На день Преподобнаго Сергия

СЛОВО

НА ДЕНЬ ПРЕПОДОБНАГО СЕРГИЯ

О коль громок, усладителен и действителен оный глас Евангелия, которым ныне оглашены уши наши! Приидите ко мне вси труждающиися и обременении, и аз упокою вы (Матф. гл. 11, ст. 28). Сей глас провозглашен Спасителем в Палестине; но звук Его протек концы вселенныя. Провозглашен единожды; но и ныне гремит в сердцах благочестивых и услаждает оныя; да и никогда греметь не престанет, доколе стоять будет сия юдоль земная. Сей глас есть небесный; и по тому-то он толико действителен в душах Христианских: сей глас произнесен искреннейшим спасения нашего желателем; и по тому-то он столько усладителен.

С самаго начала, как сей глас разнесся по вселенной, коликое множество потекли в след его! Не только во градах и каждый в дому своем, искал себе утешения и отрады в сем Божественном гласе: но даже многие потекли за ним в непроходимыя пустыни и горы: и всякия там изнурения и претрудные подвиги сносили благодушно, укрепляя себя силою и действием сего призыва Спасительнаго. Приидите ко мне вси труждающиися и обременении, и аз упокою вы (Матф. гл. 11, ст. 28).

Но и ктоб от трудов не искал отдохновения? Ктоб бременем отягощенный не желал себе облегчения? Да и ктож, многотрудный путь жизни сея проходя, свободен от трудов и не отягощен бременем сует мира сего? Но надобно знать, какие труды разумеет здесь Евангелие, и какое обременение, какой же есть и тот покой, коим обрадовать нас обещает Спаситель. Объяснением сего благочестию вашему по возможности моей услужить потщуся.

Труды здесь разумеются необыкновенные, каковые каждый по должности возложенной на него, или по хозяйству дома своего и общаго добра проходит. Ибо Словом Божиим праздность везде осуждается; а трудолюбие похваляется. Почему сии труды и бременем почитать не можно и не должно. Они напротив, ежели благоразсудительно и на полезное употребляются, и здравие укрепляют, и к душе искушениям и волнениям прикасаться не допускают. Не безотяготительно подлинно в них упражнение; но плод их сладок. Сеющии со слезами, с радостию пожинают. Да и доказывает то праздный человек: он и телом разслаблен, и духом уныл; поелику в праздном человеке мысли более разсеяны, и удобнее к нему приступают, и внедриваются в нем всякия страсти, которыми непрестанно волнуяся ходит, аки тень нощная. Не о похвальных убо трудах и упражнениях говорит Евангелие; да и могу сказать, совсем не о телесных трудах; но о трудах душевных и о обременении душевном.

Волнуешься и мятешься ты непрестанно во внутренности твоей искушениями и страстями: вот труд самый несносный! Безпокоишься и мучишься ты совестию: вот бремя самое тяжкое! Сим-то трудом труждающихся; сим-то бременем отягощенных призывает к себе глас Евангельский, и обещает отраду и покой.

Я не имею нужды объяснять, сколько страсти и искушения и душу каждаго безпокоят и совесть мучат. Блажен, ежели кто от сего свободен; но совершенное от того освобождение не может последовать в жизни сей; а щастие сие предоставлено блаженным на небеси. Совершенное, сказал я, освобождение; чтоб, то есть, человеку так безстрастну и радостну быть, как Святии опочивающии в недрах Божиих. Однако довольное, и сколько благодатный человек вместить может, облегчение и успокоение и здесь на земли быть может и есть. Ибо не всуе к тому призывает нас Евангелие. Да и многих на земли явил нам промысл Божий, которые оным Евангельским гласом быв облегчены и успокоены, были всегда благодушны и радостны. Конечно не от смущеннаго духа происходили оныя слова: кто ны разлучит от любве Божия? Ни нагота, ни глад, ни мечь, ни смерть (Рим. гл. 8, ст. 35). Таковые были Святые Мученики: таковы были многие пустынные Подвижники: таков был Павел, который свободно мог сказать: радуюся во страданиях моих (Колос. гл. 1, ст. 24).

