СЛОВО в неделю осьмую по Пятдесятнице

СЛОВО

В НЕДЕЛЮ ОСЬМУЮ ПО ПЯТДЕСЯТНИЦЕ

       Пример редкий, каковый оказал народ ныне в Евангелии поминаемый! сему примеру мы более удивляться, нежели подражать можем. Обыкновенно мы и желаем, и ищем и заботимся более о мирском и телесном, нежели о душевном. Лестнее всегда то для нас, к чему влекут чувства, нежели то, что советует разум и требует совесть. А ныне похваляемый народ следовал за небесным Учителем, даже в самую пустыню, где не только никакова для тела пропитания найти, но и купить было не можно. Отпусти, говорили ученики Христу, народы, да шедше в веси купят себе брашна: ибо пусто есть место (Матф. гл. 14, ст. 15), и нигде никакой пищи найти не возможно.

       Ах! чудный народ! они позабыли, что суть телесны; они алкали одной пищи душевной, не думая о телесной. Видно они разсуждали, что душевная пища есть паче телесной; видно они уверены были, что ежели душа пищею слова Божия насыщенна, то хотяб от глада телеснаго и смерть приключилась, они не толькоб никакой траты не потерпели, но имея насыщенную благодатию душу, прямо бы прешли к нетленной пищи во царствии Божии. Насыщенный телом, а гладный душею, опровергается с богачем в то место, где не дается и капли воды, к прохлаждению языка, горящаго в пламени адском; а гладный телом, но сытый душею, получает обещание Евангельское: Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся (Матф. гл. 5, ст. 6). Почему сей благочестивый народ, ища царствия Божия и правды его, имел счастие, что исполнилось на них обещание Евангельское: И сия вся приложатся вам (Тамже гл. 6, ст. 33). Искали пищи душевной, но обрели и телесную. Спаситель милосердовав об них, напитал их, пятью хлебами, пять тысячь человек (Марк. гл. 6, ст. 41 и 44). Усердное народа того к слушанию слова Божия расположение, забыв все необходимыя нужды телесныя, было почти чудо; почему они чудесным образом и были напитанны. Великий чудотворец не соблаговолил быть от них побежден. Они явили нечто чрезвычайное, и Он открыл им Себя чрезвычайным действием. Они вознесли себя выше сил человеческих, и Он вознес Себя выше сил природы.

       Нет нужды нам испытывать, каким образом пять хлебов могли довольны быть к напитанию пять тысячь человек, кроме жен и детей. Ибо Господь Иисус, прежде оные пять хлебов, воззрев на небо, благословил. А мы веруем, яко при создании мира, когда токмо Бог благословил и рек: да прорастит земля, и тотчас она произрастила и былие, и плоды, и древа, и прочая, когда еще ничего не было: то уже удивительно ли, что Господь Иисус, в Нем же обитало все исполнение Божества телесне (Колос. гл. 2, ст. 9), мог благословением Своим умножить питательную пяти хлебов силу. Мы и ныне в природе видим, что по силе глагола Божия, еще при начале создания реченнаго, одно семя производит и сто и тысячу и более. Так оставим сие испытывать, или сему удивлятися; а паче испытаем оное другое чудо, как сыскались такие люди, которые столь усердно искали душевной пищи, что совсем позабыли о телесной, как бы они были безплотные.

       Я хочу вам предложить не свое разсуждение, но народа того, какия причины его убеждали, что они, забыв тело и нужды его, думали только о душе и о ея пользе.

       Вопервых видимо, что народ тот имел ясное и совершенное понятие о душе и о теле. Они почитали душу паче тела: ибо чувствовали, что душа есть основание и корень всех действий не только душевных, но и телесных. Душа сама собою и чувствует, и понимает, и разсуждает, и памятует, и движет, и управляет; а тело без души есть аки ничто. Ежели душа чувства телесныя не приведет в надлежащее движение, все они остаются бездейственны, так как видим в мертвом теле, в коем хотя все те же члены, но когда душа их оставила, все они остаются без движения всякаго. При том веровали, и за несумнительную истину содержали, что душа есть безсмертна; что она от вдохновения Божия, а тело из земли; что душа не разрушается никогда, а тело умирает и совсем истлевает. А потому душа, и по разрушении тела пребывает; да и пребывает в состоянии или блаженном, или несчастливом. Когда она верою и добродетелию очищена, то соединяется с чистейшим Богом, яко с своим святым началом; а ежели страстями себя опорочила и беззакониями осквернила, то не может соединиться с чистоты источником Богом, а от него быв отвержена, остается во тьме кромешной, и в связи с нечистыми духами.

       На сем основании располагая свое разсуждение и свою веру человек, куда более преклонится, о чем более попечется? Конечно более преклонится к душе, нежели к телу; более попечется о душе, нежели о теле. Ежелиж сему Богом учрежденному порядку не следовать, и прилежать более о теле, нежели о душе: то надобно быть скотом, а не человеком; надобно быть безумным до того, что более пещися о тленном, нежели о нетленном, и быть самаго себя осудителем, быть самому предателем своего истиннаго и вечнаго счастия. Так как же не помышлять и прежде и более о пище душевной, нежели телесной? как же не помышлять прежде всего о просвещении, как истребить страсти, как очистить душу, как вселить в нее добродетель, а с нею Бога?

