1. Общее учение о грехе

I.1. Общее учение о грехе

Уклонись от зла и сотвори благо. Эти слова 33-го псалма часто встречаются на страницах творений святителя Тихона. Недостаточно первое без второго. Как и не обязательно для познания блага узнать прежде, что есть зло. Но грех настолько укоренился в падшей природе человека, распространился в ушедшем от Бога мире, что невозможно не начать разговор о христианской нравственности как бы со стороны обратной: что есть «нравственность нехристианская», или, что прямо безнравственно. Так и святитель Тихон свое учение «об истинном христианстве» предваряет всесторонним исследованием греха и путей его преодоления.

Пользуясь самым кратким и емким в Священном Писании определением греха как беззакония (1 Ин. 3, 4), святитель пишет: «Все то есть грех, что ни делается против святого и вечного Божия закона» (4, 114), и не приводит других определений, быть может считая достаточным собранного из творений святого Иоанна Златоуста: грех есть «болезнь души», ее «проказа», «тяжкое расслабление», «корень смерти»; есть «демон самопроизвольный¹¹ и безумие добровольное» (2, 124).

Каким же образом совершается грех? «Грех, - пишет святитель Тихон, - бывает делом, словом, помышлением, желанием и намерением». Последние два выделяются из третьего как нарушение заповеди «не пожелай». Грех совершается «помышлением, как-то: услаждение в помысле, от похоти блудной бываемое, тайная ненависть, злоба и проч.; желанием и намерением, как-то: похоть нечистоты, желание чужого добра, мщения, и все, что ни хочет человек сделать против закона Божия» (3, 114). Далее, «грех есть как то, что законом Божиим запрещенное делается, так и то, что законом Божиим повеленное оставляется. Грешно убивать, но грешно и бедствующему руку помощи не подавать. Сего ради как зло делать, так и добро не делать грех есть» (3, 114-115). Наконец, есть грех «владеющий человеком», который «с хотением, советом, умыслом и знанием и предрассуждением делается, например, соблудить, украсть чужое, обмануть и проч. Сей грех называется смертный, ибо будучи содеян рождает смерть (Иак. 1, 15). С таковым грехом вера и благодать Святого Духа в человеке купно быть не может, но изгоняется из него, пока тако грешить не перестанет». От него отличается грех, «живущий в человеке, но не обладающий человеком», который «не иное что есть, как немощь природная, коей силой веры и духа противятся благочестивые» (4, 200-201).

Сколь великое зло есть грех¹², святитель не устает не только повторять, но и подтверждать, в надежде, что его доводы побудят грешника к исправлению. Грехом «оскорбляется величие Божие»; «закон Божий, вечный и непременяемый, разоряется»; «человек, когда грешит, более почитает себя, нежели Бога, предпочитает волю свою воле Божией и закону Его святому» (2, 124; 3, 115). Грех «разлучает человека с Богом и лишает его благодати Божией», вследствие чего, «как умирает тело, когда душа его оставляет, так умирает душа, когда ее Бог оставляет» (2, 124). И это после того, как «ради истребления греха Сын Божий пришел в мир», совершив дело спасения, к которому человек призван только приобщиться, принять помощь, подаваемую «туне».

« Всяк творяй грех раб есть греха», - говорит Господь (Ин. 8, 34). «Коль же тяжкая и мерзкая сия работа! - восклицает святитель. - Лучше бо человеку всякому, и самому мучителю, яко созданию Божию, работать, нежели греху и грехом диаволу. О, когда бы сию работу бедный грешник увидел!.. Тем паче беднейший, что сей бедности своей не познает». И как «раб греха», творяй грех от диавола есть (1 Ин. 3, 8), который «отлучившуюся (от источника жизни - Бога) душу лишает жизни и так умерщвляет ее» (3, 117-118). Это умирание души в грехе начинается еще в земной жизни: «грехом раздраженная совесть мучит человека, что часто и в отчаяние приводит»; «грех и временные казни наводит, как-то: кровавые войны, моровые язвы, болезни, глады, пожары и проч.» и «причиной есть, что и само неповинное естество страждет». Но несравненно более бедственно будущее нераскаянных грешников (и по тяжести мучений, и по безысходности из-за невозможности покаяния): «За грех геенна, ад и вечное мучение уготовано», которые есть, по святителю, «лишиться вечно Божией милости и Его сладчайшего лицезрения, с диаволом и злыми его ангелами без конца гнева Божия чашу пить, страдать в пламени оном снедающем, но не умерщвляющем» (3, 119).

