На день Сретения Господня

СЛОВО

НА ДЕНЬ СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ

Праведный Симеон узрев давно желаемаго Христа Господня, в радости духа возопил: Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко! по глаголу твоему с миром (Лук. гл. 2, ст. 29). Здесь две вещи нас удивить могут. Первое, что Симеон обрадовался, увидев приближившийся конец жизни своея. Вам известно, что не только приближение смерти, но и самое об ней воспоминание нас устрашать обыкло. Но Симеон тому радуется. Второе, что тогда воспоследовала кончина его жизни, когда он узрел Христа Господня. Как! он узрел источник жизни: но из сего безсмертнаго источника проистекла смерть? Узрел того, который воскрешал и воскрешает мертвых: но Симеон узрев Воскресителя умирает? Не паче ли, по нашему мнению, следовало Симеону, узрев Христа Господня, помыслить и сказать: «ныне старость моя обновляется: укрепляется состав мой, и я начинаю процветать младостию. Мне, почти уже по старости умершему, ты возвращаешь жизнь. Я теперь начну жить, дабы сим на земли явившимся блаженством, сколько возможно, более насладиться мог»: но не так. Симеон возрадовался, что приближилась кончина его жизни; и сию кончину произвело то, что он узрел Христа Господня.

Но не дивитеся, благословеннии слушатели! Когда мы вникнем в таинственный смысл слов Симеоновых, увидим, что узрение Христа Господня производит не смерть, но живот: и кончина Симеонова была не смерть, но жизнь. И по тому он весьма основательно возрадовался, и воспел оную песнь.

Когда Симеон Духом Святым был научен, что не увидит он смерти, доколе не узрит Христа Господня: то конечно тем же Духом Божиим был он наставлен; как не погрешительно понимать, смерть и жизнь? Он совсем иначе их понимал, нежели как мы, по низкому смыслу, их разуметь обыкли. Что почитаем мы смертию; он то почитал жизнию: а что жизнию мы поставляем, он то вменял за смерть. Жизнь, по нашему понятию, есть временное продолжение нашего бытия на земли: а по Симеонову понятию жизнь есть вечное продолжение нашего бытия на небеси. Смерть, по нашему понятию, есть пресечение сего временнаго на земли нашего бытия: а по Симеонову разумению смерть есть разрыв союза с Богом, и вечное с Ним разлучение. Сколько небо от земли; столько сии два понятия друг от друга разстоят. Почему ни мало не удивительно, что Симеон о смерти и жизни иначе заключал, нежели мы; что он о том радовался, о чем мы печалимся; что он о том скорбел, о чем мы радуемся. Мы с своим понятием, узрев Христа Господня, устрашились бы и вострепетали: а Симеон узрев его, возторжествовал и воспел радостно.

Но почемуж смерть и жизнь Симеону иначе казалися, нежели как они кажутся нам? По тому, что был он просвещеннее нас; а паче, что был он нас и добродетельнее. Был он нас просвещеннее. Мы жизнию почитаем сие временное бытия нашего на земли продолжение, но Симеон почитал сие заблуждением. Как жизнь сию толико краткую, и почти минутную, почитать жизнию? Как то почитать жизнию, что едва успеет разцвесть, как уже и увядает? Как то почитать жизнию, что, будучи само по себе кратко, но и то исполнено болезней, бедствий и страданий непрестанных? Как то почитать жизнию, что меня ежечасно обманывает? Ибо жизнь ко всему привлекает безмерно, и обещает удовольствия несказанныя; но вдруг сия прелестница меня оставляет весьма часто в самое то время, когда я удовольствия ея только что вкушать начинаю? Как то почитать жизнию, что переменяется на смерть? Какую? ежели просто и грубо разсуждать; весь наш состав обращается в гнилость и в ничто: а ежели разуметь по смыслу Христианскому, то жизнь сия оканчивается такою смертию, которая человека подвергает страшному Божию суду и осуждению. Что в такой жизни? Да прейдет она, как возможно, скорее! Увы мне! яко пришельствие мое продолжися (Псал. 119, ст. 5). Таким образом понимая жизнь Симеон, мог ли он опечалиться, увидев приближающийся ея конец?

