На погребение Благоверныя Государыни Великия Княгини Наталии Алексеевны, Супруги Его Императорскаго Высочества, Всероссийскаго Наследника, ПАВЛА ПЕТРОВИЧА

СЛОВО

НА ПОГРЕБЕНИЕ БЛАГОВЕРНЫЯ ГОСУДАРЫНИ
ВЕЛИКИЯ КНЯГИНИ НАТАЛИИ АЛЕКСЕЕВНЫ,
СУПРУГИ ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЫСОЧЕСТВА
ВСЕРОССИЙСКАГО НАСЛЕДНИКА
ПАВЛА ПЕТРОВИЧА.

Когда всех сердца горестнейшая стесняет печаль, когда таковое сердца стеснение уста всех глубоким печатлеет молчанием, я несчастливый проповедник тогда имею печальный долг произносить надгробное слово сие. Но возможно ли словом сколько нибудь изобразить и горесть общия печали, и добродетели Преставльшияся? Да и к чему таковое слово послужить имеет? изъяснение печали общия, умножает оную: а исчисление добродетелей в Бозе успшия, величайшею представляет трату нашу. О тяжчайший удар раздраженных небес! О действие ужасное судеб Божиих! Видим, и естьлиб не признавали, ожесточенни есмы, колико раздражили мы долготерпение твое, О судяй всей земли праведно!

Когда Бог сочетал с добродетелию ПАВЛОВОЮ Непорочнейшую Супружницу, когда о сем благословенном союзе торжествовало отечество наше, когда ИХ безпримерный Супружеския любви пример добродетельных утешал, а развратнейших стыдил и исправлял, когда все при последнем и несумнительном чаянии были, обрадованным быть благословенным плодом чрева ИХ, когда уже исчисляли, или, паче сказать, предвкушали имеющия быть приятности и пользы таковаго плода, внезапу судьба, как бы позавидовав счастию таковому, все наши чаяния и надежды отъяла, пресекла, посрамила, и рука Господня отяготися на нас.

Так не должна ли ты, О Россиа! в сей час возопить с оною женою в слове Божием упоминаемою: Не зовите убо мене Ноемминь, то есть, красная: но зовите мене горька: яко исполни мя горести Вседержитель зело.¹

Но почто, паки говорю, изъяснять горесть сию? она и без слова моего пронзает до глубины сердца всех. Да и как же умолчать о добродетелях Благоверныя Государыни? благодарное чувствие к блаженной памяти Ея требует от нас таковаго признания.

Как доброе древо судится по добрым плодам: так добродетельнейшая Ея жизнь уверяет о добром Ея воспитании. Ах! блаженны родители, когда похвалою их чад, прославляется имя их! но и самый промысл таковому воспитанию святейшее предуготовал основание. Сияли в НАТАЛИИ все дарования душевныя и телесныя. Душа украшала тело, тело было светлейшим зерцалом душевных добродетелей.

Просвещение разума достойное крови Благороднейшия: понятие о вещах прямое предшествовало Ея разсуждению: разсуждение твердое, яко на честности основанное. Всякая страсть стыдилась приступить к таковому мыслей святых расположению. И когда сии дарования давали Ей свободность, всякия затруднения счастливо решить: при всем том разсуждения свои умела Она украшать любезною скромности добродетелию: уста свои, да скажу с Соломоном, отверзала мудро и законно.² Беседа Ея была благодать не меньше услаждающая, как и наставляющая.

Сердце же Ея было обиталищем Святаго Духа. И сие то делало и просвещение Ея любезным, и понятие почтенным, и разум твердым, и разсуждение полезным. Что бо все то, естьли не управляемо честностию? один блеск более вредный, нежели спасительный. Имела Она счастие сей великий союз сохранить во всей его непорочности. На истинном просвещении созидала храм добродетели, и во храме сем не погасал никогда священный огнь любви к Богу и к ближнему.

