максим почил о Господе 21 янва­ря 1556 г. и погребен в монастырском храме Святого Духа Троице-Сергиева монастыря.

Преподобный Максим, невольно связав свою жизнь с рус­ским народом и превратившись из грека в русского, не мог остать­ся равнодушным зрителем отрицательных явлений действитель­ности и выступил обличителем пороков светского и церковного общества, произвола властей, бедствий народа, различных суе­верий и других зол [14]. Его голос, не умолкая, раздавался в течение тридцати пяти лет и заставлял прислушиваться к себе все слои общества от великого князя до простолюдина. Высту­пая против внешней обрядности и религиозности, Максим Грек руководствовался побуждениями любви к ближнему и желанием указать ему путь спасения. Вообще, говоря об обличениях препо­добного Максима Грека, надо заметить, что они были направлены не на то, чтобы похулить все русское, как поняли это некоторые его современники, а на то, чтобы установить полное соответствие между внешним величием Русского государства и внутренним процветанием в нем христианской жизни.

Мысль преподобного Максима Грека о неисправности русских церковно-богослужебных книг особенно глубоко была воспринят на месте последних подвигов писателя-страдальца — в Троице Сергиевом монастыре. В конце XVI и начале XVII столетия ревнители книжного исправления здесь постоянно обращали внимание на разногласия в разных списках церковно-богослужебных книг. Особенно себя проявили на этом поприще любо­знательный инок Арсений Глухой, троицкий библиотекарь Анто­ний Крылов и архимандрит монастыря преподобный Дионисий (Зобниновский), пострадавший за это дело.

Преподобный Дионисий, возглавлявший Троицкий мона­стырь в 1610-1633 гг., был одним из самых просвещенных лю­дей своей эпохи. После осады монастыря (1610-1612) появи­лось «Сказание» Авраамия Палицына. В его написании есть немалая доля труда архимандрита Дионисия. О. А. Державина в статье «"Сказание" Авраамия Палицына и его автор» убеди­тельно доказывает, что автором первых шести глав произведе­ния является архимандрит Дионисий [15]. Под руко­водством архимандрита Дионисия иноки писали и рассылали по городам троицкие патриотические грамоты. Он также из­вестен распространением трудов преподобного Максима Гре­ка и первым изданием «Жития Преподобного Сергия» в редак­ции Пахомия Логофета.

Преподобный Дионисий по своим просветительским трудам стал преемником Максима Грека и предшественником Патриар­ха Никона. Как будто для того, чтобы цельная высоконравствен­ная и сильная натура героя-борца против Смуты обрисовалась еще полнее, ему было суждено принять активное участие в дру­гом важнейшем деле начала XVII в. — исправлении богослу­жебных книг. При возобновлении в 1616 г. московской типо­графии, разоренной поляками, было решено исправить и издать Требник. Это важное дело поручили архимандриту Дионисию вместе с упоминавшимися выше троицкими старцами Арсени­ем и Антонием и священником из монастырского села Клемен­тьева Иоанном. Через полтора года добросовестного труда они закончили работу по исправлению Требника. Но на Соборе 1618 г. в Москве их объ­явили еретиками и осудили.

Так беззаконно и жесто­ко поступили современники с человеком, который сво­ей активной деятельностью во время Смуты в Русском государстве многое сделал для освобождения его от вра­гов. Только по ходатайству прибывшего в Москву Иеру­салимского Патриарха Фео­фана его освободили из за­точения и на Соборе 1619 г. после успешной защиты им своих трудов совершенно оправдали [16].

Авраамий Палицин.jpg 
Авраамий Палицын

События Смутного времени, в которых Троице-Сергиев мо­настырь принял активное и плодотворное для Отечества уча­стие, стали толчком для летописной деятельности среди обра­зованных иноков. Первое место среди летописцев Смутного времени по праву принадлежит троицкому келарю Авраамию Палицыну, который принимал непосредственное и активное участие в событиях той бурной эпохи. Им написано «Сказание об осаде Троицкаго Сергиева монастыря от поляков и бывших потом в России мятежах», которое занимает одно из первых мест среди произведений начала XVII в. и дает большой фак­тический материал для характеристики событий Смутного вре­мени [17].