Причины греха святитель указывает следующие: «1. Растление естества человеческого. Но христианам, по силе святого крещения и обетов, тогда бывших, должно против склонностей и страстей стоять и подвизаться. 2. Ко греху приводит человека диавол. Невидимые враги всегда в погибель нашу, о христианине, бодрствуют. Не должно убо и нам дремать. 3. Соблазны мира, (подобные) моровой язве, которая в едином человеке начинается и многих близ живущих заражает. 4. Недоброе детей воспитание от небрежения родителей. 5. Привычка, (которая грешников), как веревка, влечет ко греху, и тако, как алчный к хлебу и жаждущий к воде, ко греху, к которому привыкли, стремятся» (6, 205-206).

Что же помогает христианину противостоять греху? «Помощь в подвиге против греха, - по святителю Тихону, состоит в следующем. - 1. Тщаться иметь доброе в младых летах воспитание: молодое деревце, к которой стороне приклонено будет, так и до конца стоять будет: так и юное сердце. 2. От злых и развращенных людей удаляться, чему научает история праведного Лота. 3. Во святом Божием слове поучаться и прочие книги душеполезные читать или слушать. 4. Не гнушаться, но паче любить обличение и наставление¹³. 5. Часто на память приводить то, что при крещении отрицались сатаны и всех дел его. 6. Памятовать последние четыре: смерть, суд Христов, ад и Царство Небесное. 7. Рассуждать, что краткая греха есть сладость, но вечная горесть последует. 8. Подлость (низость - и. Н.) и мерзость греха да отвратит христианина от греха. 9. О христианском благородии рассуждать, которое есть великое, высокое, превознесенное и непостижимое. 10. Смерть Христова и ужасное Его за грехи наши страдание сильно есть отвратить христианина от греха. 11. Примеры святых Божиих, против греха подвизавшихся, прочитывать и в том им подражать. 12. Злые помыслы восстающие и ко греху влекущие тотчас отсекать - не иначе, как искру огненную от руки отрясаем. 13. Тщаться всегда иметь пред собой Бога и беречься пред всевидящим оком Божиим грешить и беззаконновать. 14. Должно удаляться и от случаев, которые ко греху приводят, как-то: от разговоров, от бесчинных собраний и пиршеств. В таковых бо собраниях столько почти бывает соблазнов, сколько лиц, и столько грехов и беззаконий, сколько слов и дел. 15. Не должно смотреть, что люди делают, какие бы они ни были, но внимать, чему слово Божие учит: не любите мира, ни яже в мире (1 Ин. 2, 15). 16. Понеже через глаза и уши наши, как окна, в храмину сердца нашего всякий соблазн входит, того ради им не должно давать свободу. 17. Неотменно нужна молитва всегдашняя хотящему против греха подвизаться» (3, 120-124). Приводит святитель и известное сравнение, по которому «страсть подобна псу: как пес бежит за нами и гонит нас, когда от него убегаем, а когда против него стоим и гоним его, бежит от нас, так и страсть гонит того, кто ей поддается и слушает ее, уступает же тому, кто противится ей» (3, 127). Здесь намеренно перечислены все средства, предписываемые святителем в борьбе с грехом, поскольку ими советует он противостоять и отдельным грехам, они же помогают и в стяжании добродетели.

