«Слово Твое – светильник ноге моей...»

На некоторых русских иконах последней четверти XV – начала XVI веков можно видеть прием, до сих пор, кажется, никем не истолкованный: гиматий [1] на ноге святого Иоанна Предтечи, апостолов Петра и Павла, реже Архангела Михаила, предстоящих в Деисисе [2] (иногда и в других сюжетах), написан более ярким цветом, чем вся остальная часть одеяния (табл. 123, 124). Такой прием отсутствует на иконах предыдущего столетия. Регулярность его применения многими древнерусскими художниками свидетельствует о сознательном использовании и о продуманности этого приема. Видимо, он на что-то указывал, что-то обозначал. Но что именно?

07042.jpg

Табл. 123. Апостол Петр. Икона из деисисного чина Георгиевской церкви с. Юксовичи.
Новгородская школа. Нач. XVI в. Государственный Русский музей. Санкт-Петербург

Прежде чем ответить на этот вопрос, обратим внимание на духовные проблемы, волновавшие русского человека в последней четверти XV века. Здесь каждый назовет прежде других новгородско-московскую ересь, приверженцы которой получили название «жидовствующие» [3]. Как известно, ересь носила антитринитарный [4], иконоборческий и противоиерархический характер. Кроме того, как заметил протоиерей Георгий Флоровский, она была «брожением умов» [5]. Возникнув в Новгороде, ересь перекинулась в Москву. Так же и названный выше прием появляется вначале у новгородских иконников, потом подхватывается москвичами [6]. Область его распространения легко проследить.

Поскольку еретики отвергали иконы, то новый иконописный прием надо рассматривать не в качестве поддержки жидовствующих, а как изобразительный «довод», направленный против них. Иконописцы, являясь членами Церкви и частью общества, просто не могли оставаться равнодушными, когда, по выражению преподобного Иосифа Волоцкого, «вси о вере пытали». Изографы должны были сказать свое слово, и они его сказали.

Почему этот прием ограничивается образами трех-четырех святых? Ведь в деисисном чине помещаются и другие апостолы, а кроме Архангела Михаила – и Архангел Гавриил, у которого на нижней части гиматия нет никаких живописных акцентов. И, наоборот, у святого Иоанна Предтечи в ферапонтовском иконостасе Дионисий пишет яркое пятно от плеча до колена (табл. 125), тем самым выделяя Крестителя Господня из среды апостолов и Архангелов.

07044.jpg

Табл. 124. Апостол Павел. Икона из деисисного чина Георгиевской церкви с. Юксовичи.
Новгородская школа. Нач. XVI в. Государственный Русский музей. Санкт-Петербург

Не трудно догадаться, что в этом случае иконописцы поднимают вопрос об иерархии, опираясь на слова Спасителя «из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф. 11, 11). У остальных фигур яркое пятно на гиматии выделяет лишь ногу: у Петра и Павла – потому что они первоверховные апостолы, у Архангела Михаила – поскольку он предводитель небесного воинства, главный Архангел. Как мы полагаем, этим приемом иконописцы отреагировали на противоиерархическую составляющую ереси жидовствующих.

Можно, однако, спросить, почему они заострили внимание именно на ноге и только в области гиматия. Здесь должна быть своя закономерность, и она, безусловно, есть. По первым известиям о ереси святителя Геннадия Новгородского можно понять, что брожение и сомнение началось с чтения книг. Среди обнаруженного архиепископом пестрого списка еретической литературы выделяются сочинения священномученика Дионисия Ареопагита (I в.). «Ареопаги́тики» были привезены на Русь в семидесятых годах XIV века при митрополите Киприане и пользовались большой популярностью, то есть они никак не могли считаться запретными. Вместе с тем использование еретиками сочинений святителя Дионисия как бы «компрометировало» наследие святого. Лучшим выходом из создавшегося положения был ответ на языке самого Дионисия Ареопагита. От новгородского владыки, по всей видимости, и исходила инициатива иконографического ответа «жидовствующим». Возможны, конечно, и другие вдохновители: в подобной ситуации любое духовное лицо предприняло бы аналогичные шаги.

