В неделю о Самаряныне

CЛОВО

В НЕДЕЛЮ О САМАРЯНЫНЕ

Сколь щастливый был случай для ныне поминаемой жены Самарянской! Была она распустнаго жития, в сладострастии греховном погрязшая, и ни мало не думала о своем исправлении. Но Божественное око, пути наши все назирающее, всякой усматривает случай ко приведению нас в чувство. Пришла жена та ко кладезю взять для себя воды. Но нечаянно нашла при кладези источник воды небесныя. Пришедый спасти человеческия дýши сидел при оном, и благоволил с тою женою вступить в спасительную беседу.

Мы не можем лучшей беседы для вас представить, как оную, которую Спаситель имел с Самарянынею. Ибо в ней увидим мы, каким сокровенным, но премудрым образом Божия благодать в человеческом сердце производит свое действие, и как грешный человек обык свои извинять слабости. При чем не оставим полезныя для наставления своего сделать примечания.

Спаситель, пришедшей ко кладезю жене, сказал: даждь ми пити (Иоан. гл. 4, ст. 7). Не для того сказал сие, аки бы нужду имел, дабы рукою жены тоя утолена была жажда его: ибо Он сидя при кладезе, и сам мог из него почерпнути воду. Но чтоб подать случай к дальнейшему с женою и спасительному для нее разговору.

Мучит и нас жажда тленных вещей, имения, честей, сладострастия. Приходим мы с Самарянынею ко кладезю мира сего: ибо в нем все сии прелести сокровенны. И как только намереваем нещастливое свое исполнить вожделение, тотчас благодать сретает нас и говорит: даждь ми пити, сыне! даждь ми сердце твое (Притч. гл. 23, ст. 26). Презри ты тление сие, и воззри на безсмертие, которое для тебя приуготовано. Насыти ты вопервых жажду мою, то есть, мое твоего спасения желание, но впрочем буди благонадежен на мой промысл, который печется о нужном для тебя. Даждь ми пити.

Но что на сей Иисуса Христа вопрос отвечает жена? Совсем иное, нежели что в сем случае ответствовать надлежало. Ежели она Его признавала Божественным посланником, то должно было ей сказать: ты паче греховною жаждою томимую душу мою напой спасительными учения и благодати своея струями. Ежели же она признавала Его простым человеком, то какой бы труд был человеку жаждущему подать напиться, и сказать: со удовольствием сию малую тебе покажу услугу. Но жена говорит иное: Как ты будучи Жидовин, от меня Самарянки пить просишь? Не прикасаются бо Жидове Самаряном (Иоан. гл. 4, ст. 9).

Знать при сем надлежит, что Самаряне был народ соседний Иудейскому, и одни других терпеть не могли: Иудеи почитали Самарян развратниками в вере; а Самаряне за то их ненавидели и отвращались. Почему Самарянская жена и говорила Христу, удивляяся, что Он, позабыв, какая есть между Самарянами и Иудеями взаимная ненависть, вступает с нею в разговор.

Обыкновенно и между нами случается, что мы иноверцов, и заблуждающих в вере ненавидим, отвращаемся и гоним. Заблуждение достойно отвращения и ненависти: но заблуждающий человек достоин сожаления. Болезнь мы любить не можем: но больнаго человека не должно ненавидеть, а лечить. Ибо отвращением и ненавистию, заблуждающий в вере более ожесточается, и мы сами обращению его препятствуем.

Но еще Самаряныни ответ и другое нам дает важнейшее примечание. Благодати Божией ко спасению нас призывающей грешник подобно той жене ответствует: почто ты прикасаешься мне? Ты меня призываешь от покоя к трудам, от удовольствия страстей к слезам покаяния, отвлекаешь от приятностей мира и велишь итти по трудному пути к небесам. Нет! не прикасаются Жидове Самаряном. Между увеселениями плотскими и мудрованиями духа нет согласия. Одно оставить, и другому последовать, надобно преодолеть самаго себя. Удалися от меня. Таковая беседа для меня невместительна.

По таковом ответе грешника не оставляет благодать, так как и Спаситель не оставил Самаряныню. Он ей далее говорит: ежели бы ты ведала дар Божий; и кто есть с тобою беседующий, ты бы просила у Него, и Он бы дал тебе воду живу (Иоан. гл. 4, ст. 10). Ибо поистинне совесть незазорная есть вода чистая, вода живая. Зной страстей ею прохлаждается, утоляется жажда к мирским прелестям, и только остается оная сладчайшая жажда, о которой говорит Пророк: возжада душа моя к Богу крепкому, живому (Псал. 41, ст. 3).

Но что на то жена? Господине! ты ни почерпала не имеешь: а студенец есть глубок, откуду убо имеешь ты воду живую? Уже ли Ты больше родоначальника нашего Иакова, который ископал для нас студенец сей, из коего пил он сам, и дети его, и скот его (Иоан. гл. 4, ст. 11, 12). Сей жены ответ был ответ жены или малосмысленныя, или страстию порабощенныя. Или она не понимала Христовы слова, что Он не разумел живую воду, протекающую в источниках и реках, но давал ей разуметь о живой спасения воде: ибо помянул ей и дар Божий; и означил, что есть особливая особа беседующая с нею; а не такая, котораяб только хотела ее напоить из реки, или из источника водою. Или и понимала жена тех Христовых словес силу, но в сем разуме они ей неприятными казалися. Ибо они касались страстнаго ея сердца, которому от страсти своея отстать еще не хотелося. И по тому она дала вид, аки бы тех слов не разумеет.