Благодетельная Ея душа сколько услаждалась счастием других: столько трогалась сожалением несчасливых. Но не довольно сего. Не оставляла возможный способ и случай и счастию других споспешествовать, и отвратить несчастие делом, словом, советом, наставлением, предстательством. Ни кто от Нея не исходил без удовольствия и утешения. Снисхождением, благоприветливостию, всегда радостию цветущим лицем привлекала к себе сердца всех. Которых человеколюбие Ея восприяло на свое призрение и воспитание, была к ним нежнейшею и щедрейшею материю: а сие обещало, что Она таковоюже имела быть и ко всему отечеству. И сие все, что в похвалу Ея сказать самая истинна заставляет, не было в ней случайное, поверхнее, скоропреходящее. Оно происходило из глубины добраго сердца. Твердость духа всему тому была основанием.

Твердость духа! ах мои слушатели! Когда сие воображаю: не нахожу довольных слов, ни сил, чтоб представить в точности мужество Ея. Поистинне ничто сравниться не может с Ея великодушием и с твердостию спокойною. Без усилия возвышалась Она выше силы человеческой, и на все, почитаемыя страшными, приключения взирала, яко на игралища сердец слабых. Начать и продолжать подвиг честности столь постоянно, чтоб никогда в течении сем не ослабнуть, какой означает дух? Но сего не довольно. Естьлиб Она была всегда в таком положении, чтоб спокойно препровождая жизнь, внезапным смерти стремлением восхищена была, может быть не столь великодушие Ея было бы явно для нас, хотя не меньше и тогда открытоб оно было сердцеведцу Богу; но каким страшным посещением угодно было искусить терпение Ея.

Среди радостнейших воображений, когда добродетельная Ея душа увеселялась, что плод чрева Ея составит торжество всего отечества, что сей залог союз ИХ с дражайшим Супругом паче еще утвердит, что Она будет материю о чадех веселящеюся: среди таких воображений, среди всех отечества восклицаний, оглашающих ушеса Ея, что воспоследовало? О Боже! всемогущею рукою своею подал ты нам пророка твоего свиток: и вписано бяше в нем рыдание, и жалость, и горе.³ Утроба матерняя заключилась, открылася вся лютость жесточайшаго мучения, начала свирепствовать сила смертоносная, собственную утробу свою находила Она гробом дражайшему плоду, и для обоих жизни открылись врата вечности.

Здесь слабый дух тотчас подумать дерзнет, что Она при таковом положении мучительно терзалась, разслабевала, воплями своими ужасала всех, оцепеневала, приходила во отчаяние. Ах! нет, нет, мои слушатели! Ея великое сердце оставалось спокойно, дух бодр, терпение непоколебимо, разсудок тверд. Более утешала других, нежели утешения требовала: и к удержанию предстоящих возмущения, всю мучения лютость удерживала в персях своих. Наружность была спокойна, лице Ея доказывало внутреннюю тишину, взор несмущенный, беседа благоприветливая: так как бы с Апостолом говорила Она: Радуюся во страданиях моих.⁴

Вот что может неповинность совести! Вот доказательство безсмертия: что страждущу и разрушающуся телу, душа, яко духовнаго существа, остается при своем свойстве нетления.

Но как таковое против всех мучений и самой смерти подвизающееся мужество, справедливо всякаго в удивление восхитить может, то воззрим на Ея благочестие. Оно решит удивление, благочестивых утешит, слабых в вере утвердит.

Была Она маслина новонасажденная в дому Божием: но плод Веры Ея был в самой зрелости. Упование на Бога твердое, вверение себя в волю его радостное, повиновение судьбам его безроптательное, усердное. Из уст Ея не выходило, сколько в надежде на Бога Она непоколебима! При воспоминании о безсмертии души, со излиянием на лице радости сказала: Ах, как ето утешительно! Священныя действия покаяния и причастия с таким благоговением восприимала, что при исповеди видимо было, сколько Она утешалась, что ни в чем совесть Ее не зазирала: а причащение тела и крови Господней почитала началом вкушения райских сладостей. По совершении помазания святым елеем, чего Она сама собою охотно возжелала, когда принесен был Ей святый Крест, с таким усердием оный облобызала, что казался с устами Ея самый дух прилипшим к оному священному знамению. По сем спокойствие Ея видимо уверяло, что Она ни в чем твердости и величества не поставляла, как в благочестии и невинности: и сим щитом ограждала себя против всех страхов смерти.

