Беседы на евангелие от Марка. (Мк. I, 14-34)

Беседы на евангелие от Марка. (Мк. I, 14-34)

Святитель Василий Кинешемский (Преображенский)

Евангелист Марк почти всегда изображается со львом. Это его эмблема. Эмблема власти, силы, царственного вели­чия. В ореоле этой силы и величия хотел евангелист изобра­зить Господа Иисуса Христа. Вот почему ему присвоена эта эмблема. Действительно, в повествовании святого Марка личность Господа Иисуса Христа особенно часто и ярко выс­тупает с этими чертами — Божественного величия и духов­ной силы.

В первой же главе Евангелия несколько раз отмечаются эти черты. Властное правдивое слово Господа Иисуса Хрис­та, чуждое заискивания и угодничества: И дивились Его уче­нию, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книж­ники. Книжники искали только успеха и славы и, чтобы заслужить рукоплескания толпы, часто льстили ее страстям и оправдывали ее предрассудки. Господь был чужд этой сла­бости.

Его спокойная, уверенная власть над злыми духами: Иисус запретил ему, говоря: замолчи и вьшди из него. Тогда дух нечистый, сотрясши его и вскричав громким голосом, вышел из него.

То необыкновенное впечатление, которое производило проявление Его силы на зрителей: И все ужаснулись, так что друг друга спрашивали: что это? что это за новое уче­ние, что Он и духам нечистым повелевает со властью, и они повинуются Ему?

Его громадная сила исцелений, действующая моменталь­но и врачующая радикально: Теща же Симонова лежала в горячке; и тотчас говорят Ему о ней. Подойдя, Он поднял ее, взяв ее за руку; и горячка тотчас оставила ее, и она стала служить им.

Многосторонность этой целительной силы, излечивавшей самые разнообразные болезни: При наступлении же вечера, когда заходило солнце, приносили к Нему всех больных и бесноватых... И Он исцелил многих, страдавших различны­ми болезнями; изгнал многих бесов.

Таким образом, уже в приведенных немногих стихах Гос­подь Иисус Христос является перед людьми как необыкно­венный пророк, сильный в деле и слове (Лк. XXIV, 19).

Его сила действительно необыкновенна. Она сказывается во всем. В Его словах, в Его поступках и больше всего в Его влиянии на других людей. Ему достаточно только сказать Симону и Андрею, рыболовам: идите за Мною! И они тот­час, оставив свои сети, следуют за Ним (ст.18). Достаточно призвать братьев Зеведеевых, Иакова и Иоанна, занятых по­чинкой сетей, и они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками, идут за Ним (ст. 20). Обаяние личности Госпо­да Иисуса Христа, та духовная сила, которая неотразимо привлекает к Нему сердца чистых и честных людей, громадна.

Мы не ставим здесь вопроса, в чем секрет этой силы. Для нас драгоценно другое замечание Спасителя в Евангелии от Иоанна, где он обещает Своим последователям, что каждый из них может приобрести эту духовную силу. Верующий в Меня, — говорит Он, — дела, которые творю Я, и он сотво­рит, и больше сих сотворит (Ин. XIV, 12).

Какое великое обетование!

Иметь силу, какую имел Христос! Силу, которой не вы­держивают и страшатся демоны! Бороться с ними и побеж­дать, очищая свою жизнь и свою душу от их ядовитого, тлетворного влияния, постоянно омрачающего путь к совер­шенству! Более того: привлекать и других людей к Господу Иисусу Христу, делать и других участниками вечного бла­женства! Разве это не великая радость и счастье?

Но как приобрести эту силу?

Строго говоря, все учение Господа Иисуса Христа являет­ся ответом на этот вопрос. Евангелие в последовательных по­вествованиях вскрывает перед нами тот длинный и трудный путь, которым должен пройти верующий, чтобы исполнить завет Христа: будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. V, 48).