И ежели они и в самых горьких мучениях и в гонениях, спокойствия духа не потеряли; то как бы уже их могли возмутить какия либо трудности и неудовольствия житейския? Видно, что в сердце их сильно действовал поминаемый глас Евангельский, и ни чему стороннему внутренность их помутить не допускал. Видно, что самым делом исполнялось на них оное Святаго Духа свидетельство: мир мног любящим закон Твой, и несть им соблазна (Псал. 118, ст. 165).

Да и поистинне, ежели внутренность благоустроена и благодатию Господнею утверждена, никакия наружныя противности возмутить человека не сильны. При малодушии и мятущейся совести, и малое безпокоит и страшит: а когда совесть спокойна, и душа управляяема просвещением и правотою, тогда она со Псаломником весело поет: Бог нам прибежище и сила; Помощник в скорбех обретших ны зело: сего ради не убоимся, внегда смущается земля и прелагаются горы в сердца морская (Псал. 45, ст. 1).

Сказав теперь о трудах и о бремени, каковы разумеются во оном гласе Евангельском: не надлежит оставить объяснением и тот покой, который им обещается: приидите ко мне вси труждающиися и обременении, и аз упокою вы (Матф. гл. 11, ст. 28). Не разумейте здесь покоя телеснаго, который состоит во уклонении себя от всяких трудов. Ибо уже сей покой, яко сущая праздность, словом нашим отвержена. Не разумейте же и душевнаго покоя того, который подается от мирских выгод. Ибо сей покой, от Евангельскаго покоя совсем иной, и Спаситель его от покоя своего весьма отличает: мир мой оставляю вам; мир мой даю вам: не якоже мир дает, аз даю вам (Иоан. гл. 14, ст. 27). Видите и примечайте, что иной есть мир Его; иной мир света сего. Мир светский состоит во удовольствии от выгод мирских. Когда кто изобилуя богатством и честями, и никакой ни в чем не имея нужды, и ни от кого не видя на себя гонений и обид, почитает себя довольным и спокойным, впрочем и имение нажил не праведно, и иное во зло употребляет, или ни на что не употребляет по сребролюбию; и чести или незаконно достал, или оныя проходит нерадиво, или к притеснению других: таковый человек когда кажется себе быть довольным и спокойным, сей мир есть света сего; а не Божий; сей покой есть ложный, а не истинный. Лучшеб гораздо было, когдаб сей человек во внутренности своей чувствовал безпокойство и смущение; ибо сие дало бы ему усмотреть, что сколько он изобилен по наружности, столько не достаточен во внутренности: дало бы ему усмотреть, что он есть гроб снаружи покрашенный, но внутри полн костей мертвых и всякия нечистоты. При таковом бедственном состоянии, как можем мы его назвать спокойным и мира Христова исполненным?

Не таков есть покой Евангельский! Он состоит в спокойствии и тишине совести; когда она чувствует к себе и в себе благоволение Божие. Человек Бога, свою смертность и свое безсмертие понимающий; понимающий же свои грехи и беззакония, ужасается от правосудия Божия: ведает бо, яко суд Божий и есть и будет, и суд Его праведен есть. Сим ужасом поражаемый, вопиет грешник из горести душевной: не вниди, не вниди в суд с рабом твоим (Псал. 142, ст. 2). Но как же ему в суд не взойти? Ибо Он есть Бог не хотяй беззакония и равно отвращающийся греха и грешника, но куда от сего суда скрыться? Камо пойду от духа Твоего, и от лица Твоего камо бегу (Псал. 138, ст. 7). Да и сей самый суд мы носим в самих себе, в совести своей. В сем-то страшном положении потребен покой: от сего-то бремени нужно облегчение. Так вот в самый тот час, как таковым образом поразится от грехов и от суждения за них сердце твое; в самый тот час оглашает тебя радостный глас Евангельский: приидите ко мне вси труждающиися и обременении, и аз упокою вы (Матф. гл. 11, ст. 28). О глас сладчайший! О призыв благодатнейший! Кто не потечет в след гласа сего? Кто не пожелает сим Божиим покоем осчастливен быть? Кто от радости не воскликнет? Кто даст ми крыле, яко голубине, и полечу и почию? (Псал. 54, ст. 7).

