В день Святых Апостолов Петра и Павла, и тезоименитства Его Императорскаго Высочества

СЛОВО

В ДЕНЬ СВЯТЫХ АПОСТОЛ ПЕТРА и ПАВЛА,
и ТЕЗОИМЕНИТСТВА
ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЫСОЧЕСТВА.

Так то истинно есть оное мудрых разсуждение, что честь за бегущими от нее бегает, а от бегающих за нею убегает. Ныне всею христианскою церьковию прославляемы Апостоли не воображали о чести: но честь чрез толико веков память их провождает. Сии, кои почитались отребием мира, сии бывшие всем попрание и позор поругания пред лицем мира, ангелов и человеков, сии терзавшие ризы свои, когда им Ликаонские жители, яко богам, жертвенники было поставили: сии говорю, напоследок столь прославились, что вселенная имена их с сладостию воспоминает, и сам носящий венец почитает пепел их, и молитвеннаго к Богу ожидает от них ходатайства. Не может больший удар быть на тщеславие человеческое, которое с жадностию бегает за сим завистным предметом, но не постигает: а смиренный звания Божия исполнитель сретает честь и славу, собою к нему радостною ногою идущую.

Прославим убо тех, их же Бог прославити благоволил, и чем меньше того искали они, тем радостнее почтем таковых. Имена их столько должны нам быть любезны и память приятна, сколько любезна для нас вера и спасение наше.

Но как мир на сие со удивлением взирает: ибо где не видит он пользы своей или славы, там в подвиге ослабевает: почему и настоит нужда сие великое недоумение решить, изъяснением, чем Апостоли к таковым трудам были одушевленны: а потому и нам каким образом им в том подражать можно?

Конец дела есть последний в получении, но первый в намерении: и поступка, ежели она благоразумная, не может без того быть, чтоб не предложить себе известнаго конца, и чем важнее кто предпринимает дело, тем более о конце размышлять обязан.

Апостольское звание, естьлиб о нем и не разсуждать, что оно состояло в отведении народов от заблуждения, многими веками и повсюдными примерами утвержденнаго, особливо в столь важном и нежном пункте, каковым есть вера: хотяб о звании апостольском по сему и не разсуждать, то по крайней мере сие заставить должно было их подумать о конце, что предвозвещало оно безчисленные труды, опасности и самыя жизни лишение. А жизнь человек, в каком бы состоянии ни был, паче всего в свете уважает.

Не льзя сказать, чтоб человечески говоря, не доставало в них благоразумия, илиб они управляемы были только слепою и жаркою ревностию. Одни Павловы и Петровы послания, ежели в них вникнуть безпристрастно, хотяб кто и не был последователь учения их, признать должен, что они писаны рукою писателя благоразумнаго, честнаго, и поступки свои умерять кротостию умеющаго.

Какой же они имели конец в деле служения своего; здесь тотчас должно отвести, что они ни собственною корыстию, ни славою человеческою к тому не были привлекаемы.

Не взирали они на корысть свою. Вот их собственныя слова: Сребра или злата или риз, ни единаго возжелах.1 Кто насаждает виноград, и от плода его не яст?или кто пасет стадо, и от млека стада не яст; но не сотворихом по власти сей? но вся терпим, для чего? да не прекращение кое дамы благовествованию Христову.2 Да и когда собирал Павел милостыню на бедных вдовиц и нищих, не хотел, чтоб сей збор ему поручен был, но просил, чтоб другому по их избранию он был поверен: Блюдемся, говорит он, да не кто нас опорочит во обилии сем служимем нами, промышляюще добрая не токмо пред Богом, но и пред человеки.3 Труды апостольские с рукоделием были соединены, и руки златою тростию златые законы пишущие не стыдились обращать на художества почитаемыя низкими для пропитания своего. Да и самая жизнь их доказывала, что они были ничтоже имуще. Где только видели беды, страдания и смерти, там о прибытках думать было не вместительно. Не ищем, взывали они, ваших, но вас.4

Не искали же и славы человеческой. Вот признание их совести. Бог свидетель: не ищем от человек славы, ни от вас, ни от инех.5 Да Павел и с презрением взирал на таковую славу: Мне, пишет он, не велико есть, да от вас истяжуся, или от человеческаго дне:6 то есть, я не могу уважить о себе мнений человеческих, яко часто погрешительных, или суда человеческаго, яко не редко пристрастнаго: Судяй же мя, Господь есть, иже во свете приведет тайная тьмы, и объявит советы сердечны.7

Но приступим уже к тому концу, которой они в деле апостольства предлагали себе.