Великая духовная сила, которую Господь обещает вер­ным Своим ученикам, приобретается лишь в конце того пути, на высших ступенях совершенства. Но первую сту­пень, первый шаг, который должен для этого сделать чело­век, совершенно определенно отмечают слова данного отрыв­ка: покайтесь и веруйте в Евангелие (Мк. I, 15).

Этим начинается проповедь Спасителя. Об этом же про­поведовал Его великий Предтеча. С этого должен начинать всякий человек, вверивший себя руководству Господа Иису­са Христа.


Как первый шаг и как обязательное условие возможнос­ти совершенствования требуются два усилия воли: 1) покай­тесь! и 2) веруйте в Евангелие!

Мы знаем, что покаяние в глубоком смысле этого слова не есть простое сокрушение о грехах или отвращение к свое­му греховному прошлому, еще менее означает оно формаль­ную исповедь: смысл слова гораздо глубже. Это решитель­ный перевод жизни на новые рельсы, полная перестановка всех ценностей в душе и сердце, где при обычных условиях на первом месте стоят мирские заботы и цели временной, преимущественно материальной жизни, а все высокое и свя­тое, все, что связано с верой в Бога и служением Ему, оттес­нено на задний план. Человек не отказывается совсем от этих высоких идеалов, но вспоминает о них и служит им ук­радкой, боязливо, в редкие минуты духовного просветления. Покаяние предполагает коренную перестановку: на первом плане всегда, везде, во всем — Бог; позади, после всего — мир и его требования, если только их нельзя совершенно выбросить вон из сердца. Говоря иначе, покаяние требует со­здания нового, единого центра в человеке, и этим центром, куда сходятся все нити жизни, должен быть Бог.

Когда человек сумеет спаять все свои мысли, чувства и решения с этим единым центром, тогда из этого и создастся та цельность, монолитность души, которая дает громадную духовную силу. Кроме того, человек с таким устроением ищет исполнения только воли Божией и в конце концов мо­жет достигнуть полного подчинения или слияния своей сла­бой человеческой воли с всемогущей волей Творца, и тогда сила его вырастает до божественной силы чудотворений, ибо тогда действует не он, но в нем действует Бог.

Таков в общих чертах процесс развития духовной силы в человеке.

Отчего апостолы могли получить эту силу чудотворений и обаяния личности и проповеди, сделавшую их могучими и искусными ловцами человеков (Мк. I, 17). Именно потому, что единым, всеобъемлющим центром для них был Бог, и Его волю исполняли они как высший закон жизни. Интерес­но вдуматься в историю их призвания. Одно слово Господа, один призыв: идите за Мною!-и все забыто и брошено: лодка, сети, весь скудный инвентарь рыбацкого ремесла, Даже отец... Ясно, что для этих людей Бог был дороже всего в жизни, и когда Его воля звучала призывом, ничто не мог­ло их остановить. Кто умеет с такой готовностью отклик­нуться на Божий зов, тот пойдет далеко; и кто может так полно, так цельно, без сомнений и колебаний отдаться воле Божией, тот, несомненно, получит от Господа великие дары и великую духовную силу.

Следует сознаться, что в настоящее время таких цельных людей, полных глубокой веры и духовной силы, чрезвычай­но мало. Когда оглядываешься на свою жизнь и на жизнь современного общества, с грустью видишь, что не вера дви­гает нами и не Бог является для нас центром. Мы подмени­ли этот великий животворный центр другими.

У немецкого философа Ницше изображен сумасшедший, который с диким блуждающим взором бегает по городу и, задыхаясь, кричит: "Мы Бога убили..."

Конечно, это неправда. Ни веру в Бога, ни религиозную идею вообще в человечестве убить невозможно. Но ее можно в значительной степени подменить. Вытравить из души ре­лигиозное чувство совершенно нельзя, но ему можно дать ложное, одностороннее направление. Человек часто пытается заменить Бога чем-нибудь другим.

