на день Рождества Христова

СЛОВО

НА ДЕНЬ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

       Какая мысль постигнуть может ныне нами совершаемыя тайны силу? Какий язык изглаголать силен ея величие? Кто возглаголет силы Господни, слышаны сотворит вся хвалы Его? (Псал. 105, ст. 2). Да и каковый слух будет столь очищен, чтоб все то вместити был доволен? Пали мы падением странным и несчастливейшим. Странным, говорю: ибо известно, сколь великолепно и преимущественно пред другими тварями созданы мы. Тело всемогущею рукою составлено не просто, из земли; но из персти, из земли тончайшей и чистейшей. Оно оживлено дыханием Божиим: то есть, возгорело, быв возжено огнем света присносущнаго. Возсияло сие новое создание, или светило таковою светлостию, что представило в себе точныя черты, или точный образ и подобие света не созданнаго. И я могу сказать, что сей образ не в душе только впечатлен был, но черты свои изображал и в самом теле человеческом. Ибо Бог прежде всех веков определил, чтоб ему во свое время принять нашу душу и тело, и стать плотию от плотей наших, и костию от костей наших; и как дети, духовно от него рожденные, якоже мудрствует великий Павел, приобщилися плоти и крови; и он приискренне приобщися тех же. Сии Божественныя черты не на душу только человеческую, но и на самое его тело изливалися. Ибо воплощенным Словом вся быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть (Иоан. гл. 1, ст. 3). А по сему-то и тело удостоилось быть участно славы воскресения и обновления, как после упомянем мы.

       А теперь со изумлением удивимся, и с рыданием оплачем падение наше. Как, возопием с Иеремиею, потемнело злато, и помрачилось сияние камней драгих (Плачь Иерем. гл. 4, ст. 1), и разсыпались они брошенные по всем стогнам? Как свет обратился во тьму? Как созданный для соединения с Богом, осужден быть в соединении с духами нечистоты и злобы? Как наилучшее создание Божие не успело, так сказать, осмотреть свое блаженство, как тотчас и лишилось онаго? Как человек, к безсмертию сотворенный, предан по одной части отвратительному согнитию; а по другой оставлен такому бытию, что лучшеб было, говорит Евангелие, аще не бы родился человек той? Где всемогущество, где премудрость, где благость? Уже ли сии Божии вечныя и неизменяемыя свойства были недостаточны, чтоб произвести что нибудь лучшее, или предохранить от падения? Здесь-то благовременно возопить с Апостолом: О глубина богатства и премудрости и разума Божия! яко неиспытанны суды Его, и неизследованны путие Его. Кто бо разуме ум Господень, или кто советник Ему бысть? (Рим. гл. 11, ст. 33, 34).

       От сего-то судеб Божиих неведения происходит, что человеки по уму ослепленные, однако любопытные и дерзостные, отваживаются мыслить и говорить: почто Бог создал Адама таковым, чтоб он согрешить мог? Почто Он его не предохранил, или, так сказать, не удержал от падения? Почто попустил ему в таковое впасть несчастие, да в сию же пропасть опровергнуть и весь человеческий род? Не лучше ли было его и не созидать, нежели созидать таковым? Но и мы, быв участны тойже упадшей природы, к сему дерзновению пристали бы, ежелибы Бог не промыслил о нас нечто лучшее.

       Сказал Апостол, что суды Его неиспытанны, и пути Его неизследимы, и никто не разумеет ума Господня, никто не был Его советником. Самая истина, что человек сам собою, своими собственными силами, своим собственным разсуждением до такой высоты и совершенства достигнуть не может. Но может достигнуть, ежели Бог особенным светом человека просветит, и тайны свои ему открыть благоволит. Ибо что значат сии великаго Апостола слова? Он сказав, что кто разуме ум Господень, иже изъяснит его? (1 Кор. гл. 2, ст. 16) тотчас прилагает: мы же ум Христов имамы: нам Бог открыл есть Духом своим: Дух бо вся испытует, и глубины Божия (1 Кор. гл. 2, ст. 10). И в другом месте: можете чтуще разумети разум мой в тайне Христове: яже во иных родах не сказася сыном человеческим, якоже ныне открыся святым Его Апостолам и Пророкам Духом Святым (Ефес. гл. 3, ст. 4, 5). Да и сам великаго совета Ангел Господь Иисус тоже утверждает: никтоже знает Сына, токмо Отец: ни Отца кто знает, токмо Сын (Матф. гл. 11, ст. 27); да еще кто? тот, емуже аще хощет Сын открыти. И сего великаго таин своих откровения и удостоил Он своих учеников самым открытым и искреннейшим образом. Не ктому вас глаголю рабы (Иоан. гл. 15, ст. 15), говорил Он им; яко раб не ведает, что творит господин его. Вас же рекох други, яко вся, яже слышах от Отца Моего, сказах вам.

