Нравоучение шестое надесять

НРАВОУЧЕНИЕ ШЕСТОЕ НАДЕСЯТЬ.

Не льзя, слушатели, сие учение слыша, иное что говорить нам, как только то, что Павел о сем так неслыханном деле разсуждая, и в нем ни начала по высоте, ни конца по глубине не находя, и как бы вне себя ставши возопил: велия благочестия тайна! Бог явися во плоти1. И на ином месте так: Сын Божий умалил себе, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся, якоже человек2. Сей тайны от великаго удивления боялись Пророки: услышах слух Твой, один Пророк говорит, слух только твоего, Христе, воплощения, и убояхся, разумех дела Твоя и ужасохся3. И сие делали от удивления, в которое приводило их Божие снизхождение: а иные Пророки от великой радости и от нетерпеливой надежды, которую раждало им скорое Избавителя пришествие, представляли себе в мысли, будтобы уже Христос еще при них пришел, будтобы они видят и Девическую утробу, и раждаемаго младенца, и бедныя ясли, и незнатныя пелены, и нужное повивание, и будтобы все сие уже они в руках держат, что от того воплощения миру произойти имело, все то терпели, что обыкновенно терпят те, которые нестерпимо мучатся какой либо прежеланной вещи надеждою. Подобно как плененные любовию какой либо вещи, понеже и день и нощь из мыслей своих ее не выпускают: то напоследок от частаго об ней воображения как бы видят ее, и приветствуют, с нею беседуют, объемлют, радуются, наслаждаются: так и они, которых томился дух ожиданием Христова пришествия, где о Христе ни писали, представляют себя с ним как бы разговаривающих, удивляющихся Его благости, кланяющихся. Один Пророк говорит, что он видит на горах ноги того, которой благовествует мир, благовествует благая4. Другой усматривает превысокия горы, а на самом верьху тех гор поставленной дом; дом, которой слава Божия осиявает, и в котором раждается Христос. И сие божественный Пророк ясно в уме своем вообразив, и сам в тот дом желает взойти и всех с собою зовет говоря: и ныне доме Иаковль, то есть, и ныне ты, избранный во Христианство человек, приидите, взыдем на гору Господню, приидите, да ходим светом Господним, и возвестит нам путь свой, и пойдем по нему5. И еще как бы светом благодатным церковь свою Христос просветил, Исаиа с такою благодатию радуяся приветствует церкви: светися, светися, новый Иерусалиме! прииде бо твой свет, и слава Господня на тебе возсия6. Так-то играли Пророческия духи! Ей, слушатели, они более радовалися о будущем Христе, нежели мы о пришедшем, хотя сам Христос называет нас щастливейшими их: блажени очи ваши видящии, яже видите; глаголю бо вам: яко мнози Пророцы и Царие восхотеша видети, яже вы видите, и не видеша; и слышати, яже вы слышите, и не слышаша7. И инде: Авраам отец ваш рад бы был, дабы видел день мой8. О! сколь Праотцы наши горячи были к своему Искупителю, и сколько студены мы! Правда, кто бы нашему не позавидовал щастию, котораго зреть святые и праведные мужи не удостоились? Но то беда! что мы такое щастие само собою к нам пришедшее не умеем держать, в чести будучи не разумеем, и безценной сей бисер ногами попираем: во своя прииде Христос, но мы свои Его не принимаем. А как? Да кто видал, чтоб мы Христова пришествия так желали, как Пророки, чтоб сердце наше о Господе Спасе нашем так радовалось, чтоб внутренность наша вся двигалась, чтоб мы в таких молитвах руки и глаза телесныя и душевныя на небо умильно возводили, седящаго на небеси за такую милость благодарили, прославили, поклонились бы, попросили бы данное добро утвердить, чтоб душу свою от скверн очистивши, чистую пречистому Христу представили, и Ему от нас никогда не отступать молили бы, плакались бы и за грехи и ради радости, и своими слезами Его пречистыя ноги омывали бы. Мы, говорю, не только сего не делаем, но и как бы зделать было можно не знаем: а то для