Это сделано уже в первом грехопадении. Искушенный че­ловек свою волю поставил на место воли Божией, поставил себя выше и захотел обоготворить себя...через знание. Вы помните, чем искушает дьявол Еву?

И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого древа в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, что­бы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроют­ся глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел (Быт. III, 1-6).

Если бы Евой руководила только вера, преданность и лю­бовь к Богу, то она сказала бы змею: "Хорошо... Пусть ты прав. Пусть мы получим знание! Но какой ценой?! Нару­шить заповедь Божию, пойти наперекор Божией воле, изме­нить Богу, оттолкнуть Его своим непослушанием! Нет, Гос­подь для нас всего дороже... Дороже твоего знания и за та­кую цену — за цену разрыва с Богом — нам не надо зна­ния... Знание нам Бога не заменит!"

Ева этого не сказала. Обещанное диаволом знание пока­залось заманчивее доверчивого и беспрекословного исполне­ния воли Божией и, быть может, на короткий момент засло­нило Бога. Соблазн одолел. Грех совершился.

С тех пор люди постоянно подменяют Бога. Чаще всего подменяют кумирами своих страстей. Они служат похоти, алчности, гордости, самолюбию, тщеславию, любостяжанию и т. д. и т. д. Невозможно перечислить все те кумиры, кото­рым люди поклоняются вместо того, чтобы служить единому истинному Богу.

И как бы предвидя это, Синайское законодательство, данное Богом Моисею, во второй своей заповеди гласит: Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им (Исх. XX, 4-5).

Непосредственным образом заповедь эта направлена про­тив идолопоклонства, которым часто заражался Израильский народ от соседей-язычников, и запрещает поклонение язычес­ким истуканам. Но так как к идолопоклонству привлекало евреев не убеждение в его истинности, а сильнее всего и чаще всего их чувственность и страстность, находившие себе удов­летворение в некоторых культах, особенно в восточных — Ваала, Молоха и других, то вторая заповедь запрещает вся­кую страсть, которая может стать кумиром и затмить Бога. Иначе говоря, ею запрещается всякий другой центр, приду­манный человеком вместо Бога.

Но зачем такой запрет? Отчего единым центром для че­ловека должен быть только Господь и ничто более?

Человеческие центры, которым люди поклоняются и ко­торым служат, вносят разъединение в человечество. Многие из них, особенно центры низшего порядка, как, например, богатство, нажива, сластолюбие, тщеславие, ведут к откры­той и неизбежной вражде. Другие, может быть, и не вызыва­ют явной вражды, но все-таки людей не объединяют и объе­динить не могут. В конце концов, все они слишком мелки и ничтожны, чтобы удовлетворить, захватить и объединить всех. У каждого человека свои вкусы, свои страсти, свои цели. Сколько голов, столько и умов. Один любит науку, другой предпочитает поэзию, третий избирает живопись. Ясно, что при разнообразии этих целей люди пойдут различ­ными путями и осуществить единение между ними очень трудно. А между тем единение это необходимо для челове­ческого счастья, для мира и согласия в жизни, для общей борьбы с его злом и победы над ним.

Кроме того, все эти кумиры, изобретенные человеком, не дают ему полного удовлетворения. Ими можно увлекаться, им можно поклоняться, за ними можно гоняться, но жить ими нельзя. Истинной жизни в них нет.

Разберемся в этом подробнее.

Все человеческие кумиры, которые могут служить для человека центрами жизни, можно разбить на три категории.

Первая группа — самых грубых, самых низменных стра­стей: чревоугодия, сладострастия, лености, пьянства и т. п. Даже из этих страстей люди нередко делают себе кумиры и отдают им всю жизнь и все силы.