00637.jpg

Табл. 125. Иоанн Предтеча. Икона из деисисного чина
собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря.
Мастерская Дионисия. 1502 г. Государственная Третьяковская галерея. Москва

В трактате «О небесной иерархии» Дионисий с помощью «телесных частей» человека находит «подходящий образ Небесных Сил»: ноги, по его мнению, указывают «на подвижность, быстроту и пригодность для вечного стремительного движения к божественному... Нагота же и необутость – на свободу, несвязанность и неудержимость, очищающие от привнесенного извне, и уподобляющие, насколько возможно, божественной простоте» [7].

Здесь может возникнуть справедливое замечание: такой прием уместен на иконе Архангела Михаила, но как объяснить его присутствие на изображениях Иоанна Предтечи, Петра и Павла, ведь святитель говорит лишь о Небесных Силах? На наш взгляд, ответ здесь очевиден: разве Иоанна Крестителя Церковь не называет «Ангелом пустыни»? А разве первоверховные апостолы, опять же согласно Дионисию, не считаются наравне с епископами «Ангелами Церкви»? Именно поэтому данный прием использовался только при изображении гиматиев названных святых, стоящих в церковной иерархии выше других людей. Упреждая вопрос о Божией Матери, отметим, что Она – «Честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим», Она выше Небесных Сил, а потому при написании Ее одеяний данный прием и не применялся.

00573.jpg

Табл. 126. Молящиеся новгородцы. Новгородская школа. 1467 г.
Новгородский государственный историко-архитектурный
и художественный музей-заповедник. Новгород

Идея живописного акцента на гиматии могла возникнуть не только на основе Небесной иерархии святителя Дионисия, но, например, из тропаря «Пророче и Предтече пришествия Христова», из евангельского хождения по водам Петра, из молитвы апостолу Павлу, где ему присваивается эпитет «землю обшедый» (не забудем, что нога по-древнерусски – «ходило»). Иногда апостола Павла в отличие от Иоанна Предтечи и Петра – писали в Деисисе и без этого приема, вероятно, отдавая апостольское первенство Петру как камню, на котором Господь создал свою Церковь. Впрочем, иконописец Молящихся новгородцев предпочел больше выделить Павла (табл. 126).

Спрашивается, почему изографы избегали выделять цветом телесную часть ноги – стопу, а считали за лучшее делать упор на гиматии? Кажется, лишь по одной причине: тогда прием работал бы прямо в противоположном направлении, то есть уничижительно и антиисторично. На житийной иконе Митрополит Алексий из Успенского собора Московского Кремля в последнем клейме чернец Наум представлен с усохшей ногой, которая отличается по цвету от здоровой. В то время был в употреблении глагол «целоно́говати», что означало «ходить прямо здоровыми ногами». У святых Иоанна Предтечи, Петра и Павла ноги, как мы знаем, были здоровы, а потому живописный акцент делался не на стопе, а на гиматии (табл. 127).

Употребление приема чаще всего в Деисисе также имело под собой основание. Еретики не признавали, как отмечал протоиерей Георгий Флоровский, «прообразовательный смысл в свидетельствах Ветхого Завета», они считали пророчества еще не сбывшимися, а лишь подлежащими исполнению. Поэтому жидовствующие не считали Христа Мессией, Сыном Божиим и Второй Ипостасью, ведь Святая Троица ими тоже отвергалась. Деисис же в иконостасе прежде всего – изображение Страшного Суда. Можно предположить, что иконники именно здесь пытаются напомнить христоборцам о Судном дне, когда они предстанут пред Тем, Кого отвергали, ибо вероотступники явно не выделились в автономную секту, а, оставаясь членами тайной организации, продолжали ходить в православные храмы.

02769.jpg

Табл. 127. Апостолы Петр и Павел. Икона. Новгородская школа. Сер. – 2 пол. XV в.
Музей изобразительных искусств Республики Карелия. Петрозаводск

Увязка этого концептуального «полемического» живописного приема с противодействием новгородско-московской ереси позволяет в спорных случаях точней атрибутировать некоторые памятники, в которых мы видим такой прием. Достаточно двух характерных примеров. О времени написания иконы «Молящиеся новгородцы» до сих пор идут споры. На иконе проставлен год создания, но «авторская» надпись сохранилась плохо, и прочитать ее с абсолютной точностью невозможно. Почему Н.П. Кондаков определил икону как памятник последней четверти XV века. Подобная осторожность в данном случае вполне оправдана. Г.Д. Филимонов, а за ним В.Н. Лазарев рискованно назвали 1467 год. Новгородский архимандрит Макарий (Миролюбов), датировавший икону 1487 годом, кажется, более точен. Ведь если прием выделения нижней части гиматия связан с ересью, то следует учесть время прибытия в Новгород Схарии, а это 1471 год; необходимо также оставить время на своеобразный «инкубационный период» для ереси, а потом и на подготовку ответа православными... Вот и выходит только последняя четверть XV века.

