При открытии новаго в Калуге Наместничества

СЛОВО

ПРИ ОТКРЫТИИ НОВАГО В КАЛУГЕ
НАМЕСТНИЧЕСТВА.

С начала мира сие было благословение Божие, да наполняет человек землю и владычествует ею. Сие владычество тем есть важнее, что оно представляет образ Бога над всеми тварями верьховно владычествующаго. А потому тем более от человека требуется, дабы сей дражайший благости его залог хранил с великим вниманием. Ничто не может быть славнее, как уметь соблюсти сие преимущество; так как и не соблюсти, не токмо есть печально и постыдно, но и превращает намерение Бога уставителя владычества на земли.

Сим владычества правом вопервых почтил Творец каждаго человека. Первая бо человека должность есть, уметь самим собою управлять, и всяк в самом себе найдет некоторый образ правимыя области. Во области случаются затруднения, препятствия, усилия, недоброжелательства, вражды, превозмогательство. Благоразумие начальника тотчас должно поспешить, чтоб затруднения облегчить, отвратить благовременно препятствия, несправедливыя усилия ослабить, недоброжелательства примирить, угасить вражды, превозмогательства привести в справедливую меру.

Всякаго человека состояние с тем некоторое имеет подобие. Есть в нем разум: есть к добру склонная воля: но есть и страсти, есть чувств презрения. Не льзя из сего не произойти затруднениям, препятствиям, борьбам, одних склонностей против других превозмогательствам. Здесь-то требуется от благоразумия каждаго, покорить страсти разуму, и стать самаго себя победителем. Здесь каждый славно докажи, что ты имел щастие, соблюсти преимущество даннаго тебе от Творца владычества. Здесь-то прямо уверь себя и других, что не помрачен в тебе сияет образ Божий. Сие каждаго самим собою благоразумное управление справедливо может почесться всякаго правительства нужнейшим подкреплением. Ибо когда всяк сам себя управляет по правилу благоразумия и честности, правительство облегчается, успокоевается, и токмо остается ему, взирая радоваться духом, и со удивлением подписывать добродетели награждения.

Но при всей человеческой осторожности по не испытанным судьбам страсть и порок в мире действуют, и не редко случается, что при таковом их усилии, кажется, утесненная добродетель подъемлет руки, и требует от нас себе помощи. Таковые случаи тем более могли открываться, когда люди составили общества. Разныя человеческия состояния, разныя о вещах понятия, разныя сложения, несходныя воспитания, а потому несходные нравы, не совместные одного с другим пользы и выгоды, и прочия разности безчисленныя, придали более силы действовать страстям, и тем превращать порядок и общества покой.

Блаженство рода человеческаго требовало, чтоб все сии различныя и несходныя части во единой главе были соглашены, чтоб все сии разстройные члены единый мудраго правителя дух оживил. Промысл Божий яснейший тому в правлении мира открыл пример: противныя стихии премудростию он связал и соединил, и из противностей сладчайшее произвел согласие. Да и Божеское его намерение во установлении владычества на земли, о коем с начала речи помянули мы, к сему роду правления наиболее относилося.

Таковое владычество особливо и единственно сияет в достоинстве царском. Единственно говорю: ибо состоящие под ним правители не составляют особливый род правления, но суть некоторое власти царския излияние. Должность сколь высокая, столь и важная! Высокая: Ибо Бог ста в сонме богов. Говорит Царь и Пророк:¹ то есть, правители земли суть некоторые на земли боги, и производящим им суд сам Бог посреде присутствует. Бог ста в сонме богов. И потому и суд их почитается быть судом не человеческим, но Божиим: Малому и великому судиши, и не приимеши лица человеча, яко суд Божий есть.²

Должность же и важная: ибо естьли управлять самим собою, есть обязательство великое: кольми же паче управлять множеством народов: естьли дать отчет в собственных делах своих, есть дело, требующее великаго внимания и размышления, то кольми паче о всех подчиненных дать отчет пред судом Бога праведнаго и нелицеприемнаго. Чем более сии земные боги званию своему соответствуют, тем более не токмо в себе открывают образ Божий: но тот же образ Божий и в нас сущий в большее приводят сияние. Ибо держа они в деснице своей владычество, и собственному нас самих владычеству действительнейшим образом споспешествуют.

Сею преимущества царскаго властию облек благодетельный Божий промысл Великую МОНАРХИНЮ Нашу; да не властию токмо: но влиял в Нее дух свой, и украсил премудростию. Каковое есть Божие роду человеческому благодеяние, добрый и мудрый начальник, теперь не изъясняю: довольно, естьли открывшийся ныне новый образ правления примем в разсуждение: довольно усмотрим, каковое блаженство в таковых особах устрояет нам верьховный света Правитель.

Попечительная душа Великия Государыни Нашея ясно понимает, какое на рамена ЕЯ возложено от промысла обязательство: Она, кажется, так Сама в Себе разсуждает: Я призвана в царское служение особливым провидения действием: возложила десница Вышняго на главу Мою венец, и тем учинила Главою людей Его. Вручила Мне скипетр и державу, и тем обязала издавать законы и суд: чувствую в Себе дух владычний, дух попечительнаго Отца, дух сердобольныя матери. Вижу суды Божии: вижу права Мои: знаю же, что Мне, выше жребия человеческаго вознесенной, но тем не меньше подлежащей дать отчет в делах Моих пред престолом Царя Царей. Пренебрегу ли столь великия обязательства? буду ли вотще носить образ его? нет! истощу Мои силы в правом хождении путей Господних; буду в радости пред ним петь Милость и суд:³ покой народа Моего есть дражае собственнаго Моего.

