3. Любовь к Богу

III.3. Любовь к Богу

В творениях святителя Тихона не встречаем определения любви к Богу. Да и возможно ли оно? Знание сердцем любви Бога к человеку и любви ответной к Богу есть дело духовного опыта, и имеющим такой опыт не нужны определения, не имеющим же его слова0 не смогут дать то, что открывается лишь чистому сердцу. «Что есть любовь Божия и какие сладости ее, - пишет святитель, - слово изобразить не может, понеже любовь сия есть дело Святого Духа».

И вместе с тем святитель ни о чем другом не говорит так много, как о любви человека к Богу и ближнему. Как от Бога исходящая, она есть именно дар благодати Божией, а не дело человеческих усилий, однако, разжечь уже тлеющую искру, поддерживать и усиливать огонь божественной любви есть предназначение пастыря, и святитель в своих творениях, одушевляемый святой ревностью о славе Божией и о духовном преуспеянии своей паствы, неустанно, прямо и косвенно, делает это.

В одном из писем святитель говорит о любви к Богу как о всецелом и нераздельном желании души человеческой всегда пребывать со своим Творцом, Искупителем, Промыслителем. Размышляя над словами псалма что ми есть на небеси? и от Тебе что восхотех на земли? (Пс. 72, 25), святитель пишет: «Душа благочестивая не точию на земли, но и на небеси ничего не хощет, кроме Бога. Ей и небо без Бога ничто, как и земля. Пусть земная мудрствующие довольствуются иные златом и сребром, иные честью и славой, иные мудростью века сего, иные роскошами и сластями: да будет им то утешением. Меня ничто то не веселит; от всего того отвращается сердце мое, - ничего не ищу и не желаю, кроме Тебя, Боже мой и Создателю мой! Ты мне един все. Я тогда удовольствуюсь, когда Тебя увижу; тогда перестану желать, когда Тебя сыщу; тогда утешусь, когда к Тебе прииду; тогда насыщусь, когда явлюсь лицу Твоему!» (6, 304). Эти слова, как немногие другие в творениях святителя, передают ту жажду человеческой душой Бога, утоление которой богообщением и есть любовь к Богу крепкому, живому (Пс. 41, 3).

Святитель Тихон не только описывает, но и всесторонне исследует состояние любящей Бога души. В частности, он выделяет те признаки, по которым можно узнать, пребывает ли в человеческой душе любовь к Богу. Главным из них святитель называет исполнение заповедей Божиих, по слову Самого Господа: имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя (Ин. 14, 21). «Где любовь ко Христу есть, там и послушание Христу неотлучно есть; где послушание, там тщательное исполнение заповедей Его; где заповедей исполнение, там творение добрых дел» (27, 471). Вместе с тем, истинно любящий Бога «тщится волю Божию исполнять не ради страха наказаний, но ради того, чтобы любимого не оскорбить». Он же «ради Бога любит всякого человека, ведая, что всяк человек есть Божий, и Бог его любит; от всякого греха бережется; Бога в сердце всегда объемлет и носит. Таковому смерть не страшна: он желает, подобно апостолу Павлу, разрешитися и со Христом жити» (Флп. 1, 23). Любящая Бога душа имеет постоянное памятование и размышление о Боге, «почему всегда любовью и почтением святое имя Его поминает, радуется о Нем, благодарит Ему, хвалит, поет и прославляет Его с радостью, без лицемерия» (27, 457). Истинно любящий Бога «уклоняется от любви мира сего, во всем ищет славы Божией, а не своей; за честь Божию во всякую беду и саму смерть себя повергает; безропотно переносит всякую беду и напасть, когда же от немощи что согрешит, вельми жалеет о том, скорбит, гневается на себя и повергает себя с любовным смирением перед Создателем и Отцом своим Небесным» (3, 255-256). Любящая Бога душа стремится всегда пребывать в божественной любви, почему «истинный Божий любитель часто молится, воздыхает, плачет, с пророком в сердце вопия: имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже (Пс. 41,2)» (27, 457). Наконец, признак подлинной любви к Богу есть стремление к богоуподоблению, тем более сильное, чем сильнее любовь. «Христианине! - восклицает святитель. - Будем подражатели Богу, Небесному нашему Царю и Отцу; да последуем божественным нравам Его и да делаем то, что Он делает, и так угодим Ему. Любит Он всех: потщимся и мы любить Его от всего сердца нашего и друг друга любить. Свят есть: будем и мы святы. Он праведен есть: будем и мы праведны... Тако уподобимся Ему, тако будем чада Света, тако покажем, что мы не напрасно называем Его Отцом» (27, 458).

