1. Страх Божий

III.1. Страх Божий

Начало премудрости, которая может служить и синонимом христианской добродетели, и одновременно обозначением цели добродетельной жизни, по слову пророка, есть страх Господень (Пс. 110, 10).

Святитель пишет, что есть и как обнаруживает себя страх Божий в душе человека-христианина. Само звание христианина необходимо требует, чтобы мы «ходили везде пред Богом, яко вездесущим и нам везде присутствующим, со страхом и всяким благоговением, по примеру тому, как предстоим земному монарху» (27, 994). Страх Божий «есть как страж верный, который всегда бдит и хранит душевный дом от всякого зла; как стена крепкая и высокая, угашающая мещемые стрелы вражии. Страх Божий не попущает прельститься красотами мира сего, не дозволяет свободно уму рассеиваться, языку много говорить, глазам всего смотреть, ушам всего слушать» (3, 233-234).

Рождается и укрепляется в душе страх Божий в первую очередь «от рассуждения Божиих свойств. Вездесущие Божие показует тебе, что Бог везде с тобой есть, и над тобой, и пред тобой. Величество Его оскорбляется твоей гордостью, святость Его оскорбляется твоей нечистотой; милость Его твоим жестокосердием, долготерпение Его твоим нетерпением, любовь Его твоей ненавистью и завистью оскорбляется. Праведен Он: как не убоишься правду нарушать пред праведным? Щедр Он: как не убоишься затворять утробу твою требующим пред щедрым? Благ Он, кроток и долготерпелив: как не убоишься пред благим, кротким и долготерпеливым гневаться, яриться и памятозлобствовать? Наконец, Создатель Он твой, высочайший Господь и Царь твой, Отец твой: как не убоишься и не устыдишься пред Создателем твоим, Царем и Господом бесстрашно поступать?» Рождается страх Божий и «от размышления страшных Его бывших судеб, которые на грешниках, как-то: Каине, фараоне, Дафане и Авироне, явились», и памятования, что «временные наказания показуют, что будут и вечные неисправным и ожесточенным грешникам»(2, 152; 3, 235-237). Но собственно рождает страх Божий в человеческой душе, как и делает приведенные выше увещания действенными «одна только благодать Божия» (27, 1001).

Признаки того, что душа имеет страх Божий, святитель отмечает следующие. «Имеющий страх Божий, - пишет он, - явно и тайно бережется всяких грехов⁵⁶. Охотно слушает Божие слово и всякое наставление, обличение, чтобы грехи, находящиеся в себе, усмотреть. Не смотрит чужих грехов, но в свою совесть приникает, очищая ее усердным покаянием. Непрестанно и усердно молится и воздыхает, чтобы Сам Бог наставил его» на путь спасения. Удаляется от всего, что может привести ко греху («увеселений, игр, бесед злых»), «уклоняется чести, богатства и утехи мира сего», «пищи же и пития не к сласти и роскоши, но к нужде употребляет», и проч. Наконец, «не только никакой временной беды или страха человеческого, но и самой смерти не боится, и лучше соизволяет бедствовать и умереть, нежели согрешить»⁵⁷ (3, 234).

Напротив, неимение страха Божия, или «бесстрашие, отворяет путь ко всякому злу и беззаконию. Как бо конь свирепый, не имея правителя, бежит куда хочет, так и человек, от природы ко всякому злу склонный, когда лишится страха Божия, аки доброго правителя, на все злое устремляется» (3, 237). И такое состояние не только опасно, но и мучительно для грешника. «Часто слышу я, - пишет в одном из писем святитель, - что Давид святой поет: тамо убояшася страха, идеже не бе страх (Пс. 13, 5). Люди боятся человека, но Бога не боятся; боятся потерять временный живот, но не боятся потерять живота вечного; боятся лишиться богатства, славы, чести и успеха, но не боятся лишиться вечных благ, чести, славы и утешения райского; боятся уз, темницы и ссылки временной, но не боятся вечной темницы, уз и ссылки. И тако приличествует им песнь сия: тамо убояшася страха, идеже не бе страх»⁵⁸ (6, 302-303). Такой страх, страх плотской, который имеют и нечестивые, по мысли святителя, не причастен любви. И потому то, что делается по нему, не угодно Богу. Этот страх верой изгоняется из сердца, где верой же насаждается страх Божий - плод познания Бога и духовной мудрости.