Но куда лететь, и где искать сего покоя? Сего врачевания надлежит искать в язвах Спасителя мира: сея жизни искать в смерти Его: сего покоя достигать в Его страданиях: сию жажду утолять кровию Его. Ибо сею жертвою великою обезоружено правосудие Божие: сею кровию безценною умилостивлен раздраженный на них Бог: сею ценою куплена свобода нам чад Божиих; действием сея великия благодати приемлется наше покаяние; и даруется разрешение грехов, освобождение от осуждения и примирение с Богом. И на сие-то взирая, Апостол во уши всея церкви возглашает: оправдившеся верою, мир имамы к Богу Господем нашим Иисус Христом (Рим. гл. 5, ст. 1). Для того же и сам Господь не инуды куды нас отсылает; но призывает к себе: приидите ко мне: и Он един покой дать обещает: и аз упокою вы (Матф. гл. 11, ст. 28).

Что же нам для получения толикаго богатства делать надобно? Ничего более от нас не требуется, как только, чтоб притти к Нему. Приидите ко мне. О коль малое и легкое от нас требуется! Приити не ногами телесными, но стопами душевными. Сие душевное шествие есть покаяние. Оно нас приводит и приближает к Христу. Сими не душевными только, но и телесными ногами многие подвижники Святые потекли к Нему в отдаленныя страны, в неприступныя горы, в непроходимыя пустыни; не для того, аки бы в средине мира и на всяком месте покаянием Его обрести не могли; не для того, но что оный сладчайший глас Его, столько возжег их сердце, наподобие любовию уязвленнаго, что они никакого подвига, никакого труда, изнурения, даже и страдания не щадили; желая, сколько возможно, более исполниться сладостию мира Божия: и для того со Апостолом взывали: вся препобеждаем за возлюбльшаго ны (Рим. гл. 8, ст. 37). А по тому хотя несли и тяжкое иго, но оно было для них благо: хотя несли трудное бремя; но оно было для них легко: ибо обыкновенно, где зельная воспаляет кого любовь, там всякий труд и подвиг легким быть кажется.

Сему-то гласу последовал и празднуемый нами любитель Христов и Подвижник Его Сергий. Как только коснулся сердца Его глас сей: Прииди Сергие! и он немедленно пошел: прииди ко мне; и он оставив вся мира сего благая, прилепился к Нему единому. Возми иго мое на себе: и он безпрекословно его принял. И аз упокою тя: и упокоил. Ибо подвижник наш иго Его нес не только без смущения, но и с охотою и радостию. Было для него сие иго благо, и бремя сие легко. Ибо любовь к любимому лицу все превозмогала.

Таковым образом упокоен был он на земли. А какого покоя удостоен на небеси; того слово мое изобразить не может. Посмотрите только на сень одну оныя вечныя его славы: на здешнюю его по смерти пребывающую славу. Ежели толико он прославлен на земли, что Святым его останкам все, и самые Цари покланяются, что все в его молитвах помощь и утешение себе обрести чают, что вся Россия защитником его своим почитает; то по сему судите, каковá должна быть его на небеси слава и блаженство.

Боже! покой и отрада праведных душ! Молитвами сего Тобою успокоеннаго и прославленнаго Праведника, подаждь и нам сей Святый покой. И понеже мы приходить к Тебе по призыву Твоему ленимся, возбуди и привлеки нас тою силою, которою Тебе свойственно оживотворять и умерших. Аминь.

В Троицкой Лавре, 1792 года, Июля 5 дня.