Бороться с грехом тем труднее, чем более он укореняется в сердце. «Как дерево, - пишет святитель, - чем более растет, тем более в землю корень свой пускает, так чем более греховный обычай растет, тем глубже в сердце человеческом корень свой утверждает». Привычка ко греху рождается «от замедления в грехе или от его многократного повторения, от чего так сильна бывает, что как вторая природа человека к тому, к чему пристрастился, влечет». И тогда «жестокая брань есть победить обычай» (3, 125). Опасность греха, помимо прочего, заключается в том, что он притупляет совесть; повторением же греха душа все более ослепляется нечувствием, почему святитель называет грех «тьмой духовной». И так «бедственной слепотой поражает грех сердце человеческое, от которой бесстрашие, от бесстрашия же всякое беззаконие бывает!» ¹⁴ (3, 128-129).

Трудно противостоять страсти, но «произволение, тщание и труд с помощью Божией все могут». Помогает этой борьбе и память о том, что «страстолюбие есть внутреннее и душевное идолослужение, потому что работающие страстям почитают их внутренним сердца покорением, как идолов», вместе с тем отрекаясь «Христа и Бога, в Котором спасение наше есть. А что бедственнее, в том застаревшеся, многие и на оный век без покаяния и надежды спасения отходят, и вечными пленниками ада и смерти делаются» (3, 125-127). Кроме уже названных средств противостояния греху, в помощь борющимся с укоренившейся, находящей в сердце особое сочувствие страстью святитель напоминает, что «познавшему бедственное души своей состояние не должно медлить, но скоро от злого обычая отстать, оставившему же злой обычай не должно возвращаться на той, но твердо против него стоять и побеждать благодатью Божией, задняя забывать и в предняя простираться (Флп. 3, 13)» (3, 127).

Именно духовной слепоте приписывает святитель, как жизнь, проводимую в явных грехах, так и жизнь «лицемерную», при которой только по видимости, внешне, исполняется закон Божий, однако или нет дел веры (милосердия, любви к Богу и ближнему и др.), или нет внутренней духовной жизни, а только исполнение обряда (3, 132-135; 4, 199). Лицемерие святитель выделяет не столько как собственно грех, сколько как опасное своей раздвоенностью (часто на уровне подсознательном) греховное состояние души. «Ничего не пользует, - пишет святитель, - вне являться исправным, а внутрь быть неисправным; телом смиряться, а душой гордиться; на языке веру и любовь иметь, а на сердце неверие и плоды его» (3, 6). Лицемерит тот, «кто уклоняется от зла не ради воли Божией, не хотящей зла, но или ради страха человеческого, или ради своей похвалы, или ради иной какой корысти своей, или кто перед людьми не грешит, но грешит тайно» (3, 260). Ибо «Бог половины сердца, которое и к созданию, и к Богу хочет прилепляться, не приемлет, но всего сердца от нас требует» (3, 296).

Лицемерие обесценивает все добродетели, в том числе смирение (3, 260), молитву (3, 296; 4, 21, 59), любовь (3, 346; 4, 154), веру (4, 199), вообще служение Богу (4, 177), и есть, по святителю Тихону, «знамение самолюбия» (3, 260) и прямо неверия (4, 19, 199).

Столь подробный разговор о грехе как таковом облегчит и сократит, полагаем, рассмотрение грехов отдельных. В выборе их мы также следуем святителю, который в творении «О истинном христианстве» объясняет, почему именно рассматриваемые грехи стали предметом его особого внимания. «Я рассуждения своего не положил здесь о грехах всем известных, каковыми все, и самые грубые люди и народы гнушаются, как-то: разбой, явное насилие и грабление, убийство, блуд и проч. Рассуждение полагается наипаче о таких пороках, которые и других пороков причиной бывают, и каковых нынешний наипаче век за пороки не почитает» (3, 153). Имея в виду прежде всего душевную пользу своих читателей-современников, по преимуществу людей «простых», святитель говорит особо: о гордости, зависти, вражде, гневе и злобе, о клевете и осуждении, лжи, лести и лукавстве, о праздности, унынии, объядении и пьянстве, о сребролюбии, ростовщничестве, хищении, обиде убогих, о славолюбии и честолюбии; отдельно - о злоречии, роскоши, «женских украшениях».