Обратим внимание на дату архимандрита Макария. Как раз в 1487 году архиепископ Геннадий начинает борьбу с еретиками. Впрочем, это не означает, что прием родился именно в названный год. Приезд в Новгород Схарии и назначение Геннадия – разделяют 13 лет, а до обнаружения последним ереси жидовствующих и того больше – 17 лет. Монахи-иконники Юрьевского монастыря могли осмыслить и ввести его собственными силами, до назначения на епископскую кафедру владыки Геннадия.

Второй пример. Иконы деисисного чина из Успенского собора во Владимире, приписываемые преподобному Андрею Рублеву, Н.K. Голейзовский определил как принадлежащие кисти Дионисия [8]. Не станем входить в подробности дискуссии, возникшей после этого среди искусствоведов, скажем лишь, что фигуру святого Иоанна Предтечи (табл. 128) Андрей Рублев написать не мог по одной простой причине: в его время того приема, о котором идет речь в этой главе, не существовало, ибо еще не было новгородско-московской ереси и полемизировать было не с кем [9]. А вот Дионисий и его современники такой прием применяли многократно. Совершенно неправдоподобно, чтобы Рублев (и лишь он один) использовал его в то время. И лишь единственный раз?

00454.jpg

Табл. 128. Иоанн Предтеча. Икона из деисисного чина
Успенского собора во Владимире. Прп. Андрей Рублев (?) с помощниками.
1408 г. Государственная Третьяковская галерея. Москва

Отправной точкой при рождении этого приема на берегах Волхова могла послужить икона XII века «Устюжское Благовещение» из Георгиевского собора Юрьева монастыря (табл. 129). В конце XV столетия она находилась еще на своем месте и лишь в 1561 году по приказанию Ивана Грозного была вывезена в Москву. Гиматий на ноге Архангела Гавриила высветлен на этой иконе из живописно-пространственных соображений, но не концептуально. Тем не менее, вдохновиться данным образом иконописцы могли. Еще ближе по замыслу написан в Студенице пророк Исайя (1313 год). Существует еще ряд похожих сербских и византийских памятников. Но в них наравне с выделением одной ноги (при пассивном цветовом решении другой) акцентирована изнанка гиматия. Икона «Устюжское Благовещение», на наш взгляд, связана с новгородцами и с названным приемом генетически, тогда как сербские и византийские образы можно привести здесь лишь в качестве параллели.

По поводу взаимосвязи ереси и иконописи Л.А. Успенский писал следующее: «Как и ересь стригольников, ересь жидовствующих не имела прямого отражения в искусстве. Она вызвала в качестве противодействия лишь распространение той или иной тематики, утверждавшей православное вероучение» [10]. Действительно, «прямого» отражения не было, но было много косвенного влияния борьбы против ереси на отдельные детали икон, на целые сюжеты, на приемы изображения. Это и смена цитат на раскрытом Евангелии в руке Пантократора [11], и утверждение Церкви и изгнание Ангелом Синагоги в иконе Дионисия «Распятие» [12], и появление в арсенале выразительных средств у новгородских изографов обсуждаемого нами приема. Ересь не могла не получить возражения со стороны иконописцев, ведь, повторимся, «и в домех, и на путех, и на торжищех... вси о вере пытали». В полемическом задоре подчас возникал и перехлест: терялось духовное трезвение при изображении неизобразимого, а в результате входили в моду иконы, подобные «Отечеству». Неспособность иконописи ответить на вызов еретиков означала бы определенное окостенение церковного организма. Однако церковное искусство всегда откликалось на вызовы: на ересь Ария оно ответило появлением на иконах Спасителя с надписью по сторонам нимба; на ересь Нестория – появлением нимба и пурпурного мафория [13] у Богородицы, надписи и нового иконографического типа Божией Матери, сходного с кипрским изводом. Итак, русская Церковь достойно ответила еретикам: и письменной полемикой, и мудростью иконописцев. Изографы не внесли ничего радикального в стиль иконописи – такой стиль был давно найден. В том и состояла сложность их задачи, что надлежало ответить еретикам, оставаясь в рамках канона, на незамутненном языке православной иконы. И эту задачу они успешно решили, найдя параканонический [14] прием.