Хотя любовь к Богу, как было сказано выше, есть дар Святого Духа, преподаваемый через крещение, слышание слова Божия и веру, но сподобляется его сердце, очищенное покаянием, трудами самого человека уготованное, как достойный сосуд (5, 328-329). «Кто истинно Бога любит, - пишет святитель, - Того со всяким усердием и прилежанием ищет и посредствие и способ к тому употребляет, и всякого препятствия убегает». Препятствие же есть «греховный обычай и любовь суетного мира» (27, 474).

Указывает святитель и «причины, которые при помощи благодати Божией возбуждают любовь Божию. 1. Бог есть благость высочайшая, естественная, вечная и бесконечная, которая сама по себе уже привлекает всякого к любви Божией. 2. Бог есть любовь, и сама Божественная Его любовь к люблению привлекает сердце человеческое. 3. Бог есть красота всех красот, которой ангелы и все Божии угодники насытиться не могут. 4. Бог человека по единой Своей благости, без всякой нужды и пользы Своей создал из небытия и в бытие привел», почтив его Своим образом и даровав ему царственное достоинство в сотворенном мире. Бог, Отец наш, падшего человека не только спас и обновил, но через искупительную жертву Христову и возрождение Святым Духом сподобил большего в сравнении с первозданными людьми. Как Промыслитель рода человеческого, Он «заблудших и отвратившихся со всяким желанием призывает и ожидает на покаяние». Уже само именование Бога Отцом, по мысли святителя, не может не подвигать человека к любви, ибо каков же тот сын, который не любит своего отца, тем более Отца, безусловно достойного любви в высочайшей степени: ведь Он «вся сия (перечисленное выше - и. Н.) и прочая недоведомая благая от единой любви делает нам». Наконец, «Бог хощет от человеков любим быти и так в дружество (которое есть взаимная любовь - и. Н.) с нами войти», чтобы даровать нам блаженство66 (3, 256-258).

Следуя Священному Писанию, святитель говорит, что, «как естественного, так и писанного закона не иной конец есть, как только любовь одна» (ср.: Мф. 7, 12; 22, 37-40). «Прочая же дарования, как-то: многими языки глаголать, чудеса творить, и прочая, без любви ничтоже суть (1 Кор. 13, 2). Без любви, - глаголет Златоуст святой, - вся дарования ничего не пользуют тем, кои имеют оные» (27, 459, 461). Как огонь всегда стремится вверх, как подсолнечник всегда направляет свой цветок к солнцу, в какой бы части небосвода оно ни находилось, так и «возгоревшееся сердце всегда к центру своему, прелюбезному существу стремится, и ни красота, ни сласть, ни слава, ни страх, ни смерть не сильны тому учинить препятствия (Рим. 8, 38-39). Такой любви сладость мира сего есть горесть, красота - смрад, слава - ничтоже, царство - неволя и пленение. Такой человек на земле ногами, а на небеси сердцем; с человеками живет, но духом Богу любезному предстоит и поклоняется Ему» (27, 464-465).

Но не всякая любовь к Богу есть любовь истинная и спасительная. Как можно, полагая, что любим человека, на самом деле любить себя в нем: его любовь, уважение к себе, вообще пользу, от него бываемую; как можно, любя науку, искусство, на самом деле любить себя в науке или искусстве; так можно, думая, что любим Бога, в действительности иметь любовь «мечтательную» и любить свои чувства, взгляды, свою жизненную позицию67. Поэтому святитель пишет и о том, «как и каким образом должно нам Бога любить». Человек призван любить Бога «не токмо паче всего создания, паче всех человек, но и паче самого себя; должен душу и тело, сердце все и разум, память и волю, намерение, начинание, слово, дело и помышление Богу в любовь посвятить, яко вся сия от Бога восприял. Понеже Бог туне, без всякой пользы, человека так сильно возлюбил, то и человеку должно просто, без всякой своей пользы Бога любить». Должен любящий Бога и «Божию волю своей воле предполагать» (предпочитать - и. Н.). Наконец, «не токмо честь и славу свою и всякое благополучие, но и самый живот свой презреть и оставить должен, когда того требует честь и слава Божия»68 (3, 258-259).