В различных местах своих творений святитель Тихон выстраивает несколько «анаксиологических рядов» греховных состояний человека:

1) гордость - зависть - ненависть - злоба - убийство (§ 80, «Об истинном

христианстве»);

2) гнев - злоба, памятозлобие, ненависть (§ 86);

3) самолюбие - гнев, злоба - месть (§ 87);

4) необузданные сердце и язык - осуждение, оклеветание, злословие (§ 91);

5) гордость, зависть, злоба, злая привычка, ревнование, нетерпение - осуждение - ненависть, вражда,

несогласие (§ 91); подозрения

6) осуждение - печаль - немощь - смерть (§ 92);

7) гордость - славолюбие, честолюбие - ласкательство, лесть, лукавство,

клевета, лихоимство (§§ 128, 131);  убийство

8) гордость - осуждение (27, 224).

Они могут быть сведены в общую схему¹⁵ (С.19). В ней началом всех страстей и пороков станет гордость, из которой, при попущенном искушении (например, обиде) и при содействии самолюбия, через зависть рождаются гнев, ненависть, злоба, проявляющиеся при нетерпимости и невоздержанности языка в осуждении, клевете, злословии. Возникшие ненависть, вражда одних может привести к насилию, других - к печали, которая, не будучи уврачевана примирением, может стать причиной болезни телесной и душевной и даже гибели. С другой стороны, питающиеся гордостью же честолюбие и славолюбие порождают лукавство, лесть, клевету, нередко приводя также к печальным последствиям. Осознавая относительность этой «реконструкции», все же полагаем, что она в определенной степени отражает ход рассуждений святителя о взаимосвязи страстей и борьбе с ними.      

В творениях святителя можно заметить некоторую «противоречивость» рассуждений. Например, ненависть является в одном случае источником злобы (§ 80, «О истинном христианстве»), в другом - одним из ее следствий (через осуждение, § 91), в третьем же они приводятся вместе как порождения гнева (§ 86). В чем причина таких несоответствий?¹⁶ Сначала попытаемся предположить некоторый общий механизм их появления, проиллюстрировав его затем на конкретном примере.

В падшем состоянии человек рождается с зачатками в душе всех (или почти всех, по крайней мере главных) как добрых, так и греховных наклонностей. По мере возрастания идут процессы становления личности, происходит борьба темных и светлых сторон души, ее многоплановое развитие как в добре, так и во зле. Эти процессы в силу своей сложности (как сложна и противоречива сама человеческая душа) почти никогда не протекают «поступательно» (в смысле укоренения только в добре или только во зле), как не бывает непрерывного восхождения или падения¹⁷. Развитие различных свойств, сторон души (условно «вверх» или «вниз») происходит скорее «итерационно». (Напомним, что итерационный процесс в математике характеризуется поэтапным приближением к искомому результату, когда на каждом шаге итерации происходит, по определенному алгоритму, в зависимости от метода, уточнение найденного решения, причем полученные результаты используются в качестве исходных данных для следующего шага). Так, рассматривая приведенную выше антиномию причинно-следственной взаимозависимости страстей злобы и ненависти, можем предположить (а отчасти это известно и из опыта), что одна из этих страстей, развиваясь в душе, усиливает другую: рождающаяся в гордом сердце от обиды ненависть (как состояние сердца) обнаруживает себя и вовне, в виде разнообразных проявлений злобы. Давая этим проявлениям свободу, не препятствуя злобе развиваться, человек все более снедается ненавистью, которая, в свою очередь, ища выхода, усиливает злобу, проявляющуюся все более резко¹⁸. Приложи0м, думается, описанный механизм к объяснению взаиморазвития и других страстей, связанных друг с другом, а также к процессу возрастания в добродетели. Пример последнего будет приведен в своем месте.