00226.jpg

Табл. 129. Благовещение Устюжское. Икона из Георгиевского собора
Юрьева монастыря в Новгороде. Новгородская школа. 1130-1140-е гг.
Государственная Третьяковская галерея. Москва

На наш взгляд, имели место и другие случаи применения этого приема. Последняя четверть XV века – время не только ереси, но и «хождений за три моря», причем не у одних русских. Это эпоха великих географических открытий. По-особому начинают переживаться в изобразительном искусстве мистические, наполненные глубоким религиозным смыслом перемещения. Обратим внимание на такие сюжеты среди новгородских таблеток, как «Благовещение», «Сретение» и «Вход в Иерусалим», где мы находим употребление данного приема. В первом случае подчеркивается приход к Богородице Архангела Гавриила, во втором – приход в храм и принесение жертвы Иосифом Обручником, в третьем – вход в Иерусалим вместе с Христом и Его учеников. Здесь иконописец вскрывал богословский смысл евангельских событий, а не перечислял сюжетные «хождения». Применение приема в изображении той или иной фигуры святого на иконе позволяет говорить об имени ктитора [15], заказчика или поминаемого – тех, кто был непосредственно связан с данным образом. В подобных случаях в Деисисе выделялось только одно из перечисленных выше лиц, а иногда – Архангел Гавриил. Именно с такой целью, на наш взгляд, в «Молящихся новгородцах» отмечен апостол Павел [16]. Но это уже отдельные примеры «индивидуального» мышления, привносимого на Русь с Запада через Новгород, что и отражалось на «нестандартности» решения самой композиции.

Ко времени преодоления ереси прием выходит из употребления за ненадобностью. А если позже где-нибудь в глубокой провинции к нему еще и прибегали, то отнюдь не в силу актуальности, но в силу сложившейся традиции, без осмысления внутреннего содержания или в качестве декоративно-живописного средства. Такое его применение можно наблюдать и сегодня.

Источник: Кутковой В.С. Краски мудрости. – М.: Паломник, 2008. С. 418-430.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Гима́тий или Гима́тион (др.-греч. ἱμάτιον – ткань, накидка) – у древних греков верхняя одежда в виде прямоугольного куска ткани; надевался обычно поверх хитона. В классическую эпоху гиматий представлял собой отрез шерстяной ткани, достигавший 1,7 метра в ширину и 4 метров в длину, задрапированный вокруг фигуры. Наиболее распространённый способ драпировки заключался в следующем: ткань набрасывали со спины на левое плечо так, чтобы она закрывала левую руку и спадала вниз на 1/3 своей длины. Оставшуюся ткань пропускали под правой рукой, прикрывая тело спереди, а затем закидывали конец через левое плечо назад. Более сложный способ драпировки гиматия назывался «ораторским»; при этом под плащом были спрятаны обе руки.

По традиции, гиматий должен был спускаться ниже колен, но не доходить до лодыжек. Его никогда ничем не скрепляли, а чтобы он не соскальзывал при движениях, в его край зашивали небольшие свинцовые грузики. О человеке, который слишком бурно жестикулировал во время выступления на агоре или в суде, с насмешкой говорили, что он «подпоясывает свой гиматий». Лишь в эпоху поздней античности гиматий у шеи иногда застегивали фибулой. Гиматий являлся древнегреческой одеждой, использовавшейся на востоке и во времена Византийской империи. Часто встречается на изображениях православных святых.

Древнегреческому гиматию соответствует римский па́ллий.

[2] Де́исис (от греч. δέησις – прошение, моление), встречается также неправильная русская форма Деису́с – композиция из трех икон: в центре икона Иисуса Христа Пантокра́тора, слева икона обращенной к Нему Богородицы, справа – Иоанна Крестителя, представленных в традиционном жесте молитвенного заступничества.

Деисисный чин – ряд икон иконостаса, в котором помещен Деисис. Размещение образов в деисисном чине: посредине Христос, направо Богоматерь, налево св. Иоанн Креститель, архангелы, апостолы и святые.