Ах! сколь многие слабые христиане должны при сем постыдиться! Препровождая жизнь в разслаблении и неверии, при открывшихся ужасах смерти и ада, остаются без утешения. Болезнь телесную умножает страдание духа. Воображая предстать пред суд Судии праведнаго, не находят, с чем предстать, как со осуждением самих себя, и прежде суда его, судом совести своея осуждаются. И сие то совести терзание виною есть, что в самом подвиге находясь смертном, священных таинств, не столь отвращаются, сколько ужасаются.

Но благочестие Благоверныя Государыни возложило на Нее венец славныя смерти победительницы, и представило Ее престолу Божию окруженну ликом добродетелей. И так спокойно и славно сия блаженная душа скончала подвиг жизни своея.

Но ежели что нибудь Ее смущало, то разлучение с Дражайшим Супругом своим. Она почитала Его паче всех мира красот: паче жизни своея. Непрестанно желала наслаждаться взором Его: беседа с ним делала страждущей душе Ея прохладу. Но не меньше вкупе с АВГУСТЕЙШЕЮ отечества Материю тщалась подкреплять Его терзание. Сей великаго духа Супруг при всей своей твердости не мог преодолевать чувствительнейшия горячести к добродетельной Супруге своей. Источники слез сами собою изливалися. Но и возможно ли было твердости Его не поколебаться горестнейшею печалию? Он находил в ней Вернейшую Супружницу, благоразумную Советницу, друга искренняго, во всех Его обстоятельствах надежнейшую подпору, в нравах и правилах жизни удивительное сходство: так, что Он сам изъясняется сими точно словами десницею Его начертанными: Бог осчасливил меня, соединя союзом дружбы самой искренной, и любви самой непорочной с женою моею, которая будучи воспитана в тех же правилах, всегда подкрепляет меня в оных.

Все сказанное в мысли собрав, печальные слушатели! какая должна быть трата для Матерняго сердца Великодушныя МОНАРХИНИ? какая для Дражайшаго Супруга? какая для всего отечества? какими слезами довольно оплакать можем постигшее нас несчастие? Но паче о сем да помыслим, в чем могли бы мы найти себе утешение.

Апостольское слово, о умерших да не скорбите⁵, ежели где, здесь должно иметь место свое. Блаженная НАТАЛИЯ прешла в жилище радостей. Добродетель Ея достойна лучшаго пребывания, нежели мир сей, исполненный соблазнов и развратов. Восплакала Россия о Ея разлучении: но возрадовалися Ангели, приняв Ее в содружество свое. Она днесь осиянная славою света немерцающаго, се глаголет к нам: Престаните от слез, не плачем, но сорадованием и приветствием почтите мой покой. Прославте веру вашу несумнительным уверением о блаженстве моем: мне открыты уже книги вечных судеб: в них созерцаю, яко и тленное сие тело мое паки со мною соединится нетленное и прославленное. Дражайший Супруг! будь столько счаслив на земли, сколько Я блаженна на небеси.

Но не совсем же и преставилась от нас Благоверная Государыня. Живет Она в Супруге своем: образ Его есть образ добродетелей Ея. Сей образ перстом Божиим начертан: ни что не сильно изгладить или помрачить его: благоволение Божие неизменно о Нем. АВГУСТЕЙШАЯ и Великодушнейшая МОНАРХИНЯ есть источник утешения отечеству, паче же любезному Сыну Своему.

И потому, О Боже! отческую руку твою, как милующую, так и наказующую нас, со благоговением лобызаем. Аминь.

Сказывано в Александро-Невском монастыре Апреля 26 дня 1776 года.