Таковая Божественная мысль есть источник тех благоучреждений, коим мы, или и весь свет удивляется. Ибо величества ЕЯ внутри и вне предел слава заставляет уже любопытнейших испытывать, откуду Россия всему свету учинилась столь, как они говорят, страшною. Но почто испытывать? дела открыты и причины известны. Все оное проистекает из того, что Великая МОНАРХИНЯ всю Империю свою представляет семейством, а Себя Материю, и не иначе во оное входит, как попечительный Отец в распоряжение фамилии своея.

Но мы оставим все ЕЯ исчислять дела: их история есть великая. Признание общее ЕЯ благодеяний есть наилучшее дел ЕЯ повествование.

Мы коснемся сего новаго учреждения. Не скрыто от проницания Прозорливыя САМОДЕРЖИЦЫ, что главнейшим звания ЕЯ предметом есть правосудие: а порядок есть душа всего. Нет важнее, а притом и удобнее, как доходить до того средствами простейшими и естественными. Всякое от сего пути удаление причиняет затруднение. Чем прямее идем к истинне, тем удобнее дойти до нее можем. Когда же ищем оную чрез разныя излишния изследования, чрез разныя тонкости, чрез разныя мелкости, чрез то и самих себя и ищущих удовольствия отягощаем, и между тем истинна от очес наших скрывается. К достижению правосудия надобно, чтоб закон был ясен и всякому вразумителен, чтоб избрание хранителей закона было порядочно и безпристрастно; чтоб никакое состояние не лишилось участия в общем блаженстве; чтоб все, то есть, впротчем различных чинов и состояний, но все будучи одного отечества дети, равною любовию и попечением могли быть объемлемы.

Все сие во учреждении, котораго благополучное начало мы празднуем, предохранено осторожнейшим и благоразумнейшим образом. Перст учреждения сего правила начертавший руководствуемь был десницею того, им же Царие царствуют, и сильнии пишут правду.⁴ Особливо же приметить мы в нем можем сии свойства превосходныя.

А е. Намерение общаго блага. Сей дух все учреждения уставы оживляет. Кажется, да и поистинне так есть, что Державнейшая Государыня не почитает Себя блаженною, разве вкупе блаженным узрит и народ свой. Нет состояния, до которагоб не простирались справедливыя сего учреждения выгоды. Благородное дворянство получило щастие, быть орудиями общаго блага. Почтенное купечество порядочнейшею снабдено расправою и уважительными ободрениями обрадовано: да и самому поселянству доставлено ближайшее к получению правосудия удовольствие, и легчайший способ к тишине трудолюбивыя их жизни. Мы же духовнии что? Удобнейшее прохождение звания Господня. Ибо при лучшем учреждении и исправлении нравы исправляются, и тем бывают вместительнее семени слова Божия. Да и училища удостоены своего уважения, где обучение закона Божия главнейшим правилом поставлено: а чрез то церковь увеселяет себя надеждою новыя своея красоты.

В е. Человеколюбие. Всякое учреждения сего слово к тому клонится, чтоб во всех вдохнуть таковую любовь, какая есть между единоутробными. Кодр Афинейский законодатель издал законы строгие: и потому об оных обыкновенно говорят, что они писаны кровию: а о законах Дражайшия Матери отечества искренно можем сказать, что они писаны млеком матерним. Они своим предметом имеют не тело, но дух. Тщетно для них наказание телесное, когда чрез то дух не исправляется. Не свойственно им одно повеление, когда к тому не произведено внутренняго уверения: а притом приняты в разсуждение и общия человеческия немощи. Всякое преступление не разсуждается просто потому, что преступление, но по разсмотрению состояния, намерения, раскаяния, по мере причиненнаго вреда. Таковыя человеколюбивыя установления не могли произойти, разве от души человеколюбивыя.

Г е. Порядочный выбор хранителей закона. Нет места страсти, нет места проискам, нет места другим заслугу и достоинство предвосхищающим способам. Все основано на единственном уверении о способности каждаго и достоинстве: да и нет удобности вкрасться страсти. Ибо кто сам себе изберет судию таковаго, котораго ни о способности, ни о справедливости не был бы уверен? да и пресечена дорога к извинению тому, который бы себя подвел под закона строгость: ибо осуждается тем, котораго сам утвердил избрание. А добродетельный награждение свое с радостнейшим лицем приемлет, когда приемлет от руки того, котораго о безпристрастии внутренно уверен.

Таковое святое учреждение не может быть без своего успеха и плода, разве бы злоупотребление дерзнуло превращать вещи в свете наилучшия. Но благонадежно, что таковым мудраго установления образом избранные судии споспешат Божественным намерениям Великия МОНАРХИНИ нашея.

Что же мы ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ в благодарность принесем? Чтоб мы ни принесли, все будет меньше ЕЯ благодеяний. А естьли что ЕЯ достойно, естьли что удовольствовать может Матернее ЕЯ сердце, то исполнение каждым звания своего.

Потщимся убо здесь ревность свою изъявить; потщимся доказать, что как Таковая МОНАРХИНЯ Достойна таковыя Империи, так и мы достойны быть подданными Великия ЕКАТЕРИНЫ. Паче же прибегнем к Богу, Царю царствующих, и Господу господствующих: испросим Всемогущаго его благословения на щастливо начинаемое дело: пролием усерднейшия молитвы о здравии и благопоспешестве Дражайшия отечества Матери, и высокаго Наследия ЕЯ: да излияет Он на главу ЕЯ из небесных сокровищ дары свои, и тем подъемлемые ЕЮ для нашего блаженства труды и попечения да облегчает и увеселяет. Аминь.

Говорено в Калужском соборе 1777 года, Генваря 15 дня.