       После таковых свидетельств слова Божия видимо, что Апостолам суды Божии не были неиспытанны, и пути Его не были неизследимы. Разумели они ум Господень, и были Ему советники: ибо были други Его. А потому и иные ими, или свыше просвещенные, могли доходить до познания тайных судеб Божиих, каждый по мере веры своея и дарования Христова.

       Помолимся убо Духу Святому, братие, да откроет нам ум уразуметь тайну сию великую, почто попустил Бог человеку, только что созданному, пасть и стать несчастливым, и со всем родом своим. Ежели смею на толикую высоту вознестись; то вижу я несравненно более благости и премудрости Божия в сем падения Адамова случае, нежели тогда, когда бы он остался в первобытном райском состоянии. Был первый человек создан просвещенным, чистым, непорочным: но сие просвещение, сия чистота, сия непорочность были Божии, а не его. Мог ли он похвалиться, или почувствовать удовольствие, что просвещение получил своим тщанием, чистоту своим подвигом, непорочность своим усилием? Нет! все было Божие, а не его. Все было дар, а не заслуга: было приобретение, но не было победы. Был он дитя царское, златом и всею драгоценностию сиял: но все то было милость отеческая; а чтоб почитать себя то сколько нибудь заслужившим, не мог. Конечно и отцу Царю, и сыну царскому должно было желать; сыну, чтоб вступить в подвиг, и все то со славою заслужить; а отцу, чтоб сын все то получил, не яко милость едину, но яко справедливую мзду и награду. Что сего выше, что желательнее, что с благоустроенным порядком сходственнее? В сем-то положении был создан Адам.

       Все, что ни делается во времени, все то прежде век определено. Не попускает Бог никакому быть злу, разве когда видит и определяет самое зло обратить в большее добро. Попустил Бог пасть Адаму: но тотчас сие падение стретили новыя, премилостивыя и премудрыя Божии судьбы. Открылся ему труд, открылся подвиг, открылося усилие, открылася борьба, открылось ополчение, открылся славный случай явить свои силы, и способности, и дарования. Вместо рая земнаго тленнаго, уже определил ему Бог рай на небесах, пребывание вечное с самим собою в нераздельном соединении, и сидеть вкупе с Ним на престоле, с Ним вкупе царствовать: но так, чтоб до всего того, до сей славы, до сих венцов, доходить трудом, подвигом, мужеством, усилием, борьбою, воеванием, истощением всего себя, и мужественным всего претерпением и преодолением: ибо, по словам Спасителя, нудится царствие Божие, и нудницы восхищают е (Матф. гл. 11, ст. 12). А таковым образом полученное царствие, хотя будет милостию Божиею, но притом и праведною наградою, мздою, воздаянием. По мере каждаго, как кто подвизался, будут распределены и обители; будут по тому назначены и награды. Возвеселится Царь небесе, услаждаясь подвигом и мужеством детей своих, что они Его дары употребили во благое, и данный талант приумножили, подвизавшись добрым подвигом, и тем доказали к Нему свою любовь и послушание. Возвеселится Господь о делех своих (Псал. 103, ст. 31): но и дети возчувствуют живейшее и некончаемое удовольствие, что подвиг трудный и страшный окончали благополучно, и прославят всею душею Бога Отца своего, яко обучал Он руки их на ополчение, и персты их на брань: воспоют пред престолом все праведных духи: проидохом сквозе огнь и воду, и ввел ны еси в покой (Псал. 65, ст. 12).