[3] Жидо́вствующие – еретическое движение, неоднородное по социальному составу (духовенство, великокняжеские дьяки, дети боярские) и идеологической ориентации, охватившее в последней трети XV – начала XVI века часть русского общества в Новгороде и в Москве. Распространение ереси было инициировано неким «жидовином Схарией» (Захарья Евреин, Захарья-Скарья Жидовин). Жидовствующими («жидовская мудрствующими») еретики названы в «Просветителе» («Книга на новгородские еретики») прп. Иосифа Волоцкого, в посланиях Новгородского архиеп. св. Геннадия (Гонзова). Наименование указывает на присутствие в мировоззрении адептов значительных элементов иудаизма. По меньшей мере, непризнание божественной природы Иисуса Христа и отрицание связанных с этим догматов, а также следование некоторым обрядовым предписаниям иудаизма.

[4] Антитринитари́зм (от греч. anti – против, лат. trinitas – троица) – движение радикальной церковной реформации, главной отличительной чертой которого являлось еретическое отрицание догмата о Святой Троице, т.е. учения о трех «неслиянных и равноправных» лицах, ипостасях «триединого» Бога – Отце, Сыне и Святом Духе и утверждение взгляда на Святую Троицу как на «Еди́ницу». Исходя из этого, сторонники антитринитаризма («антитринитарии» или «унитарии») отрицали божественную природу в Иисусе Христе.

[5] Флоровский Георгий, протоиерей. Пути русского богословия. С. 14.

[6] Знаменательно, что, объявившись в Новгороде, ересь нашла себе могильщика в лице игумена именно новгородской епархии преподобного Иосифа Волоцкого, как известно, состоявшего под омофором новгородского архиерея до 1507 года. И первыми из русских иконников высказались против еретиков – тоже новгородцы.

[7] Дионисий Ареопагит. Сочинения. Максим Исповедник. Толкования СПб., 2002. С. 191. В XV веке на Руси знали не только трактат «О таинственном богословии» и «Послание к Титу-иерарху», в переводе Исайи, но и сочинение «О небесной иерархии». Известен список XV века из собрания славяно-российских рукописей графа А.С. Уварова (см.: Государственный Исторический музей. Собрание А.С. Уварова. № 264); рукопись опубликована: Макаров А.И., Мильков В.В., Смирнова А.А. Древнерусские ареопагитики. М., 2002.

[8] Голейзовский Н.К. Исследования: В 3 т. Т. 1. Дионисий и его современники. Ч. 1. М., 2005.

[9] На ересь стригольников здесь невозможно сослаться, поскольку она быстро потеряла свою актуальность, имела меньший размах, но сравнению с жидовствующими, наконец, имела новгородско-псковскую прописку, а не московскую.

[10] Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. С. 214.

[11] Пантокра́тор или Вседержи́тель (от греч. παντοκράτωρ — всевластный, всесильный) – центральный образ в иконографии Христа, представляющий Его как Небесного Царя и Судию. Вседержителем Господь многократно именуется в Ветхом и Новом Завете. Спаситель может изображаться в рост, сидя на троне, по пояс, или погрудно. В левой руке свиток или Евангелие, правая обычно в благословляющем жесте.

[12] Византийцы и сербы эти аллегорические фигуры писали в предыдущие столетия, но на Руси сочли нужным изобразить их лишь в последней четверти XV века, что, конечно, имело свою причину. Так же обстоит дело и с приемом выделения ноги. Сербы и византийцы могли применять его по одним соображениям, и раньше, а на Руси – совершенно по другим, и позже.

[13] Мафо́рий (др.-греч. μαφόριον) – так в древности называлась верхняя одежда, длинное покрывало, похожее на широкий платок. Покрывая голову, мафорий свободно спускался на плечи. Если присмотреться к византийским фрескам, то можно заметить, что такое покрывало раньше было типичным элементом женской одежды. На иконах Божией Матери платок фиолетового цвета покрывает не только Ее голову и руки, но и спину вплоть до пят.

Мафорий Богоматери (Риза Богородицы) – одна из важнейших реликвий, связанных с Ее памятью; с 474 года он находился во Влахернском храме Богоматери в Константинополе. В иконописи изображается, как правило, малиновым, красным.

[14] Параканони́ческий (греч. πᾰρά – возле, около + κανών – правило, норма, образец) – здесь в значении: в рамках, пределах традиционных правил или приемов иконописи.

