на память Преподобнаго Сергия

СЛОВО

НА ПАМЯТЬ ПРЕПОДОБНАГО СЕРГИЯ

       Подумал бы иной, что здесь был рай земный, коего красота и прелести каждаго к себе привлечь могли. Но напротив место сие было уединенное, лесами великими обростшее, едиными дикими животными и зверями обитаемо. На таковое-то место уединился празднуемый нами преподобный Сергий, и поселился на нем. Не удивится ли убо сему всяк, и не возмнит ли, что Праведник или погрешил в выборе, или какая особая важная причина к тому его побудила? А иный дерзновенный осмелится помыслить, что какаялибо безразсудность, или уныние, или суеверие тому были причиною. Но истинное благочестие не позволит таковую унизительную мысль иметь о Богопросвещенном и Богом прославленном муже.

       Дозволительно сему почудиться не для того, аки бы мы сей избранный род жизни дерзали опорочивать; но для того, что мы не чувствуем, да и не понимаем, какое Праведник здесь находил удовольствие. Мы обыкли о каждом разсуждать по собственным своим привычкам или пристрастиям. Что нам нравится или не нравится, то заключаем, что и всякому таковым же должно казаться. Даже до того дошла развратность человеческая, что, кои заражены пороками, и другим тех же пороков участными быть желают, и таковых любят и с ними охотно обращаются: а напротив, кои шествуют путем, от их разврата удаленным, тех чуждаются и ненавидят. Так невоздержный не любит воздержнаго, сладострастный целомудреннаго, пияница трезваго, ленивый трудолюбиваго, вольнодумец благочестиваго, ласкатель правдиваго. Узрит грешник праведнаго, и поскрежещет на него зубы своими (Псал. 36, ст. 12). А по сему един токмо развратный будет удивляться избранию сего места и сея жизни святым мужем, а добродетельный не удивится: поелику и понимает и чувствует драгоценныя выгоды таковаго избрания.

       Подлинно никакое место само собою истиннаго блаженства человеку не доставляет так, как никакое же место к достижению истиннаго блаженства не может быть препятствием. Мы ежечасно видим, что иные, пребывая в великолепных городах, в многолюдных обществах и в преукрашенных местах, безпокоятся и унывают, во всегдашней задумчивости и в прискорбностях: а другие, пребывая в уединении, в городах и лесах, и в малолюдстве живут безмятежно, спокойно и весело. Адам и в раю согрешил, а Лот в Содоме, и Иов на гноище остались непорочны; следовательно мира душевнаго не потеряли.

       Но ежели от места не зависит, предложит кто, истинное человеческое блаженство; то для чего же бы оставлять сожитие с людьми, приятное с ними обхождение, и взаимную друг от друга помощь, и удаляться в пустыню, в уединение, в горы и леса, и жить почти с одними зверями, лишая себя всякаго от общежительства удовольствия и выгоды, и добровольно осуждать себя на скуку и уныние, и на необходимый во всем нужном недостаток? Таковое предложение требует уважения и прилежнаго испытания и решения. Ибо оно для многих бывает претыканием и случаем к убеганию, или и предосуждению уединенной жизни.

       Для сего надлежит иметь справедливое понятие о человеческом роде, каких люди нравов, каких склонностей, каково с ним обращение, и к чему они более расположены, к добру или к злу. Ежели положить, что все люди справедливы, мирны, добродетельны, благочестивы, друг друга не только ни чем не обижают и не соблажняют, а напротив друг другу помогают, и своим обхождением и примерами пользуют, конечно былоб неразсудно от таковаго добраго общества удаляться. Но таков ли мир? Таков ли род человеческий? Слово Божие, которое есть истиннее всего, весьма невыгодныя о роде человеческом дает свидетельства. Из премногих приведем мы хотя некоторые. Прилежит, пишется, человеку помышление на зло от юности его (Быт. гл. 8, ст. 21). Ежели от самой юности человек более склонен ко злу, то чего лучшаго от него ожидать в совершенном возрасте? Мир весь во зле лежит (1 Иоан. гл. 5, ст. 19), говорит возлюбленный ученик: и любовь мира сего есть вражда на Бога (Иак. гл. 4, ст. 4). Призрел Господь с небесе на сыны человеческие видети, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога? Нет! вси уклонишася, вси непотребни быша; несть творяй благое, несть даже до единаго (Псал. 13, ст. 2, 3). Что сего свидетельства убедительнее? Но что же для человеков и посрамительнее? Смотрите, как град описывает тот, который был сам Царь и градами управлял? Видех беззаконие и пререкание во граде. Днем и нощию обыдет его по стенам его, беззаконие и труд посреде его и неправда: и не оскуде от стогн его лихва и лесть (Псал. 54, ст. 10, 11, 12). Кто в таковом обществе живучи быть может спокоен, и кто, ежели не повредится, по крайней мере, не соблазнится?

       И потому Бог Аврааму изрек: изыди от земли твоея и от рода твоего и от дому отца твоего, и иди в землю, юже ти покажу (Быт. гл. 12, ст. 1). Весь род Авраамов, даже и отец его впали в идопоклонство; а потому погубив познание о Боге, нужно им было впасть во всякий род злонравия. Один Авраам в сем глубоком мраке блистал еще, яко светильник светлый. Почему Бог, щадя избранника своего, и чтоб сия святая искра не погасла, велит ему отлучиться от сего рода развратнаго. Тоже, и по той же причине, учинил он и с праведным Лотом, выведши его из града, беззакониями преисполненнаго.