того, что не знаем причины, для которой чудная воплощения тайна совершилась, или хотя и знаем, да как во сне. В противном случаи, ежели бы мы подлинную Христова снисхождения разумели вину, а уразумевши всегда и с приуготовленным духом об ней разсуждали, для чего бы сие зделалось и как, и на какой конец, и в какую пользу? А при таких разсуждениях повсечасно тихим воплем просили бы Святаго Духа, чтоб нашу просветил мысль, открыл бы разум, и в нашем сердце Божественной своей любви возжег бы искру; ежели бы, говорю я, так мы к выуразумению таин себя приуготовали: то не было бы в нас такого в сердце окаменения, такой в разуме слепоты, такого не богоугоднаго жития. Скажи бо всяк, пожалуй, как бы тут гордиться и позабывать от надмения, что он человек, когда пред моими глазами стоят ясли, уничиженная вещь? Но кто в тех лежит яслех? Бог. О чудесе! Да где твое, Боже мой! прекрасное и безконечное небо? Где та рука, которая во своей длани содержит земные вереи? И где Твоя, Господи! слава, от которой как от огня крылами кроются Серафимские чины? Небо, говорит он, и славу и величество оставил я для любви к человеку: так как ты, человече, тихо нам говорит младенец лежащий во яслех, как так высоко возносишься? Или на высоте может быть ищешь Бога? Да Бог твой в яслех, в низком и приземном месте. Бог в яслех, Бог на земли? Мне кажется за тем, чтоб мы не безпокоились, как к нему на небо, на толь высокое место взойти. Вот Бог твой, не трудись, при тебе, и за тобою на высоту возносящимся гонится. Постыдись, человече! быть или возноситься выше Бога. Бог на земли, ты устремляешься гордостию на небо; смотри, чтоб до небес вознесшись не сослан был до ада. Такое, слуш. разсуждение, кому бы гордости не поубавило, кому бы надменной верьх не сломило; когда бы мы размышляли о сем безконечном к роду человеческому Божием снисхождении с должным вниманием, а не как во сне? Да и вся наша жизнь не лучше ли бы проходила, не стали ли бы мы благочестивее жить; ежели бы в нашем уме, или, лучше сказать, в сердце как бы в яслех лежал за всегда Христос? Мы сколько скоры ко греху, и как медлительны к добру, о сем, как известном, нет нужды говорить. Но желаете ли знать, каким образом, сие стремление удерживать? Приводить всегда на память и разсуждать в сердце то, что в Вифлееме некогда совершилось; то тотчас наши огненные страсти как водою угасятся; то наше студеное сердце как огнем воспалится; то наша безводная душа как росой наводнится. Например: поревает тебя воля на грех, и рука протягается на беззаконие: вспомни, что твои грехи не только тебя во гнев Божий вводят, и до ада сводят; но и что Бог оставив небо сошел на землю, человеческим образом себя покрыл, и что самаго сего позорища твой грех был причиною. Так не удержаться ли, и не перестать ли тебе своего Искупителя грехом как копием прободать, и уничтожать толь знатное Божия премудрости и благости дело, которою оно определено на то, чтобы ты нескверный у Бога был сосуд, и сколько отстоят востоцы от запад, столько бы отдалены были от нас беззакония наша? Прилично ли будет в греховных струпах лежащим и от добраго врача излечившимся опять по излечении разчесывать струпы, растравливать раны? Чтож? Не перестанем от своих грехов, и сим преславным Божия кротости и снисхождения примером не движемся? Милостию не исправляемся? Так что будет, ежели уже яростию своею начнет обличать, и гневом своим наказывать; ежели лук свой напряжет, оружие свое очистит, стрелы разжет, мечем своим блеснет; ежели нас, как мы милостию не исправились, станет исправлять судом? Слуш. сие, о котором мы выше говорили, пришествие есть пришествие милостивое, пришествие кроткое, грехи прощающее, в сердце сладость вливающее, пришествие праведнику желанное, грешнику нестрашное, безопасное, спасительное, сие пришествие