К событиям и деятелям Смуты обращается и первый жизнеописатель преподобного Дионисия троицкий келарь Симон Азарьин, живший в XVII в. и бывший несколько лет его келей­ником. Он написал житие и канон святому, а также «Чудеса но­воявленные Преподобного Сергия числом 77» с длинным предисловием, «Выписки из святец...» и «Повесть о разорении Московского го­сударства». Из этих трудов видно, что их автор был начитанным и просвещенным человеком.

218-0005.jpg 
«Сказание об осаде Троицкого монастыря от поляков и 
бывших потом в России мятежах» Авраамия (Палицына)

Еще один троицкий келарь Арсений Суханов по распоряже­нию царя Алексея Михайловича и Патриарха Никона путешество­вал на православный Восток «для списания святых мест и грече­ских церковных чинов». Он посетил Афон, Грузию, Александрию, Иерусалим и Палестину. В 1653 г., вернувшись на Родину, Арсе­ний представил письменный доклад о своей поездке. В нем автор не скрыл замеченного им на греко-православном Востоке упад­ка в истовости и чинности богослужения и снижения нравствен­ности, но вместе с тем указал и все здоровое и благодатное, что сохранили восточные христиане. Кроме этого большая заслуга Арсения заключается в том, что ему удалось отыскать и купить 498 греческих и древнеславянских рукописей, которыми была по­полнена московская Патриаршая библиотека [18]. Спутник Арсения (Суханова) троицкий иеродиакон Иона Маленький так же описал свое хождение в Царьград и Иерусалим.

Так иноки-писатели проходят непрерывной чередой через весь начальный трехвековой период существования Троице-Сергиева монастыря. Они представляли собой современный им уровень образованности и своими литературными трудами в той или иной степени влияли на ход и развитие общерусского просвеще­ния. Многие их творения остаются драгоценными исторически­ми памятниками до настоящего времени.

 

old-graveures-8-_-0.jpg 

Но просветительное значение Троице-Сергиева монастыря не ограничивается лишь литературной деятельностью его на­сельников. Сергиева обитель стала местом собирания и хране­ния древнерусских книжных фондов. В монастырское книгохра­нилище рукописи попадали разными путями. Их переписывали, покупали, жертвовали. Троицкий библиотекарь Иоасаф Кирьяков сделал первую попытку систематизировать книжное богат­ство обители. По составленной им описи в монастырской би­блиотеке хранилось 742 книги, почти все рукописные. Троицкие старцы-книгохранители сохранили для своих потомков значи­тельную по численности и редкую по своему составу рукопис­ную библиотеку Троицкой Лавры. В конце XIX в. число рукопи­сей в ней составляло 823, а книг старой печати более 3000. Кроме этого 236 рукописей хранилось в библиотеке Московской духов­ной академии [19]. В это число не входят крупные руко­писные материалы вотчинного архива Лавры, представляющие также большой исторический интерес. Среди этого книжного бо­гатства в Троицкой библиотеке сохранились драгоценные руко­писи XIII-XIV вв., уцелевшие здесь после страшного пожара Moсквы при нашествии Тохтамыша в 1382 г. [20].

Библиотека Троицкой обители являлась не только крупней­шим книгохранилищем, но и давала возможность пользоваться книжным богатством всем желавшим повысить свой образова­тельный уровень. Троице-Сергиев монастырь, как и любой мо­настырь Древней Руси, являлся школой в прямом смысле это­го слова. Просвещение шло и на месте, и путем рассылки книг нуждающимся в них. Отсюда они расходились по всей Руси. Так, И» описи 1642 г. указано, что 100 книг находятся в раздаче по монастырям и селам, подведомственным Лавре, и еще 19 книг — усылке в Москве [21]. Благодаря своему книжному бо­гатству Троицкая обитель давала возможность учиться и учить.

Троицкая братия, по завету основателя монастыря — Препо­добного Сергия, всегда с уважением относилась к просвещению, приобретая и сберегая книги. Она снабжала ими всех жажду­щих знаний, давала у себя приют видным деятелям просвещения и из своей среды выдвинула целый ряд иноков-писателей. Таким образом, обитель Преподобного Сергия явилась крупным куль­турно-просветительным центром и источником света и знаний в пределах Московской Руси.


Источник: Протоиерей Анатолий Лазарев. Троице-Сергиева обитель в истории Русской Церкви и государства. - Москва: Издательский дом «Никея», 2015.  



Примечания:

[1] Флоренский Павел, свящ. Троице-Сергиева Лавра и Россия. Напечатана в материалах ЦАК МДА. Сб. 9. - М., 1919. (Машинопись). С. 252.