Вопервых одушевляли себя тем, чтоб исполнить волю пославшаго их. Шли на все радостно, и красные ноги свои очищали во благовествовании мира, не разбирая никаких, сретиться могущих, трудностей, только, чтоб не опорочить звание свое, и призвавшаго их: так как верный воин повинуяся повелению военачальника своего на все стремится, вручая в прочем себя и жизнь свою промыслу о всем пекущемуся. Побуждением им к тому было впечатление в сердце их, что великий Божий посланник пришел на землю, открыть истинну Богопочитания, и волю верховнаго законодателя: а быть орудиями таковаго служения, судьба Божия благоволила пасть жребию на них. И потому почитали, что они тогда достигнут своего конца, когда званию Божию, яко послушные рабы, послужат верно, и когда удостоятся при последнем издыхании сказать: Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох.8

Не меньше же было к тому побуждением и привязанность сердца, горячо любящаго пославшаго их. Как он вручал им правление паствы на основании любви: Любиши ли мя; паси овцы моя:9 то потому хотели они соблюсти сие условие во всей его непорочности. Кто ны разлучит от любве Божия;10 Сему то концу соответствовать они ревновали: всемерно тщались исполнением звания своего доказать, что они любящаго их любят, и взаимною любовию свидетельствуют свою благодарность. При таковом разположении могла ли внедриться в мысль их или собственная корысть, или ловление славы человеческой? никак. Сие бы любовь их опорочило, и онаб уже переменилась в лицемерие. Нет! все сии выгоды низкими для них казалися. Вся, говорили они, препобеждаем для возлюбльшаго ны.11

Второй конец, которой в прочем с первым союзен есть, предлагали себе, чтоб услужить другим, и показать, что они полезны для рода человеческаго. Видели они чрез возсиявший на них с небесе свет истинны, что невежество покрывает землю, и заблуждение изгнало из мира истинну. Звание их, просвещение, совесть, благонамерение и ревность их не могли оставить их спокойными, чтоб мечем слова Божия не вооружаться против сих духов злобы поднебесных, и мир избавив от таковаго порабощения даровать каждому свободность совести. Горе мне, аще не благовествую.12 Сия ревность их столь далеко простиралась, что все опасности, и самую смерть охотно сносить себя укрепили, только, чтоб сия жертва для других была спасительна. О души, честности светлейшая зерцала! не может большее быти любви к ближнему доказательство, как положить душу свою за братию свою. Каковую мы таковой ревности и любви положим цену? пусть бы мы о них разсуждали, не яко о апостолах, но яко просто, о человеках. Какой же есть из важнейших каждаго человека конец? не тот ли, чтоб быть полезным для других? чтоб быть для общества благодетельным промысла Божия орудием.

Сей конец предлагали себе апостоли, и никакими сторонними видами его не опорочили: почему благополучно и достигли онаго. За сим честь и слава сама собою следовала, хотя о том они не воображали, но тем справедливее наслаждаться оною право имели.

Естьли же что апостоли в деле своем для себя и намеревали, и искали, то, дабы не допустить совесть свою до попрекания, что они или талант скрыли, или возленились, или позавидовали, или только прибытков своих искали. О многое их о сем было тщание! Лучше мне умрети, вот Павлов благородный глас, нежели похвалу мою кто да испразднит.13 Пусть бы зависть и злоба вооружалась, пусть бы все бедствия, как бы с цепи спущенныя, напали, пусть бы тело на терзание было предано, но совесть незазорная, но душа непорочная, но дух неповинностию себя увеселяющий был подкреплением их твердости и великодушию. Они при раздроблении своих членов вопили к небесам: Владыко Господи! благодарим тебя в час сей, что мы страждем от болезни телесныя, а не от совести. Ах, какое зрелище! видеть в человечестве действие выше силы человеческой.

Но понеже совсем тем были они люди: так по человечеству разсуждая, не льзя, скажет кто, чтоб они за труды свои не ожидали каковаго-либо воздаяния. Для решения сего надобно решить другой вопрос. Что? служили ли они Богу из награды или из любви? Наемник служит из награды, сын из любви. Наемник, когда награды не видит, бросает все: сын, по единой любви к рождшему, никогда служить не престает: Наемник, яко наемник есть, видит волка грядуща и оставляет овцы и бегает.14 Не были апостоли наемники: были сыны Божии по благодати и любви. Довольно было для них сим побуждением одушевлять действия свои. В прочем на любовь Отца небеснаго полагались с полным уверением, что она их труды забвению не предаст, что свойство ея есть награждать еще более, нежели заслужил кто. По всех подвигах своих, признавали они, яко остается венец правды, егоже воздаст им Господь в день он праведный судия.15

Се видим, апостольскаго учения последователи! какой они предлагали себе конец, вступив в звание апостольское.

Хотя звание наше есть и различно от звания их: однако есть звание. И для того, по единому общему всех званий существу, и единый общий должно всем предлагать себе конец.