Грешник грешнице сей подражает. Он благодати обещающей ему превосходная и истинная благая, обык возразительно говорить: я не понимаю твоих слов и обещаний. Настоящее для меня лестнее: но будущее от меня закрыто: и будет ли то самым делом так, един Бог ведает. А неизвестное променять на известное, почитаю я неосновательным. Да хотяб то было и несумнительно, но оставить услаждения, коими развлекаются все мои чувствы, мне кажется, что сие былоб мне самому на себя произнести приговор смертный.

Но пусть бы я все то и презрел, и единственно попекся бы о душе своей, но есть ли мне надежда ко спасению? Нет! Господь ни почерпала для меня не имеет, и студенец есть глубок. Я погружен в бездне грехов: и есть ли таковое благодатное почерпало, котороеб меня оттуду извлечь могло? Нет! уже ли Он больше родоначальника нашего Иакова. Уже ли его больше милосердие, нежели мои беззакония. Уже ли его сильнее благодать, нежели те прелести, коими меня мир к себе привязал? Нет! или пойду обыкновенною для меня и приятною дорогою, или предамся отчаянию.

Но не хощет Бог, дабы злоба человеческая сильнее была, нежели Его благодать. Он продолжает действие. Он говорит жене: всяк пияй от воды сея, вжаждется паки: а иже пиет от воды, юже аз дам ему, не вжаждется во веки: но вода, юже аз дам ему, будет в нем источник воды текущия в живот вечный (Иоан. гл. 4, ст. 13, 14). Вся благая мира сего льстят и услаждают; но на время. Все в свете есть переменно. Богатство истлевает, или пропадает. Чести проходят, или причиняют большее нещастие. Сладострастия мучат душу, разслабляют тело: или по крайней мере все сие смертию кончится. Благоразумнаго человека дело избирать спокойствие и удовольствие; но твердое, постоянное, которое бы и совесть успокоило, и у добрых людей доброе мнение заслужило, и пред Богом представляло бы непостыдным. Сия одна есть вода текущая в живот вечный. Прочее все воспаляет нашу жажду, но никогда оную не утоляет.

Но что на то жена? Господи! даждь ми сию воду, дабы я более жажды не имела, и не находилаб уже нужды ходить часто ко кладезю сему (Иоан. гл. 4, ст. 15). Сей ответ жены был первый шаг ко спасению: но был он, так сказать, шаг еще хромый. Означал он и желание ко спасению, и нехотение отстать от своих страстей. С действием святым нечто мешалося еще плотское. Ежели она точно выразумела ту воду, и ту жажду, о коих ей Спаситель изъяснял, то почтоб ей говорить, что она для того только желает напиться сей воды, дабы не иметь больше труда ходить часто ко кладезю. Попечение о душе не уволяет нас от трудолюбия: а паче, чем более тело занимаем честными упражнениями, тем более душа облегчается. Пей живую спасения воду; но между тем житейскую пристойную должность проходи с рачением. Нет! еще несовершенно выразумела жена, чтó есть живая с небес текущая вода. Или и выразумела, но к питию ея несовершенно расположена была ея душа. Она хотела пить ту воду, но только с тем, дабы жизнь сию препровождать впредь в безпечности; и следовательно, в прохладе и вольности. Так-то грешник и к небесам возлететь желает; и отягощен бременем страстей к земли притягается!

Но не льзя при сем случае хромать на оба колена. Надобно решиться на доброе с твердостию духа. Без того предприятие есть слабо. И для того Иисус Христос, приметив в Самарянке таковую в предприятии слабость, сказал ей: пойди, и призови мужа (Иоан. гл. 4, ст. 16) своего; и с ним приди сюда. К чему сие Христово слово? О сколь благовременно! Была жена та жития распустнаго. Вместо законнаго супружества со многими блудодействовала. Была сосуд нечистый; потеряла всякий стыд приличный своему полу: честь своего целомудрия или ставила в цену, или в одной только страсти плотской находила свое удовольствие: впрочем стыд, честь, целомудрие, совесть, закон, Бог, были для нея ничто. Можно ли было, чтоб таковым оскверненным сосудом почерпнуть ту живую воду, которая течет из источников небесных? Нет, жена! очисти прежде сосуд свой, да будет способен ко вмещению таковыя благодати. Исправи житие; отрекись сих прелестей, столь для тебя пагубных. Когда прямо жаждешь спасения своего, не имей более жажды к насыщению своих вожделений.

Грешный человек! се точный образ, каковым призывает Бог ко спасению тебя: се точный образ, каковым ты противу онаго свои представляешь затруднения. Не для того тебе сие теперь изъясняется, чтоб ты полагал препятствия на пути спасения; но чтоб тебе с большею охотою следовать гласу Божественному. Не обманывай себя, акиб победить страсти было дело трудное, или невозможное. Нынешняя жена была подобна тебе, сколько ни привязана она была к миру привязанием самым студным, но наконец взяла верх над самою собою. Ибо повествуется, что она после сего счастливаго для нее случая не токмо пожила добродетельно: но и к лику святых причислена быть удостоилась. Возьми и ты твердое решение. На кресте висящий вопиет: жажду: даждь ми пити (Иоан. гл. 19, ст. 28); утоли жажду сию столь спасительную: приими чашу спасения своего: напой из нея Его и себя, и тем утолиши Его жажду, и сам не вжаждешися во веки. Аминь.

Говорено в Троицкой Лавре 1794 года, Маия 7 дня.