Рассказывают об одном французе, для которого вкусно есть и пить было единственной целью жизни. Для удовлетво­рения этой страсти он не жалел ни сил, ни средств. Он с ув­лечением изучал историю кулинарии (поварского искусства) и достиг в этой области удивительных познаний. Он знал все редкие кушанья, которые когда-либо подавались к столу у королей всего мира и у всех исторически известных богачей- гастрономов. Знал, как приготовить каждое из этих блюд, и его ежедневное меню могло привести в восторг самого при­хотливого и избалованного сластолюбца. Из самых отдален­ных стран всего мира выписывал он редкостные и дорогие продукты для своего стола. Он истратил на это все свое гро­мадное состояние, полученное по наследству, а когда в кар­мане у него остался один франк и для него стало ясно, что вести далее такую жизнь невозможно, он пошел на рынок, купил на последний франк жирного каплуна, зажарил его по всем правилам кулинарного искусства, съел и... застре­лился. Жизнь потеряла для него всякую цену. Есть немало людей, которые отдаются всецело сладострастию и распут­ству. Без этого для них жизнь не жизнь. Есть специалисты по совращению женщин, так называемые "львы" большого света.

Кажется, нет такой низменной страсти, которую человек не обоготворил бы и на служение которой не мог бы отдать себя целиком.

Страсти этого рода человека удовлетворить ни в коем случае не могут. Они могут дать минутное наслаждение, довести до опьянения, но в конце концов действуют разруши­тельно не только на духовную природу человека, но и на его организм. И тяжелыми недугами, мучительными болезнями приходится расплачиваться за годы, проведенные в грязных наслаждениях. Более того: даже в период наивысшего на­пряжения страсти, получаемые физические удовольствия бесконечно слабее желаний, возбужденных страстью.

Страсть неутолима. Развиваясь, она требует все новых, более сильных, более утонченных наслаждений. А между тем тело изнашивается, становится все менее восприимчи­вым и уже неспособно давать ощущения требуемой силы. Начинается жестокий разлад между палящими желаниями страсти и невозможностью их удовлетворения. Тогда страсть только жжет и мучит человека, но наслаждений уже не дает.

Кумиры второй группы — обычные страсти нашего вре­мени: любостяжание, честолюбие, славолюбие, властолюбие и т. д. Их главное зло в том, что они разъединяют людей, неизбежно приводя к вражде и ненависти. Те так называе­мые блага жизни, к обладанию которыми стремятся эти страсти: богатство, власть и т. д., поделить поровну между всеми людьми невозможно. Начинается ожесточенная борьба всех против всех за их обладание, и ненависть, рожденная борьбою, отравляет даже успехи победителей. Человек не может спокойно наслаждаться результатами достигнутых по­бед, ибо он чувствует, что зависть и злоба побежденных про­тивников подстерегает его везде, что она только подавлена и скрыта, но не убита. Кроме того, и здесь действует обычный закон страсти: чем больше она растет, тем меньше находит способов и средств удовлетворения, которое здесь зависит от внешних условий, нам неподвластных. Представьте себе бо­гача, охваченного жаждою наживы. Его страсть растет, как жажда пьяниц, требуя все больших и больших барышей. Маленькие суммы, которые радовали его прежде, теперь уже не удовлетворяют. Вчера еще он рад был нажитой копейке — через несколько лет он уже на рубль смотрит с презрением. Теперь некоторое удовольствие доставляют ему лишь сотни рублей. Но как их приобрести? Ведь это не зависит от одной воли человека. Барыши не поступают с такой скоростью, как бы хотелось. И вот опять неудовлетворение, мучитель­ный разлад и томление духа.