       Сим свидетельствам Божиим, сим избранных Божиих примерам весьма прилежно внимают те, коих сердца коснулась благодать, и кои в душе своей предвкусили сладость будущаго века. Они отвращают уши от суетных мира сего умствований, совершенно быв убеждены, что не могут те богоугодно разсуждать и советовать, коих нравы повреждены, и жизнь закону Божию несогласна. Как бы могли, говорят они сами в себе, как бы мы могли умствованиям человеческим последовать, а пренебречь то, что сам истинный Бог засвидетельствовал, и что избранные Его своим примером утвердили?

       Сими-то слова Божия сладкими приглашениями, сими-то святыми примерами побужден был и празднуемый Праведник удалиться в пустыню сию. Но имел он, кроме общих мирских соблазнов, и особенное к тому пред очами побуждение. Отечество его всякаго рода насилием было утесняемо, и родители его не только чести, но и имения лишены были в неповинности своей. Общее было разстройство. Почему, может быть, и не хотя принуждены были, яко Авраам, оставить свое отечество и род, и быть пришельцами в земли чуждей. Но и по преселении не много лучший обрели себе покой: почему и разсудили благоразумно скрыть себя в ограде пустынной, внимать токмо себе и Богу, и искать надежнее лучшаго на небесех покоя и благополучия.

       А Сергия Бог вел на вышший степень совершенства. Ибо Дух Святый каждому разделяет свои дары по мере веры его, или паче, по мере своего тайнаго о каждом благоволения.

       Из Истории Российской приметить можно, что когда были под игом иноплеменных, и непрестанныя продолжались междуусобныя войны, грады были разоряемы, селения сожигаемы, и опустошаемы поля; в сие-то наиболее несчастливое время убегали в пустыни, воздвигались жилища Святым, и храмы Божеству. И так благопромыслительный Бог, что в одних местах попускал разорять за грехи людей, то для угодников своих воздвизал в других, а тем самим грешников приводил в чувствие и покаяние, а праведных примерами их охранял, и утолял гнев свой. Буди благодарение и прославление Его милосердию, что нанося Он скорьбь телу, исправлял душу; и лишая благ временных, тленных, располагал и открывал путь к благам нетленным и вечным.

       Сие все не к тому говорим мы, что акибы хотели предосуждать и окаевать общежительную и мирскую жизнь. Никак! Разные устроил Бог пути ко спасению. В нем же кто звании призван бысть, в том да пребывает пред Богом (1 Кор. гл. 7, ст. 20). Уединенный отшельник вступает в трудный подвиг. Но живущий в миру, а соблазнами его неразвращаемый, и добродетели неизменно держащийся, еще больший и труднейший проходит подвиг, нежели живущий в пустыне. Да пребудет он непорочен, и да сияет, яко светило, посреди рода строптива и развращенна; таковый большую еще от Бога, паче отшельника, получит награду.

       Но сии же праведники суть охранение и подпора градам и селениям. Известно вам, что когда дерзнул Авраам вопросить Бога, что погубляя град, погубит ли Он праведника вместе с нечестивым? На сей вопрос возпоследовало Божие прорицалище, что Он, яко правосудный, не токмо не погубит праведнаго с нечестивым, но и грешных жилище пощадит не токмо для пятидесяти, для четыредесяти пяти, для четыредесяти, для тридесяти, для двадесяти праведников; но даже и то селение соблюсти обещал, гдеб токмо нашлось праведников десять.

       Видите, колико нужды во градах и во всяких селениях благочестивые и добродетельные люди, что Бог для них токмо щадит и самыя места грешников. Но и поистинне, как бы могло устоять какоелибо жилище, ежелиб в нем все до единаго были нечестивы, развращенны и беззаконны? Дом и царство разделивыеся на ся не устоят (Матф. гл. 12, ст. 25).

       Но желаю, дабы вы и до сего просвещеннаго возвышали себя понятия, что и в мире и в общежительстве можно жить уединенно и отшельнически. Два человека в одном человеке находит богомудрый Павел. Один внешний, другий внутренний: один плотский, другий духовный. Внешний человек есть, яко мир сей; внутренний, яко уединение. Плотский человек есть, яко общежительство; духовный, яко отшельничество. Кто от внешняго человека уединяется во внутренний, от плотскаго человека убегает, и внемлет единому духовному, от всех соблазнов и развратов мирских скрывает себя в сей глубине духовной, и сладостию внутренния тишины питает себя; тот и в миру есть истинный пустынник, богоугодный отшельник, и храбрый воин Иисуса Христа.

       Святый избранниче, преподобне Сергие! ты и пустынников избирал и наставлял, и мирских, но немирски, а богоугодно живущих любезно принимал, воззри отечески и на тех и на других! Се собрались ко гробу твоему многие, оставив домы свои и мирския обязательства. Конечно они суть из числа тех, кои уединились во внутренность свою, и не меньше пустынников возлюбили духовный подвиг благочестия. Помоги нам своими молитвами, да подвигом добрым подвизаемся, течение совершим, веру соблюдем, и сподобимся улучить венец правды, или паче, милосердия Божия. Аминь.

       Говорено в Лавре 1802 года, Июля 5 дня.