Слово на день Святителя Николая

XXXVIII. СЛОВО

НА ДЕНЬ СВТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ.

Пастыреначальник Христос ничего более от духовнаго пастыря не требует, как любви к Себе. Симоне Ионин! любиши ли Мя? паси овцы Моя (Иоан. гл. 21, ст. 15, 16). Ибо поистинне не любя, или еще и отвергаяся Того, Который Себе присвоил стадо ценою крови Своея, возможно ли, чтоб ему были милы овцы Его, и чтобы он радел о них? люблю Тя (Тамже), отвечал Петр на вопрос Христов; и длятого устроен быть пастырем стада Его. Люблю тя; и длятого поручено ему сокровище, которое куплено ценою крови Сына Божия. Люблю тя: и длятого ему сказано: Ты еси Петр, и на сем камени созижду церьковь Мою (Матф. гл. 16, ст. 18).

В лице Петровом вопрос оный простирается до всех Христианских пастырей. Иисус Христос вчера и днесь (Евр. гл. 13, ст. 8): и церкви тело есть во веки неразрушимо. Под главою Христом в союзе Апостолов и их преемников она пребывает, и во веки пребывати будет. Почему и к ныне празднуемому святителю, прежде еще, нежели он стал пастырем, конечно тотже предложен был вопрос: Николае! любиши ли Мя? Сей глас услышав он ухом сердца своего, не словами, но самыми жизни своея делами ответствовал: Ты вся веси, Ты веси, яко люблю Тя. Ведаю я, что Ты един истинное благо, и красота в деснице Твоей безконечная. Ты создал меня для себя и не может дух мой успокоиться, пока не опочиет в Тебе. Тогда я прямо блажен, когда с Тобою любовию моею и союзом закона Твоего соединен. Ты веси, яко люблю Тя.

Так ответствовал на Божественный глас избранный муж: почему и облечен он свыше саном пастырства: паси овцы Моя. Любовь твоя ко Мне есть ясным доказательством, что будеши ты добрым пастырем; понеже возлюбиши овцы Моя. Самая вещь оправдала, что было святаго Николая и избрание святое, и пастырство доброе. Ибо может ли большее и лучшее тому быть свидетельство, как сие, что бывшая под его пасствою церковь чрез толико веков и доселе память его прославляет, услаждается воспоминанием имяни его; и желает, чтоб хотя несколько подобных ему всегда иметь пастырей. А чтоб быть ему подобным, надобно иметь такую же к Богу любовь, какою горела душа его. Сие нужно и спасительно и для пастырей и для овец. Почему и потщимся мы словом своим почерпнуть хотя несколько каплей из сего пространнаго моря любви Божией.

Что надлежит любить Бога, сие доказывать было бы излишно. Ибо сие в начале своем мало зависит от человеческаго умствования или размышления. Сердце наше так создано, чтоб ему чувствовать всегда некоторое наклонение и притягание. К чему? можно сказать, что оно иногда чувствует стремление и притягание к тому, чего и само совершенно не понимает. Младенец нежным чувствием стремится уже к матери, хотя еще и не узнает ее совершенно. Сие приметить можно и в самых птенцах животных безсловесных. Они стремятся к матери своей, и между безчисленными ей подобными различать ее умеют. Сие делают конечно не по какомулибо воображению, но по одному естественному побуждению.

Так и сердце наше устроено, что оно само собою наклоняется, и стремится к Богу, прежде нежели еще какоелибо о нем ясное имеет понятие. Мы дивимся силе магнита, что она привлекает железо: и не знаем, каким образом то бывает: хотя нам совершенно известно, что ни магнит не понимает железа, ни железо магнита, а действуют таким образом по влиянной им от природы силе. Можем мы иногда также удивлятьтся, какая бы была в сердце наше влиянная сила, которая нас всегда влечет к Богу; и во удивлении своем только можем сказать: от Господа бысть сие, и есть дивно во очию нашею (Матф. гл. 21, ст. 42).

Однако, ежели мы скольконибудь мыслию своею постигнуть можем, то сие произходит от того положения, какое должно быть между Творцем и тварию. Всякая тварь от Творца своего во всем есть зависяща. Бог есть всеобщий дух оживляющий вселенную: человек есть участен того животворнаго духа. Бог есть всесильный вещей всех хранитель; человек каждой час чувствует нужду в таковом охранении. Бог есть Источник благости и всех благ податель: человек требует пищи, пития, одежды: и чувствует, что он все то сам себе доставить не может, ежели его трудам и усилиям не помогут и другие твари и стихий содействия, которыя уже не состоят в его власти; а во власти их верховнаго Правителя. Бог есть и всемогущ и премудр: а человеку на всяком шагу стречаются затруднения, препятствия и неприязни, коих он сам собою ни облегчить, ни удалить не в силах. Бог есть Свет и Отец светов; а человек нужду находит в просвещении, и видит что все почти его мысли погрешительны, и знания с заблуждениями смешаны. Почему и принужден прибежище иметь к Источнику света. Бог есть праведен; любящий добро и ненавидящий злое: человек грешник чувствует сие и трепещет на глас совести именем вышняго Судии его обличающий и угрожающий. Почему и имеет нужду притекать к Его человеколюбию.