Зван и ты от Бога, когда от власти законныя определен в должность порядком законным. Зван, говорю, от Бога: а не пронырством, не происками, не мздоимством звание получил. Ибо таким образом получить, есть тоже, как бы его и не получать, или по крайней мере лучшеб было его не получать. Зван ты от Бога. Честь звания твоего, и честь призвавшаго тебя требует, чтоб ты ни себя, ни его не опорочил. Не может для тебя славнее быть, как естьли будет проповедано, что честь в тебе сияет так, как камень драгой в златой оправе. Не может увеселительнее быть и для призвавшаго тебя, как естьли Он видит, что не ошибся в избрании твоем, что просвещенную его прозорливость оправдаешь ты делами своими.

Но притом ты, яко общества член, связан с другими: да еще по должности своей и особливо обязан, чтоб другим услуги свои оказывать. Ты естественно ищешь себе покоя: ты христиански желаешь при последнем очес закрытии сказать: Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко!с миром.16 Но может ли быть большее спокойствие, большее ободрение при последних минутах жизни, как когда в зерцале совести твоея видишь сияющия изображения твоих благодеяний?

Прибавь к сему, что ты создание: есть твой Создатель праведный и благий. Ты живешь в мире коловратном, где часто заслуги не награждаемы, но забвению преданы быть могут. Взирай ко оному Судии, у котораго весы суть мерило праведное. Вот по каковым основаниям звания свои разполагать нам должно. Елицы правилом сим жительствуют, мир на них и милость и на Израили Божии.17

Но сметь ли к сему правилу приложить поступки тех, кои всяким непреподобным способом предвосхищают звание Божие: входят не дверми, но прелазят оныя? Могут ли таковые уважить общую пользу, когда она собственной их противна? Но надобно, де, и свою пользу не пренебрегать. Истинну сию никто не оспоривает, как сам таковой. Кто своей пользы ищет, а о общей нерадит, тот и свою теряет. Не льзя, поистинне не льзя, чтоб безпристрастный и ревностный общия пользы хранитель, не находил тут и пользы своей, или по крайней мере не увеселялся бы духом своим, что потеря ево пользы собственной есть жертва принесенная в пользу общества. В прочем, естьлиб со всем благонамеренным усилием нашим стречались еще противныя следствия, в таком случае лучше уступить коловратности мира, нежели отступить от честности.

Естьли на сих правилах утвердим себя: апостолов, шествуя по их стезям, прославим; веру свою освятим; добрыми гражданами себя быти докажем, укрепим общество; поставленной над нами от Бога Главе угодим; облегчим Ея бремя; споспешим Ея благонамеренным мыслям; возвеселим Матернее Ея сердце. Видели мы, какой предлагали себе конец разширители царства Иисус Христова. Известны же нам и благия намерения Августейшия нашея Монархини. Звание Ея есть звание апостольское. Темиже побуждениями управляет и подкрепляет Она себя в великом подвиге своем, то есть: да прославит свято и славно призвавшаго Ее: да угодит вручившему Ей скипетр и венец, да исполнением царскаго звания своего возблагодарит за промысл его спомоществующий во всех и труднейших делах Ея: а притом, да окажет услугу человеческому роду, паче же врученной от Бога державе своей, чтоб, прежде в своей совести, а потом и пред судом его праведным, пред лицем мира всего, со дерзновением сказать: Се аз, и дети моя: ихже мне дал еси, сохраних, и ни един от них погибе.18 Се зерцало, в которое мы взирать должны! Да подражаем члены Главе, путешествующие Руководительнице, дети благоутробнейшей Матери, верные подданные Монархине просвещеннейшей.

Да предстанет же пред нас и Павел любезнейший, дражайший торжества сего виновник. Честность души Его и намерений достойны, чтоб почитаемь Он был прямым апостолов последователем, последователем же и Августейшия Матери своея. Взираем мы на отсутствующаго Его, яко на присутствующаго. Ибо образ Его в мысли и сердце нашем неизгладимь пребывает. Взирая на образ сей видим оный златыми добродетелей шарами исписанный. Ревностию к общей пользе душа Его исполнена. Из уст Его не выходит сие Божественное изречение, что почитает Он себя и рожденным и живущим для отечества. Какое увеселение Августейшей Монархини, великия дела свои чрез таковое богоизбранное орудие безсмертными учинить разполагающей! Какое утешение для отечества таковою надеждою укрепляемаго! Какая радость церкви Христовой на таковый Божия к себе благости залог взирающей!

Ты же содержай в руце своей вся дела наши Боже! управи вся во благое: да имя твое благословенное воспеваем всегда в празднственных соборах церкве твоея, и при торжествах отечества нашего, аминь.

Сказывано в присутствии ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА в Петергофе 1776 года, Июня 29 дня.



Оглавление

Богослужения

29 марта 2024 г. (16 марта ст. ст.)

Частые вопросы

Интересные факты

Для святой воды и масел

Стекло, несмотря на свою хрупкость, один из наиболее долговечных материалов. Археологи знают об этом как никто другой — ведь в процессе полевых работ им доводится доставать из земли немало стеклянных находок, которые, невзирая на свой почтенный возраст, полностью сохранили функциональность.