В день Святителя Алексия

СЛОВО

В ДЕНЬ СВЯТИТЕЛЯ АЛЕКСИЯ.

Благословенна паства, которая не предая забвению пастыря своего труды и подвиги, на день его памяти ко гробу его стекается, и святым его мощам, яко живу ему сущу предстоя, изъявляет свое усердие и молитвенной от него ожидает помощи. Благословен и пастырь, яко толикой у Бога сподобился благодати, что его имя веками прославляется, и добродетельная его жизнь доселе услаждает своим благоуханием чувства всех верующих. Почему благопристойно в сей день церковь Евангелие чести уставила, в котором, и какия суть свойства добраго пастыря, описывается, и овцы представляются гласа пастырскаго слушающими. А чтоб более открыты были совершенства истиннаго пастыря, противополагает ему наемников, которые, яко волки овчею покрытые одеждою, напрасно и нагло себе имя пастыря присвояют. Для того разсмотрим обстоятельнее, какое между пастырем и наемником есть различие, дабы и самыя словесныя и незлобивыя овцы, узнав прямаго пастыря свойство, тем охотнее гласу его следовали. Под именем же пастыря и всякаго добраго начальника разуметь должны мы.

Пастырь призывается на сие достоинство законным образом. Не помышляет он о возвышении своем. Ибо в каком бы звании ни был, почитает, что равно службу приносит Богу: о том токмо печется, чтоб ревностно и прилежно соответствовать тому званию, в которое Бог его определил. Какие либо для возвышения своего происки и пронырства употреблять, почитает за дело безчестное, и подкупами или ласкательством священную вещь восхищать, ставит беззаконною Симона волхва поступкою, внезапною за то смертию наказаннаго. Да и к чему сие? разсуждает он. Вышший степень приносит токмо большие труды, которые понести самому отваживаться, есть делать себя судиею собственных своих заслуг, и с лишком себя оценять. Когда в малом по тихому потоку плавая кораблеце можно достигнуть желаемаго и надежнаго пристанища, почто ввергать себя в бездну, и садиться на величайший корабль, ко управлению котораго довольной способности нет?

Но при всем том, естьли Бог благоволит, естьли власть законнаго начальника призывает, повинуется он; но со смирением, не столько по надеянию на свои силы, сколько по долгу послушания Вышнему промыслу, и во уповании на Его святую помощь. Ибо в таком случае, естьлиб он и в силах недостаточным оказался, остается извинение, что не сам он назвался, но по многом отрицании призыванию Божию повинулся. Таковым образом призванный есть истинный пастырь, есть добрый начальник. Ибо таковой по Евангелию, не прелазит инуде, но входит дверьми.¹

Но наемник не ожидает сего. Он сам о себе высокомудрствуя, сам себя ко всему способным делает. Унижая других, рвется, что производятся на вышшие степени, которые по его мнению гораздо всем ниже его, хотя по всему и превосходят его. И по тому все подымает незаконныя средства к достижению своего постыднаго намерения. Обегает домы, сильным, но слабым ласкательствует, и раболепствует, берет иногда на себя вид притворныя святости и смирения, и тем суеверные духи уловляет; а не занятых слабостию суеверия склоняет на свою сторону обещаниями и подкупами. И по тому иногда Бог во гневе своем быти сему и попускает. О таковом наемнике говорит Евангелие, что он не входит дверьми, но прелазит инуде, яко тать и разбойник.²

Добрый пастырь принимая должность, не ищет пользы своей, но пользы стада своего. Не ищет, яже своя, но яже Господа Иисуса. Он почитает великим своим богатством, когда видит совесть ни чем себя не зазирающую, и начальство свое в порядке и в благоустройстве. Живо утешается душею и благодарит промыслу, видя добрыя свои намерения успехами благословляемы, и что избегает тех сетей, в которыя впадают хотящии богатитися. Что же до содержания своего, довольствуется своим праведным уроком, быв уверен, яко не обидлив есть Бог, еже забыти труд его. Да и управляя себя умеренностию, большаго не требует; однако совсем тем, яко Давидом похваляемый праведник, еще весь день милует и взаим дает.³

