в неделю Ваий

СЛОВО

В НЕДЕЛЮ ВАИЙ

       Празднуем мы торжественно, воспоминая вход Христов во Иерусалим. Я не мню, чтоб при установлении сего праздника намерение Церкви было только то, дабы ежегодно чрез толико веков прославлять бывшее Христово в земный Иерусалим вшествие. Что имело оно в себе отличное? Христос многократно входил во град сей: а в сей раз шествовал Он в него, да постраждет и поносною умрет смертию, как точно о том предсказал: се восходим во Иерусалим, и Сын человеческий предан будет (Матф. гл. 20, ст. 18), и прочая. Почему таковый случай, яко сие было постыднейшее с стороны человеческой предательство, более заслуживал предан быть молчанию. Да и самый Иерусалим, от сего самаго вшествия, осужден на падение и разрушение. Ибо как Господь Иисус от жителей сего града скоро по вшествии предан на распятие; то за таковое страшное богоубийство и жители осуждены на вечное разсеяние по всему лицу земли, и самый град толиким пал падением, что не остался в нем камень на камени. Так почему же Церкви таковый печальный случай с толиким праздновать торжеством, да и продолжать его чрез толико веков?

       Я в сем праздновании нахожу нечто вышшее и таинственнейшее. Иисус Христос входил во Иерусалим, да совершит на Кресте таинство спасения нашего; а чрез то отверз и нам вход в заключенныя двери неба, и сам взошел в славу свою. Ибо точно Апостол утверждает, что, понеже Он послушлив бысть даже до смерти, смерти же крестныя: темже и Бог Его превознесе (Филип. гл. 2, ст. 8, 9). Сие-то вшествие Его в славу путем Креста, и наше чрез Него введение в отверстое небо; сие-то было означаемо оным в земный Иерусалим вхождением; и сие-то достойно и предостойно, дабы мы его праздновали непрестанно с торжеством и радостию.

       Но мы еще не удостоились взойти в небеса; горний Иерусалим от нас удален; мы еще пребываем на земле, в сей юдоли плачевной. Конечно так: но мы получили уже право ко обладанию небом; мы уже почти можем у Отца небеснаго требовать, да дарует нам сие сокровище, которое приобретено не для кого другаго, но для нас безценною кровию единороднаго Сына Его. Мы того и ожидаем так верно, как бы уже оно было в руках наших: ибо здесь на земли с Павлом уже можем возглашать: наше житие на небесех есть (Филип. гл. 3, ст. 20). Да и сам великий спасения нашего Виновник в том обнадеживает нас неложно: не оставлю вас сирых: паки прииду, и пойму вас к себе (Иоан. гл. 14, ст. 18). По сим утешительнейшим словам, Он паки приидет к нам, и возмет нас к себе.

       Так уже, братие, не имеем мы нужды много помышлять о бывшем Христовом в земный Иерусалим шествии. Обратим всю мысль нашу и очи на славнейшее зрелище. Есть у нас свой Иерусалим; есть у нас свой вход; есть у нас другая важнейшая празднования причина. Есть шествие Христово из небеснаго Иерусалима к нам: есть шествие наше от земли в небесный Иерусалим. Сие шествие наше чтоб происходило благоустройно, и достигло благополучно своего места; не можем мы лучше то расположить никак, разве, приготовясь, как надлежит, сретить и принять грядущаго к нам, и несущаго нам вручить все богатство сокровищ небесных.

       Можем ли мы в том подражать Иерусалимлянам, сретившим Господа входящаго во град их? Вам известно, каким образом они сретали Его. Но не постыдно ли будет, чтоб Христиане подражали Иудеям? чтоб при свете Евангелия, мы за тению законною гонялися? Однако можем им подражать, ежели то, что у них было вещественно, обратим на духовное; ежели их низкость возвысим, и пойдем не телом, но духом и умом. А чтоб мы при таковом приуготовлении не смущались и не заботились, Пророк выходит к нам на ободрение, и вопиет: слыши, слыши: не боися дщи Сионя! се Царь твой грядет тебе кроток!(Захар. гл. 9, ст. 9). Не требует Он никаких иждивений, никаких наружных великолепий. Бедный и богатый равны у Него. Бедному не мешает быть богатым верою и добродетелию; богатый может быть нищ духом: а ни тот ни другой не имеют нужды, или созидать торжественныя врата, или выходить на торжища и стогны, или постилать ризы, или ломать и носить ветьви: нет! все сие есть наружно, все сие Его недостойно.