Третью группу составляют кумиры высшего разряда: ис­кусство, наука, благотворительность, общественная деятель­ность и т. п. Служение человека этим кумирам кажется бес­корыстным, хотя в действительности к нему часто примеши­ваются славолюбие и тщеславие. Кроме того, они не ведут ко вражде, по крайней мере, непосредственно, ибо поле деятель­ности здесь безгранично. Места и дела хватит для всех, и конкуренция начинается здесь лишь тогда, когда к чистому служению этим кумирам примешиваются страсти второй ка­тегории: стремление к наживе, честолюбие и т. д. В современ­ном обществе уровень нравственных идеалов до того понизил­ся, что жизнь, посвященная кумирам этой группы, считается чуть ли не верхом совершенства и добродетели. Подвижники науки, корифеи искусства у нас ценятся безусловно выше скромных подвижников христианства. И тем не менее при са­мом искренном и бескорыстном служении этим кумирам, пол­ного удовлетворения и счастья человеку они не дают и дать не могут.

Прежде всего они представляют лишь частичное удовлет­ворение потребностей человека: в науке находит удовлетво­рение ум, в искусстве — чувство и т. д. Остальные стороны души остаются без удовлетворения. В религии человек за­хватывается гораздо полнее, ибо она удовлетворяет все по­требности.

Обыкновенно в душе верующего человека религиозная потребность проявляется как стремление к личному, живому Богу, воплощающему в Себе все высшие идеалы человека — истину, добро и красоту. В Лице Божием все это сливается в дивную, неизъяснимую, цельную гармонию, и, служа Богу и объединяясь с Ним, человек весь проникается этими идеала­ми. Вся его жизнь, деятельность и само существо пронизы­ваются их светозарными лучами. Уже в одном этом человек находит великое счастье, не говоря о величайшем счастье личного единения с Живым Богом.

В основе служения кумирам третьей категории лежат те же элементы религиозной потребности — стремление к исти­не, добру и красоте, почему эти кумиры и кажутся такими возвышенными. Но, во-первых, эти элементы здесь разбиты поодиночке. Ибо наука есть человеческое выражение исти­ны, искусство — красоты, благотворительность и обществен­ная деятельность — добра. Они не сливаются здесь все в од­ной дивной симфонии, пленяющей всю душу человека цели­ком, как это имеет место в религии. Во-вторых, личный, живой Бог, который в религии является носителем и выс­шим воплощением идеалов истины, добра и красоты, здесь подменен чисто отвлеченными, бездушными понятиями, свое­го рода суррогатами, и эти суррогаты, конечно, не могут выз­вать такого чистого и напряженного подъема чувства, как взаимообщение с живым, личным, святейшим Существом. Никогда нельзя ни науку, ни искусство любить так безраз­дельно, так глубоко, как можно любить Бога.

В конце концов, поклонение науке и искусству есть осо­бого вида идолопоклонство, своего рода антропоморфизм, че­ловек преклоняется здесь перед собственным созданием, пе­ред творением если не своих рук, то своего ума и сердца. Вот почему здесь и не может быть высшего чувства благогове­ния. Свое собственное детище можно любить, можно им даже гордиться, но благоговеть перед ним вряд ли возмож­но. Скорее наоборот: здесь проявляется какое-то отечески покровительственное чувство, и, действительно, читая уче­ные произведения многих корифеев науки, выносишь впе­чатление, что они или кокетничают с наукой, или снисходи­тельно треплют ее по плечу. Не может быть поэтому здесь и непреклонной уверенности в безусловном праве этого люби­мого детища на поклонение. В глубине сознания самого фа­натичного поклонника науки всегда сидит червячок скепти­цизма, который точит его сердце постоянным сомнением: а вдруг здесь нет истины! Разве не может быть эта вывеска глубокомысленных выводов и звонко-ученых слов только нарядными лохмотьями, которые прикрывают или пустое место, или ложь? И ошибка и обман вполне возможны! Ибо, в конце концов, это создано только человеком! А еггаге humanum est — человеку свойственно ошибаться!