Таковое-то положение человека, и отношение его во всем к Богу, яко к Творцу своему, суть истинные притчины, что сердце человеческое к Нему всегда привлекается и стремится. Вся к Тебе чают, говорит к Богу Пророк, дати пищу им во благо время (Псал. 103, ст. 27). Вся к Тебе чают. То есть все к Тебе внутренним движением устремляются, и тем самим признают, что без Тебя, как быть они не могли; так бытия своего продолжить не могут.

Таковое человека естественное к Богу наклонение и стремление не есть ли его к Богу любовь. Любовь два предмета соединяет во едино. Когда человек сердцем своим яко объемлет Бога, а Бог его себе присвояет; тогда не можно ли сказать, что как человек любит Бога, так и Бог любит человека. Ибо они суть тогда в соединении.

Но довольна ли для человека сия к Богу любовь? Никак! таковое к Богу отношение и стремление есть обще всем тварям. Надобно, чтоб человек, как от всех протчих тварей есть отличен, тоб он наипаче от них отличен был своею к Богу любовию.

Какая же еще есть сия к Богу любовь? Дети, когда любят родителей, то любовь их есть одна в младенчестве: другая, когда ониже придут в совершенный разум и возраст. Любовь детей к родителям младенческая не столько происходит от разсуждения, сколько от одной силы природы, которую они и сами мало понимают. Любят родителей; понеже в них находят своих кормителей. Когда же бы родители отказали им на время в пище, или в чем другом для них лестном, хотяб то делали и с разсуждением и в пользу им: но дети сего не понимая, уже гневаются и плачут, и какбы любить их перестают. Так вот и видно, что сия младенческая любовь хотя сама в себе есть и нежна, но еще несовершенна. Когда же дети пришед в совершенный разум и возраст любят родителей, сия любовь от младенческой есть во многом различная. Они признают их виновниками своего рождения: знают их благодеяния и цену оных. Понимают свойство родительской любви; и умеют оное уважать, не тогда только, когда родители по их воле поступают: но когда б что они советовали и повелевали и с их волею несходственное, почитают за долг свой тому повиноваться и покаряться. Итак сия любовь уже есть не только нежная, но и почтительная; а потому и совершенная.

Любовь наша к Богу должна быть не младенческая только, но и просвещенная соединенная со благоговением к Нему. Евангелие повелевает нам любить Бога всем сердцем и всею душею. Вот нежная младенческая любовь! Но притом желает, чтоб мы любили Бога и всею мыслию (Лук. гл. 10, ст. 27). А сие означает то, что мы Бога должны любить не по одной естественной в сердце наше влиянной силе, но и по просвещенному о Нем разсуждению. Младенческою любовию может быть ты любишь более самого себя, нежели Бога. Ибо любишь получаемые от Него свои выгоды. Возлюби Его для Него Самого. Он Сам по Себе одарен всякою красотою любления всякаго достойною. И потому с любовию твоею соедини и высочайшее к Нему почтение.

Благодетельствует Он тебе безчисленными образы. Твое сердце за сие воспламеняется к Нему любовию и благодарностию. Сей есть долг совести твоея. Но что, когда бы Он не исполнял все желания твои, когда бы посетил тело твое болезнями; а дух печалями: когда бы облек тебя во вретище, и предал в поругание врагам твоим: что? не уже ли тогда и должен ты перестать Его любить? не уже ли тогда и свободноб было тебе на Него роптать и негодовать? Никак! сие б было или дерзость непростительная, или несмысленность младенческая.

В таковых-то более несчастливых обстоятельствах открой свою к Богу любовь. Докажи, что ты любишь Его всею мыслию твоею и всем помышлением твоим. Уверь себя, что Он любви Своей отеческой и в самых несчастиях к тебе не отменяет, и самым наказанием тебе благодетельствует. Яко сердобольный отец лечит тебя больнаго сына своего, желая тебя видеть здрава. В терпении твоем стяжи любовь к Нему. И по терпению твоему откроются утешения Его. Терпя потерпех Господа, и внят ми и услыша молитву мою (Псал. 39, ст. 2). Сия есть любовь совершенная. Она есть злато, которое более возсиявает от огня искушений.

Пастырь ли кто? стяжи сию любовь, и рцы; люблю Тя: и Он речет: паси овцы Моя. Духовная ли кто овца? также рцы: люблю Тя. И Он речет: буди убо спокойна и радостна в пасстве моих овец. Аминь.

Говорено в Греческом монастыре 1785 года

Декабря 6 дня.