[15] Кти́тор (от греч. κτήτωρ – собственник; основатель, создатель от др.-греч. κτίζω – строю, созидаю или от др.-греч. κτίομαι – приобретаю) – лицо, выделившее средства на строительство или ремонт православного храма или монастыря или на его украшение иконами, фресками, предметами декоративно-прикладного искусства. Устар. русск. – зда́тель. Ктитор-вкладчик пользовался рядом имущественных прав, которые передавались по наследству (доля в доходах и т.д.). Иногда так именуется церковный староста.

[16] Предполагаемый заказчик Антипа Кузьмин обозначен черной надписью, первоначальная же красная фактически оказалась утраченной ко времени поновления. Кстати, из известного новгородского рода бояр Кузьминых-Караваевых до XVI века нет ни одного с именем Антипа (см. генеалогические схемы и списки новгородской знати, составленные В.Л. Яниным, в его книге: Новгородская феодальная вотчина. Историко-генеалогическое исследование. М., 1981. Схемы 1-36. С. 10-191). Вывод академика В.Л. Янина, относящийся к Молящимся новгородцам, остается актуальным: «...сумма надписей на иконе кажется сборником загадок, до сегодняшнего дня не решенных» (Янин B.Л.) Патрональные сюжеты и атрибуция древнерусских художественных произведений // Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа. М., 1973. С. 268). Более вероятным заказчиком этой довольно большой, дорогостоящей иконы представляется нам не Антипа Кузьмин, а тысяцкий Павел Лукинич Телятев – участник встречи великого князя Ивана III в 1475 году. Павел Лукинич жил на Софийской стороне, а большинство специалистов считает, что икона происходит из храма именно этой части Новгорода: из церкви святых Димитрия и Иакова в Кожевниках, либо из храма святителя Власия или святого Николы Качанова (два из перечисленных храмов совсем рядом). Телятев умер до 1478 года, значит, заказать икону Молящихся новгородцев он вполне мог. Впрочем, если данный памятник принадлежит к более позднему времени, то, возможно, боярин Павел на этой иконе с помощью названного приема особо поминался; для этого не обязательно было помещать его изображение в нижний регистр иконы, где находились изображения других поминавшихся новгородцев. Это неординарный случай для русской иконописи: традиционно человека поминали образом его небесного покровителя, но поскольку икона Молящихся новгородцев является своеобразным синодиком, что не отрицается исследователями, – постольку здесь могли использовать оба способа поминовения.


Теги: Иконопись
1 июня 2017

< Назад | Возврат к списку | Вперёд >

Интересные факты

«Дело бывших монахов Троице-Сергиевой Лавры»
«Дело бывших монахов Троице-Сергиевой Лавры»
17 февраля 1938 года — особенный день в истории Троице-Сергиевой Лавры и Радонежской земли. В этот день были расстреляны несколько человек лаврской братии, а также духовенства, монахинь и мирян Сергиево-Посадского благочиния.
Подписание Екатериной II указа об учреждении Сергиевского посада
Подписание Екатериной II указа об учреждении Сергиевского посада
22 марта (2 апреля н. ст.) 1782 года императрица Екатерина II подписала указ, одним из пунктов которого повелевалось учредить из сел и слобод близ Троице-Сергиевой Лавры лежащих, «посад под имянем Сергиевской и в нем ратушу...».
Учреждение братского кладбища Троицкой обители
Учреждение братского кладбища Троицкой обители
23 марта 1861 года митрополит Московский и священноархимандрит Троице-Сергиевой Лавры Филарет (Дроздов) благословил учреждение на восточной окраине Посада «киновии усопшей братии Лавры» или, другими словами, братского кладбища Троицкой обители...
Исцеление крестьянки И. В. Фомичевой у мощей преподобного Сергия
Исцеление крестьянки И. В. Фомичевой у мощей преподобного Сергия
20 марта 1909 г. крестьянка Тверской губернии Ирина Васильевна Фомичева, 25 лет, получила исцеление ног у мощей преподобного Сергия.
Крестный ход вокруг Сергиева Посада
Крестный ход вокруг Сергиева Посада
В праздник Покрова Божией Матери в 1812 году по благословению митр. Платона (Левшина) наместник Троице-Сергиевой лавры совершил крестный ход вокруг Сергиева Посада для избавления города и обители от французов.