И только в одном случае служение науке и искусству яв­ляется плодотворным и полно захватывает человека — это тогда, когда оно связывается с религиозной идеей; когда, за­нимаясь наукой, человек смотрит на нее как на средство вы­яснить и понять тайны Божиего мироздания и открыть его вечные законы; когда искусством пользуется как средством пробудить в душе человека чувства высшего порядка — лю­бовь к Богу или к Его земным проявлениям в истине, добре и красоте; другими словами, когда занятия наукой и искус­ством в действительности являются служением единому, ис­тинному Богу, представляя лишь особую форму религиозной жизни. Если же человек теряет связь с Богом, не к Нему стремится и не в Нем ищет опоры и вдохновения, то в силу необходимости он принужден искать их в своих убогих моз­гах и из себя выжимать все элементы научного труда. А это приводит к банкротству науки, ибо неизбежно ведет к со­мнению и отрицанию научных аксиом и тем колеблет осно­вы науки. Вот почему те люди, которые двигали науку впе­ред, были обыкновенно глубоко верующими.

Точно так же и искусство процветает и дает удовлетворе­ние человеку в том лишь случае, если оно связано или не­посредственно с религией и служит ее целям, или с одной из форм выражения религиозной потребности — служением ис­тине, добру и красоте. То обстоятельство, что искусство все­гда развивалось и процветало тогда, когда оно раскрывало религиозную идею, как это мы видим особенно наглядно в итальянской живописи, — вовсе не случайный факт. И на­оборот, современный футуризм, лучизм, кубизм и т. п. есть несомненный декаданс, упадок искусства, ибо люди потеря­ли здесь Бога и ищут нового центра в своей убогой психике. В результате получается уже не искусство, а кривлянье, кло­унская гримаса.

Вслед за искусством и наукой и все формы общественной деятельности оживают и дают человеку наивысшее удовлет­ворение только в связи с религией. А если так, то какой смысл подменять идею Бога человеческими кумирами? Если эти кумиры высшего порядка, они не дают полного и всесто­роннего удовлетворения, если низшего, то они только разру­шают жизнь и вредят человеку.

Не сотвори себе кумира. Это первое условие развития ду­ховной силы.


Источник: Святитель Василий Кинешемский (Преображенский). Беседы на евангелие от Марка. Издательство «Отчий дом». Москва 1996



28 декабря 2015

< Назад | Возврат к списку | Вперёд >

Интересные факты

«Дело бывших монахов Троице-Сергиевой Лавры»
«Дело бывших монахов Троице-Сергиевой Лавры»
17 февраля 1938 года — особенный день в истории Троице-Сергиевой Лавры и Радонежской земли. В этот день были расстреляны несколько человек лаврской братии, а также духовенства, монахинь и мирян Сергиево-Посадского благочиния.
Подписание Екатериной II указа об учреждении Сергиевского посада
Подписание Екатериной II указа об учреждении Сергиевского посада
22 марта (2 апреля н. ст.) 1782 года императрица Екатерина II подписала указ, одним из пунктов которого повелевалось учредить из сел и слобод близ Троице-Сергиевой Лавры лежащих, «посад под имянем Сергиевской и в нем ратушу...».
Учреждение братского кладбища Троицкой обители
Учреждение братского кладбища Троицкой обители
23 марта 1861 года митрополит Московский и священноархимандрит Троице-Сергиевой Лавры Филарет (Дроздов) благословил учреждение на восточной окраине Посада «киновии усопшей братии Лавры» или, другими словами, братского кладбища Троицкой обители...
Исцеление крестьянки И. В. Фомичевой у мощей преподобного Сергия
Исцеление крестьянки И. В. Фомичевой у мощей преподобного Сергия
20 марта 1909 г. крестьянка Тверской губернии Ирина Васильевна Фомичева, 25 лет, получила исцеление ног у мощей преподобного Сергия.
Крестный ход вокруг Сергиева Посада
Крестный ход вокруг Сергиева Посада
В праздник Покрова Божией Матери в 1812 году по благословению митр. Платона (Левшина) наместник Троице-Сергиевой лавры совершил крестный ход вокруг Сергиева Посада для избавления города и обители от французов.