       Ищет Он не наших, но нас. Сидя в дому, сидя во уединении, в пустыне и в вертепе; даже сидя в темнице, во узах, можешь ты сретить Христа великолепнейшим и Ему приятнейшим образом. Что нужды, ежели ты в темнице и в оковах? Сие-то самое состояние, ежели ты страждешь за правду, наиболее привлекает Его посетить тебя, утешить, отереть слезы, облегчить тягость, и с тобою вместе с охотою узником стать, дабы разделить с тобою всю участь твою. Павел был в темнице и в оковах; но что же? помешало ли ему сие, чтоб сретить Господа наилучшим образом? Никак! он в оковах восхвалял Господа, и воспевал, и торжествовал; да так громко торжествовал, что от того, по словам писания, потряслася вся храмина темничная (Деян. гл. 16, ст. 26); или паче, не от того, но от прибытия к нему Господня.

       Так что же может воспрепятствовать нам достойно сретить и принять грядущаго к нам Спасителя? Он ничего наружнаго и телеснаго от нас не требует. Требует единаго благаго произволения. Кто же лишен сего дара, разве древо и камень?

       Сказал я, что ничего от нас не требует наружнаго и телеснаго. Нет! требует и сего; но не для себя, а для нас же. Требует риз, не чтоб их постилать под ноги Его; но чтоб мы ими одели обнаженнаго и дрожащаго от хлада ближняго своего, а в нем самаго Его. Требует ветвей не для устилания пути; но чтоб из них устроили бедную хижинку безприютному; а в нем Ему самому. Требует хлеба, требует пития, хотяб чаши студены воды, чтоб мы накормили гладнаго, и напоили жаждущаго; а в них самаго Его. Ибо Он толико милосерд, что когда видел, что мы к нуждам и бедностям братий своих несострадательны; то все таковыя подаяния и снабдения присвоил себе самому, дабы мы, воображая и достоинство Особы, и безчисленныя Его благодеяния, хотяб тем тронулись помочь бедному человечеству.

       Но чтож делать тому, который и сам беден, и таковой услуги не может оказать Христу в лице ближняго своего? О милосердие безпримерное, и устроение премудрое! Бог так расположил дела свои, что и самый бедный ничего не подавая, столь же изобильно может подавать ему, сколько и самый богатый, или еще и более. Вам известна Евангелием прославляемая бедная вдовица, которая подав две лепте, судом Его признана, что подала паче всех богатых. Ежели кто ничего не подает, понеже ничего не имеет, но полное имеет произволение и горячее усердие и к состраданию и к подаянию; тот по суду Божию почитается подаятелем самым щедрым и самым благодетельным. Человек бо взирает на лице, а Бог на сердце (1 Цар. гл. 16, ст. 7).

       Так кто же отречется исходить на сретение и принятие Христа, и принести Ему от единой нашей воли зависящие, а Ему преугодные дары? – Дары! сие слово хотя случайно помянулось; но оно мне тотчас на память привело оные Божественные и священные дары, которые на святой трапезе благость Его преподает нам. Мы говорили, что для сретения Его надобно нам приуготовлять дары. Но се Он сам нам дары подает; дары небесные, всякую цену превосходящие!

       Ежели ты хощешь Ему угодные дары принести; приими сии от Него дары, и выходи с ними на сретение Ему. Хотя сии дары, яко дары, суть Его, а не твои; однако, ежели ты их будешь принимать с чистою совестию и покаянием; Он не иначе от тебя сии дары примет, как бы они были собственные твои. О благость чудная! даже сам тебя снабжает своими дарами, какие ты можешь Ему принести; но приемлет их от тебя, не яко свои, но яко твои.

       Ну! Христианин! приемли ты дары сии, искушая самаго себя и величие сея святыни. Я тебя уверить могу, что, егда явится Он во славе своей со Ангелы святыми, а ты предстанешь пред Него с сими дарами, принятыми с покаянием, и соблюденными совестию непорочною; не может Он тогда тебя принять за чуждаго; но примет за своего, за сроднаго, за сына своего, яко воспитаннаго самым Его телом, и самою Его кровию. Аминь.

       Говорено в Чудове 1800 года, Апреля 1 дня.