       Но скажете, что не льзя же оставить, чтоб совсем не помышлять и о пищи и о одежде и о покрове для тела; ибо без того жизнь свою мы продолжить не можем. Так благоразумно ли похваляемый нами народ поступал, что прилежно единственно помышлял о душе, а совсем оставил попечение о пище телесной? Вот теперь открывается и другая причина, коя служила побуждением оному народу, следовать за Божественным Учителем и в самую пустыню и в гладное место.

       Видно они очень уверены были о истине онаго Христова правила: Ищите прежде царствия Божия и правды его; и сия вся приложатся вам (Матф. гл. 6, ст. 33). Верили, что кто дает большее, конечно тот не оставит подать меньшее. Кто насыщает душу, тот не попустит гладом истаевать телу. Кто дает царствие Божие, возможно ли, чтоб при таковом царствия богатстве в скудости осталось тело? Кто делает праведником, тот открывает ему все удобныя средства к выгодам душевным и телесным. Не видех бо, говорит Пророк, праведника оставлена, ниже семени его просяща хлеба (Псал. 36, ст. 25).

       Однако надлежит остерегаться, чтоб кто не предосудил святости правила Христова, аки бы уже человек нимало не должен помышлять о пищи, питии, одежде и о покрове для тела. Сие бы паки было другова рода превращение. Бог и в самом раю Адаму повелел оный обработывать, и не трудивыйся, сказано, да не яст. Довольно сие предостережено самим небесным Учителем, ибо Он сказал: Ищите прежде царствия Божия и правды его. Сие слово, прежде, ясно означает, что после сего и о теле помышлять нет греха; да и нужно. Одно другому предпочитай; одно прежде, а другое после того; одно с великим усердием и непрестанным попечением, а другое хотя с прилежанием и трудом, но без излишняго напряжения и заботы томительной.

       Но для чего же сказано, чтоб мы искали царствия Божия и правды его; а о прочем телесном, яко-то о пище, одежде и доме, объявил Учитель, яко сия вся приложатся вам. То есть, что аки бы Бог все то дает сам от себя, без всякаго вашего прилежания и труда. Никак! сие не к тому сказано, чтоб мы, поджав руки, без всякаго труда и прилежания ожидали себе пищи, одежды и прочаго, как бы оно все должно к нам спасть с неба; а сказано, чтоб не полагали всего в том упования на свои силы и труды и прилежание, аки бы все то получим сами собою, сами своими силами, своим разумом, своим трудом. Таковое мнение есть неосновательно, есть языческое, нехристианское. Все упование и в телесных наших нуждах должны мы возлагать на Бога и на благий промысл Его, более о нас пекущийся, нежели мы сами о себе. Трудись, прилежи, а успеха ожидай от Бога. Ты насаждай, и напоевай, а возрастит Бог.

       Не видим ли мы сами, что наша жатва требует благовременнаго сияния солнечнаго, благовременнаго напоения дождя, требует благораствореннаго воздуха; а и прочие все труды требуют здравия, требуют благоразумия; а без всего того мы никакова успеха ни в чем иметь не можем. Но сияние солнца, излияние дождей, благорастворение, здравие и благоразумие зависят ли от нас? в нашей ли власти состоит? Никак! все то зависит от единаго Бога, от Его воли праведной и человеколюбивой. Весь трудов твоих успех приписывай единому Богу. И для того и сказано, что и сия вся приложатся вам, то есть, от Бога, а не от вас; вы сами собою сколькоб ни трудились, сколькоб ни заботились, ничего не успеете, ежели Бог не благословит, и не даст всему тому успех. Все зависит от единой Его воли праведной и человеколюбивой.

       Я сие говорю, предупреждая, что некоторые могут или помыслить, или сказать, что когда весь свой труд и прилежание употреблю, как же Бог благий и милосердый не благословит меня успехом мои труды? Божия воля есть благая, но премудрая и праведная. Человеки оставляют царствие Божие и правду его; единственно заботятся о временном и телесном, а чрез то развращаются душею, и готовят себе погибель вечную. Бог не хощет смерти грешнику, но еже обратитися и живу быти ему; почему наказывает его различно, гладом, болезнями, мором, землетрясением, пожарами, и прочими многими казнями, единственно для того, да обратит его к Себе, и приведет в чувство и во исправление; а чрез то да приведет его на путь, искать прежде царствия Божия и правды его: и тогда вся и телесная ему приложатся от Бога. А ежели он пренебрежет прежде всего искать царства Божия и правды его, то и вся телесная отъимутся от него.

       А из всего того видим, что народ, ныне в Евангелии похваляемый, прилежа о просвещении и о благонравии душевном более, нежели о теле, весьма благоразумно поступил; и возлагает на нас обязательство, чтоб мы старались подражать ему. Аминь.

       Говорено в Вифании 1805 года.