есть первое. Почему первое? По тому, что будет и второе. Но какое оно и за чем? Ах! за тем, чтоб, которые не исправились в первом пришествии, исправить во втором; чтоб с теми, которые презирали милость, поступить судом. И тогда-то, слуш. мы, которые грехи любили и любим, пред судом оным станем. О суд! от котораго грешник как воск будет таять, и кости его от трепета как песок разсыплются. Но что грешник, когда и вся тварь как лист от ветру потрясется, весь мир как гибкая ветвь поколеблется, вся поднебесная как пыль разсыплется, как хворост сожжется, как лист совьется? В самое то время как Архангельская загремит труба, труба, которая громко в моих раздается ушах, труба, в которую трубить будет Архангельской дух, которыя звук вселенную смутит, Ангелов подвигнет, небо потрясет, мертвых воздвигнет от гробов: какому, думаете, тогда надобно быть страху? Какому? Праведник будет искать каменных развалин, чтобы скрыться: а бедному грешнику где уже деваться? Столп трясется, а гнилая осока как удержится? Будет бо тогда скорьбь велия, какова не была от начала мира доселе, ниже имать быть. Вопиют грешники горам: падите на ны, но не падают, и холмам покрыйте ны9, но не покрывают. Куда бежать? На небо ли? Но там палительное моего Судии усматриваю лице? На землю ли? Но трясется, и трясением меня гонит долой. За моря ли? Но и там меня Божий достигает гнев, привлекает, и свергает во ад на вечное мучение. Да где же тогда будет Христос, тихое мое и надежное пристанище? О слушатели! Христос милостивое свое и кроткое пременив лице в страшном и неудобостерпимом явится образе. Якоже бо молния восходит от восток и является до запад, тако будет и пришествие Сына человеческаго10: как молния явится Сын человеческий: а против молнии кто постоит, молния кого не поразит, кого не сожжет? О Христе мой! о сладчайший Иисусе! Какая сего столь нам страшнаго суда вина? Кто твои Отеческия утробы воспалил? Терпех, Он говорит, но всегда ли терпеть? Я долго терпел, а ты более согрешал; так не ты ли по жестокости своей и непокаянному сердцу собрал себе гнев в день гнева и откровения праведнаго суда Божия? Так теперь гори в огне, которой ты своими грехами возжег, но погасить не можешь. А что, ежели бы мы, сл. с Апостолами спросили: рцы нам, Господи, когда сия будут11? да ответу не получим: о дни же том и часе никто же весть: может завтре, может и в сию ночь, может после сего часа. Как во дни Ноевы прежде потопа ели, пили, прохлаждались, блудодействовали, до тех пор, пока Ной не взошел в Ковчег; тако будет и пришествие Сына человеческаго. Кто знает, не застанет ли нас сей страшный Судия и суд Его, как мы в нынешнюю неделю, по своему богопротивному обычаю, будем есть, упиваться, прохлаждаться, блудодействовать? Кто говорю я, знает, среди сих наших неистовых прохлаждений не блеснет ли молния, не поразит ли наше и тело и душу; и нас пияных, или со блудницею, или ни мало не приготовленных пред позорищем вселенским поставит, и свергнет во тьму кромешную? Кто знает, что сего не будет? Того ради, сл. настоящее учение в мысль углубите, и хотя в сию неделю об нем только разсуждайте, чтоб следующия дни не на пиянство, но на приуготовление к посту употребить. Впрочем, действительно ли было мое к вам учение, или нет, то я знаю из того, ежели в будущую неделю, так как ныне, соберетеся в славу имени Божия. Аминь.

Сказывано Февраля 22 дня.



Оглавление

Богослужения

29 марта 2024 г. (16 марта ст. ст.)

Частые вопросы

Интересные факты

Для святой воды и масел

Стекло, несмотря на свою хрупкость, один из наиболее долговечных материалов. Археологи знают об этом как никто другой — ведь в процессе полевых работ им доводится доставать из земли немало стеклянных находок, которые, невзирая на свой почтенный возраст, полностью сохранили функциональность.