[2] Александр (Тимофеев), архим. Отчетный доклад за 1974/75 уч. год. (Машинопись). 1948, № 10. С. 34.

[3] Флоренский Павел, свящ. Троице-Сергиева Лавра и Россия. Напечатана в материалах ЦАК МДА. Сб. 9. - М., 1919. (Машинопись). С. 251. 

[4] Кедров Н. Просветительная деятельность Троице-Сергиевой Лавры за пер­вые три века ея существования. ЧОИДР. 1892, сентябрь. С. 496.

[5] Воронин Н. Троице-Сергиева Лавра. - М., 1968. С. 168.

[6] Леонид (Поляков), архиеп. Афон в истории русского монашества // Бого­словские труды. № 5. - М., 1970. С. 14.

[7] Горский А. В., прот. Историческое описание Свято-Троицкия Сергиевы Лавры с приложением архим. Леонида (Кавелина). - М., 1890. С. 13.

[8] Леонид (Поляков), архиеп. Афон в истории русского монашества // Бого­словские труды. № 5. - М., 1970. С. 15.

[9] Горский А. В., прот. Историческое описание Свято-Троицкия Сергиевы Лавры с приложением архим. Леонида (Кавелина). - М., 1890. С. 14.

[10] Ключевский В. О. Курс русской истории. С. 370.

[11] Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Кн. 4. Ч. 1. - М., 1996. С. 179.

[12] Соловьев С. История России с древнейших времен. Т. 5. Изд. 5. - М., 1882. С. 368.

[13] Воронин Н. Троице-Сергиева Лавра. - М., 1968. С. 169.

[14] Иванов А. И. Максим Грек и Саванаролла Богословские труды. № 12. - М., 1974. С. 186.

[15] Сказания Авраамия Палицына. Изд. АН СССР. - М.-Л., 1955. С. 32-43.

[16] Скворцов Д. Дионисий Зобниновский. - Тверь, 1890. С. 307-308.

[17] Сказания Авраамия Палицына. Изд. АН СССР. - М.-Л., 1955. С. 152.

[18] Воронин Н. Троице-Сергиева Лавра. - М., 1968. С. 169.

[19] Кедров Н. Просветительная деятельность Троице-Сергиевой Лавры за пер­вые три века ея существования. ЧОИДР. 1892, сентябрь. С. 476.

[20] Воронин Н. Троице-Сергиева Лавра. - М., 1968. С. 171.

[21] Кедров Н. Просветительная деятельность Троице-Сергиевой Лавры за пер­вые три века ея существования. ЧОИДР. 1892, сентябрь. С. 484.



16 сентября 2020

< Назад | Возврат к списку | Вперёд >

Интересные факты

«Дело бывших монахов Троице-Сергиевой Лавры»
«Дело бывших монахов Троице-Сергиевой Лавры»
17 февраля 1938 года — особенный день в истории Троице-Сергиевой Лавры и Радонежской земли. В этот день были расстреляны несколько человек лаврской братии, а также духовенства, монахинь и мирян Сергиево-Посадского благочиния.
Подписание Екатериной II указа об учреждении Сергиевского посада
Подписание Екатериной II указа об учреждении Сергиевского посада
22 марта (2 апреля н. ст.) 1782 года императрица Екатерина II подписала указ, одним из пунктов которого повелевалось учредить из сел и слобод близ Троице-Сергиевой Лавры лежащих, «посад под имянем Сергиевской и в нем ратушу...».
Учреждение братского кладбища Троицкой обители
Учреждение братского кладбища Троицкой обители
23 марта 1861 года митрополит Московский и священноархимандрит Троице-Сергиевой Лавры Филарет (Дроздов) благословил учреждение на восточной окраине Посада «киновии усопшей братии Лавры» или, другими словами, братского кладбища Троицкой обители...
Исцеление крестьянки И. В. Фомичевой у мощей преподобного Сергия
Исцеление крестьянки И. В. Фомичевой у мощей преподобного Сергия
20 марта 1909 г. крестьянка Тверской губернии Ирина Васильевна Фомичева, 25 лет, получила исцеление ног у мощей преподобного Сергия.
Крестный ход вокруг Сергиева Посада
Крестный ход вокруг Сергиева Посада
В праздник Покрова Божией Матери в 1812 году по благословению митр. Платона (Левшина) наместник Троице-Сергиевой лавры совершил крестный ход вокруг Сергиева Посада для избавления города и обители от французов.