Но наемник единственно ищет пользы своей. Ибо с тем, а не с другим намерением, и к званию стремится, и на происки издержанное граблением наградить старается. Не щадит бедности: святая крадет и продает, и святилище почитает выгодною торговлею. Не трогается разстройством своего начальства, а напротив находит удобнейший случай, в мутной воде ловить рыбу. На таковых-то наемников оный страшный Божий чрез Пророка вопль простирается: О пастыри Израилевы! еда пасут, то есть, утучняют, пастыри самих себе? Не овец ли пасут пастыри? Се млеко ядите и волною одеваетеся, и тучное закалаете, а овец моих не пасете. Изнемогшаго не подъясте, и болящаго не уврачевасте, и сокрушеннаго не обязасте, и заблуждающаго не обратисте, и погибшаго не взыскасте, и крепкое оскорбисте трудом, и властию наказасте их и наруганием; и разсыпашася овцы моя, понеже не имеяху пастырей; и быша на изъядение всем зверем сельным.⁴

Пастырь добрый бывает ревностен. Видя каковое либо неустройство, свободно обличает: видя бедных утесняемых, защищает от насильства: видя священные законы нарушаемы, вооружается мечем слова Божия: видя волка грядуща, развратника, раскольника, безбожника, отгоняет и бдит о стаде своем, стоя, не дремля на божественней стражи. И хотяб за сие предвидел он для себя беды и напасти, и самую смерть, не приходит в малодушие. Ведает, что умереть и так надобно; но не можно славнее умереть, как за честное дело и в пользу общую. Пастырь добрый душу свою полагает за овцы.⁵

Но наемнику таковое великодушие не свойственно. Он боится сильных противу себя возбудить. Ибо не имея собственнаго достоинства, а единственно подкрепляя себя других силою, внезапу всего чрез то лишитсяб мог. И по тому свою храня токмо пользу, уступает, и немощнаго предает в руки сильнаго без всякаго сострадания. Наемник, яко наемник есть, не радит о овцах: видит волка грядуща, и оставляет овцы и бегает.⁶

Добрый пастырь, по Евангелию, знает овцы своя и овцы его знают, и по имени глашает их. Входит в их нужды, тщится узнать, какова кто свойства, каких нравов и склонностей, не для того, чтоб по любопытству одному изведывать чужия дела, но чтоб изобрести к наставлению каждаго пристойныя средства. Иных исправляет тихостию, иных прещением, иных побеждает терпением, и многоразличныя изобретает врачевства ко исцелению их. Почему и овцы привыкши к его нраву, гласа его слушают, и по нем идут, яко ведят глас его.⁷

Но наемник не знает овец, ни овцы его, разве по одному тягостныя его власти чувствованию. Входить в их нужды, почитает за дело для себя затруднительное, и их страданиями не трогается.

Узнав свойства пастыря и наемника, обратимся к истинному пастырю, телом своим пред нами опочивающему, а духом своим благословляющему нас. Слава по смерти его пребывающая есть доказательством добраго пастырьства его. Жил он во времена смутныя, когда Россия стонала под игом Татарским, и церковь иноверными властителями была утесняема. Сколько он пред сим олтарем испускал воздыханий! сколько проливал слез о избавлении церкви и отечества! сколько укреплял своих овец, сносить руку Божию с терпением! ревность его простиралась и до того, что не убоялся итти и к Ордынским Царям, заступая церковь и отечество. Его важность лица, его слово растворенное благодатию, его жития святость, и нравов честность, самыя варварския сердца усмирили. Ибо добродетель и от самых порочных людей почтение себе исторгает. По таковых подвигах скончал жизнь со славою: но и самые последние часы ревности его не ослабили. Ибо умирая, не забыл он расположить и о избрании достойнаго по себе преемника.

Пастыри сей пример да представляют всегда себе: а овцы своим благоповедением да ободряют о спасении их пекущихся, и слово за них воздати имущих.

Ты же, Отче святейший! Сам более настави нас и пастырей и пасомых. Но се слышим! твой глас из раки исходящий есть сей: взирайте на скончание жительства моего, и подражайте вере моей.⁸ Мы со благоговением приемля таковое наставление, глаголем аминь.

Сказывано в Москве, в Чудове монастыре, Февраля 12 дня, 1780 года.