       Но сей подвиг благополучно пройти и окончать есть великое дело. Подвиг страшный; брань ужасная; борьба пребедственная; ополчение адское; враги пресильные, прелукавые, непрестанно вооружающиеся всеми кознями злейшими, и ни на минуту отдохнуть не попускающие, каковы суть мир, плоть и диавол. Чтоб их преодолеть, и над ними победу одержать, есть выше всех сил человеческих.

       Паки ты здесь возропщешь, о человек! паки будешь свое окаявать падение или и бытие! Но пожди, и узриши явление славы премудрости и благости Божия, и ко удивлению и ко ободрению твоему. Якоже бо некоторый Царь, посылая на страшную войну единороднаго и возлюбленнаго своего сына, предостерегает его от всяких опасностей всеми образы, приставляет к нему мудрых советников, и попечительных оберегателей, и все изобретает, чтоб и сыну врагов победить, и невредиму с великою победы славою возвратиться: тако творит и Бог, но несравненно большим и вышшим образом. Зная великую опасность и бедствие нашея войны, и немощь нашего естества, в предвечном совете своем полагает, чтоб Ему самому сойти на землю, одеться нашею плотию, и все то, что свойственно нашей немощи, принять и смешаться с нами, как бы Он был един из нас противу общаго врага подвижник.

       Не может изобретен быть лучший и высочайший способ, как сей, чтоб нас боящихся ободрить, недоумевающих вразумить, ослабевающих подкрепить, низлагаемых возставить, и наконец вкупе с нами совершить победу. Помощь крепкая, сильная, надежная, благодать неотступная, и тем действительнее, что Он сам при всем том присутствует, да еще и в нашем виде и образе, дабы тем более врага прельстить, который нападая на Него, яко человека, сверх чаяния своего находит в нем Бога. А наконец всю сию к нам необыкновенную любовь запечатлевает своею смертию: ибо нет большия любви, да аще кто душу свою положит за други своя (Иоан. гл. 15, ст. 13): а чрез то и смерть побеждает, последняго нашего врага. Ибо когда она дерзнула на самую жизнь, на самый источник жизни, все ея смертоносное действие уже исчезает.

       О глубина богатства, премудрости и разума Божия! Таким образом победа наша совершилась; стали мы увенчаны нетленными венцами на небесах; с помощию Подвигоположника, мы открыли свои силы, способности, дарования, благоразумие, мужество, ревность. Стали нудницами, оказали некоторыя свои заслуги, и вера и добродетель наша удостоились получить хотя милостивую, но мзду и награду. Да и самое тело наше с воскресшим Христом воскреснет: ибо сподобившись оно носить на себе и черты и язвы образа Христова, достигнет той славы, что, по уверению Апостольскому, Господь Иисус преобразит сродное себе тело смирения нашего, яко быти ему сообразну телу славы Его (Филип. гл. 3, ст. 21). И будет сообразно: ибо тленное сие облечется в нетление, и мертвенное сие облечется в безсмертие. И так более несравненно приобрели мы, нежели сколько потеряли падением, и с Павлом светло и торжественно воскликнем: идеже умножися грех, тамо преизбыточествова благодать (Рим. гл. 5, ст. 20).

       Так престанем ли уже роптать, братие? не паче ли достойно и праведно принесем Богу благодарственная? Сей священный день есть провозвестник сея благодати. Да празднуем его, проходя мужественно подвиг, который на нас возложен самым падением и воплощением Божиим. Возвратим потерянное; исторгнем из челюстей врага добычу его; победим его; восторжествуем над ним, и докажем пред Тобою, Отец наш! яко возвеличишася дела Твоя, Господи! вся премудростию сотворил еси (Псал. 103, ст. 24). Аминь.

       Говорено 1799 года, Декабря 25 дня, в Лавре, в трапезенной церкви, где тогдаже посвящение было мною с 3 Архиереями, Архимандрита Серафима во Епископа Дмитровскаго и Викария Московскаго.