Но прибавим к сему, что Симеон не токмо был нас просвещеннее; но и добродетельнее. Сам Дух Святый наименовал его праведным (Лук. гл. 2, ст. 25). А почему еще и более мог он желать скораго жизни своей окончания. Известно, что добродетели награда есть токмо на небеси. Мир ни цены ея не знает; ни справедливой награды не воздает. Но сего мало. Он еще ее гонит: а порочные и развратные в большей у него чести и уважении. Воззрите на все роды: прочтите все древния книги: увидите, что гонимы были люди не развратные и порочные; но правдивые, твердые в добродетели и благочестивые. И для того Апостол утешая гонимых праведников, и утверждая их все препобеждать терпением, говорит: образ приимите злострадания и долготерпения, Пророки (Иак. гл. 5, ст. 10). Кто страдали и долготерпели? Пророки: за что? за то, что они, хотя исправить людей, свободно изобличали неправду человеческую. Да и вообще сказал Павел, яко вси хотящии благочестно жити о Христе, гоними будут (2 Тим. гл. 3, ст. 12).

Таковая жизнь для праведника каковою покажется? Конечно не будет он роптать на Провидение премудро все устрояющее; однако же пожелает и смерти: не по отчаянию; как то творят некоторые люди безумные и нечестивые; но возбуждаяся и оживляяся благою надеждою. Он ведает Божие правосудие, и какое добродетели на небеси награждение уготовано от сложения мира. Нам смерть закрывает глаза: а праведнику открывает она свет присносущный. Нам выставляет гроб: а ему небеса. Нам гнилость и тление; а ему нетление и безсмертие. Нас лишает всех благ земных; а ему отверзает все сокровища райския. Наше имя в забвение приводит: а ему доставляет память вечную. Одним словом: нам смерть приносит только смерть; а праведнику приносит она живот. Так как же Симеон, будучи и просвещен и добродетелен, не мог обрадоваться увидя таковую к нему приближающуюся вожделеенную смерть? Смерть, которая именем токмо была смерть; а самою вещию истинная жизнь.

А по тому уже нет удивления, что сия смерть последовала от воззрения на Христа Господня. Он для того и на землю сошел, чтоб нас осчастливить таковою кончиною. Аминь, аминь, глаголю вам: яко слушаяй словесе моего, и веруяй пославшему мя, имать живот вечный, и на суд не приидет, но прейдет от смерти в живот (Иоан. гл. 5, ст. 24).

Не оставим же мы изъяснить и таинственную Симеоновой радости причину, которая несравненно важнее причин нами сказанных. Симеон был праведен: но был и человек: кто же человек без греха? Никто своею правдою пред Богом оправдитися не может. Вси без изъятия согрешиша, и лишени суть славы Божия (Рим. гл. 3, ст. 23). Чувствовал сие Симеон, и со всею своею правдою пред лице Божие явиться страшился. Но се воззрел он на Христа Господня! воззрев увидел, что се он есть Агнец Божий, вземляй грехи всего мира; что се Он есть жертва наша умилостивительная и очистительная; что се Он есть тот великий Ходатай, коего посредством и грешник верующий и кающийся приемлется в объятия Отча; и грешник приемлется за праведника. Таковым великим богомыслием просветившись и ободрившись Симеон, в радости воспел: Ныне отпущаеши раба твоего с миром. Блажени, их же оставишася беззакония, и их же прикрышася греси! Блажен муж, ему же не вменит Господь греха! (Псал. 31, ст. 1).

Сему великому мужу, или паче великой вере его, да поревнуем и мы. Нас страшит смерть: се живый пример, коему подражая, смерти страха не убоимся, ниже смутимся: Господа же Бога нашего освятим в сердцах наших, и Той един да будет нам в страх, ежели согрешаем (Исаии гл. 8, ст. 12 и 13). Но ежели каемся и исправляемся, и верою непрестанно взираем на Христа Господня: сей страх отойдет; а наступит радостная надежда, и сладчайший любви союз вечнаго с Богом соединения. Аминь.

Говорено в Чудове 1794 года, Февраля 2 дня.