Отдельно святитель говорит о любви ко Христу. В разделении отношения христианина («должности христианской») «к Богу» и «ко Христу, Сыну Божию»69 заключается одна из особенностей богословия святителя Тихона. Но разделение это является методологическим и может быть объяснено, по нашему мнению, во-первых, желанием святителя подчеркнуть одновременно историчность и Божественность Личности Иисуса Христа, напомнить о деле искупления Спасителем падшего человека, в противовес теистическим и деистическим взглядам в современном святителю христианстве70. «Само имя - Иисус, то есть Спаситель, привлекает сердца наши к любви Своей, православный христианине!» - пишет святитель, далее кратко изображая то, что сделал Господь для спасения ушедшего от Бога человека (4, 127-129), желая напомнить христианам, слишком привыкшим за века к «своей» вере, о ее сути - не просто о Боге, но о Христе. Видим и обратное: через веру во Христа, Сына Божия, верующий приходит к Отцу71. Так, рассуждая о вере, обозрением Священной истории как дела спасения человеческого рода возбудив любовь к Спасителю, святитель говорит: «И тако всяк, приемля Христа истинной верой, верует в Бога, пославшего Его; верует в Сына, верует и в Отца, и ко Отцу приходит (Ин. 14, 6)» (4, 112-126). Во-вторых, отдельное изложение «должности христианской ко Христу» может быть объяснено желанием святителя более ярко представить, благодаря богочеловеческой природе Спасителя, должное (или наоборот, недолжное) отношение христианина к другим людям. Так, говоря о евангельской заповеди о любви к врагам (Мф. 5, 44), святитель как бы предвидит возможное возражение: «Как-де мне того любить, который на меня враждует?» и отвечает: «Правда, правильно сие отвещает о себе плотской, душевный человек. Но когда любишь Христа, Который за тебя и меня, врагов Своих, умер, то с охотой и любовью послушаешь то, что Он мне и тебе велит: люби0те враги ваша. Любитель любит того, кого любимый любит. Убо, когда любишь Христа, любить должен и всякого человека, друга твоего и врага твоего». В остальном же «признаки» любви ко Христу, которые далее указывает святитель («любитель с любимым всегда неразлучно быть желает», «любимого волю исполняет», «любимого бережется оскорбить», «любимого нраву последует», «едино с любимым мыслит», «любимому славы и чести хощет» и др.) совпадают с теми, которые были приведены выше (4, 127-145).

В заключение приведем рассуждение святителя, как бы отвечающее на распространенный упрек христианам в том, что желание Богом любви к Себе якобы несовместимо как с Его трансцендентностью, так и с Его самодостаточностью и всеблаженством, не зависящими ни от чего внешнего. «Хотя Бог и хощет, - говорит святитель, - чтобы мы Его любили, однакож не ради Своей какой пользы хощет того, но ради нашей пользы. Бог бо Сам в Себе блажен есть, польза же нам двоякая последует от любви Божией. В сем веке радость духовная от благодатного в сердце любящем Божия обитания. А понеже не может совершенная зде быти любовь ради немощи нашей, радость сия совершится в будущем веке, идеже верные сладкого того лицезрения без конца насыщаться будут» (3, 259-260).



Оглавление

Меню раздела

Богослужения

29 марта 2024 г. (16 марта ст. ст.)

Частые вопросы

Интересные факты

Для святой воды и масел

Стекло, несмотря на свою хрупкость, один из наиболее долговечных материалов. Археологи знают об этом как никто другой — ведь в процессе полевых работ им доводится доставать из земли немало стеклянных находок, которые, невзирая на свой почтенный возраст, полностью сохранили функциональность.