29. В неделю Пасхи

СЛОВО

В НЕДЕЛЮ СВЯТЫЯ ПАСХИ.

В течение святыя четыредесятницы поучались мы, Богу споспешествующу и слово утверждающу, в чем состоит пост духовный, как и чем побеждать страсти; и видели, что хотя бывает и здесь за победу страстей награда, но несовершенная, и притом упомянули, что совершенную награду откроет нам день сей.

Се днесь возсиял он! день спасительный, радостный, благодатей исполненный. Все святые и все праведное слово в том уверяют нас, все вопиют: Се Господь грядет, и мзда его с ним (Исаии гл. 40, ст. 10): Да и он сам по воскресении своем сие первое слово благовествовал: Радуйтеся.

Прежде он нам говорил: Возми крест свой (Марк. гл. 8, ст. 34): Доколе буду с вами: доколе терплю вас (Матф. гл. 17, ст. 17). Но ныне глаголет: Радуйтеся: се аз с вами есмь во вся дни, до скончания века (Матф. гл. 28, ст. 20). Дерзайте, яко аз победих мир (Иоан. гл. 16, ст. 33). Таковыя из уст его изходят уже глаголы.

Но и самый вид его весь изменяется. Был он скорбен, унывающ: был уязвляемь, поносимь, распинаемь. Ныне в радости, в торжестве, во славе. Непричастен уже страсти, искушений; да и всех нужд немощнаго человеческаго естества.

В каком же состоянии он сам, в таковом, хощет, да и слуга его будет. Благий рабе и верный! вниди в радость Господа твоего (Матф. гл. 25, ст. 23). Был он тебе примером терпения: се ныне есть примером и воздаяния. Был он тебе предводителем в подвиге: се ныне есть предводителем и в прославлении. Ты яко раб благий и верный потрудился и подвизался с ним: так с ним же вниди и в радость Господа твоего. Не обидит и не забудет Господь труда нашего. Аще с ним страждем, с ним и прославимся (Рим. гл. 8, ст. 17). Награда его есть гораздо превосходнее, нежели малый труд наш. Чадо! ты всегда со мною еси: и вся моя твоя суть (Лук. гл. 15, ст. 31). Благий рабе и верный! вниди в радость Господа твоего (Матф. гл. 25, ст. 23).

Сия радость, не есть радость мира и плоти; но радость Духа и совести, сия радость есть чиста, непорочна, вечна.

Все мирские радости переменяются, наскучивают, в горесть обращаются. Но сия радость есть никогда неизменна. Ибо кто когда пожалеть может, что он был непорочен и чист сердцем; сию радость слово святое называет миром Божиим, превосходящим всяк ум (Филип. гл. 4, ст. 7). Миром: ибо она на веки удалена от всякаго смущения. Божиим: ибо проистекает от престола его, а не из блата мирскаго. Превосходит всяк ум: ибо сие чувствовать можно, но постигнуть плотскому человеку не возможно.

Чувствие ея в душе есть самое сильное; и потому неизглаголанное. Чувствуют оную все святые души; но истолковать ее не могут тем, кои оной не чувствуют. Откройте нам, О вы праведные и блаженные! сладость радости сея. Но нет! превосходит она всяк ум. А потому и языком описана быть не может. Око не виде, ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящым его (1 Кор. гл. 2, ст. 9).

Почему и я более словом моим описывать оную не буду: ибо не могу. Предъоставляю сие вашим душам. Благий раб и верный конечно внидет в радость Господа своего. Душа непорочная, чистая и Боголюбезная сладость сию чувствует; и чем чувствие сие есть превосходнее и восхитительнее, тем слово ко изъяснению ея есть недостаточнее: Коль благ Бог Израилев правым сердцем! (Псал. 72, ст. 1). Вкусите, и увидите, яко сладок Господь (1 Петр. гл. 2, ст. 3).

А только при сем скажем, что сия радость сколь ни есть велика и превосходна: однако со всем тем здесь еще несовершенна. Ибо мы еще на земли переменам подлежащей: ибо еще в теле искушениям подверженном. Можем мы ее здесь иметь, но можем и потерять.

Для настоящей жизни довольна и сия радость: ибо она есть образ радости будущей. Довольна: ибо она верным есть доказательством, что будет и оная радость вечная. Ежелиб той не было, не моглаб быть и сия! Ибо радость святыя души до мира сего не принадлежит. Мирские радости совсем иные: и она их изображать не может. Она только быть может и есть истинным изображением радости вечной будущей: и вместе верным доказательством вечнаго блаженства святых. Когда есть знак какой либо вещи: надобно, чтоб существовала и самая та вещь означаемая: так, когда есть изображение человека, надобно, чтоб когда нибудь и где нибудь существовал и сам человек.

Так чтож уже будет смерть? будет ли она страшна и ненавистна? Никак! она только разрушит изображение, чтоб скорее во всей славе представить самую вещь изобразуемую: или лучше сказать, она сей образ соединит с своим первообразным, так что уже образ соединившись, или какбы погрузившись в свое существо, перестанет быть изображением; так как перестает быть заря, когда возсиявает солнце. А потому смерть может быть тягостна разве только по тому, что от сего блаженнаго соединения медленным своим приходом удерживает.

Весь страх, какой бы смерть могла причинять, уничтожил воскресший днесь, яко победитель смерти. Что было в ней уязвительнаго, он смертию своею извлек и истощил, и переменил ея естество: ибо зделал ее приятным сном, чтоб мы мало уснув, бодрее востали, и надев на себя одежду безсмертия, в невечернем дни водворилися.

Блажен! кто здесь чувствует радость совести непорочныя. Но колико паче он блажен, когда удостоится, что сия радость соединится с радостию вечною: еяже всем нам сподобитися да благоволит воскресший днесь Господь Иисус. Аминь.

Говорено в Успенском соборе 1787 года, Марта 28 дня.