10. В неделю Пасхи

СЛОВО

В НЕДЕЛЮ СВЯТЫЯ ПАСХИ.

При наступлении благоприятныя весны все, кажется, оживляется и воскресает. Жестокость зимы какбы умерщвляла всякую душу растущую: но востает она, оживает, в прекрасную облекается одежду, и различными гордится плодами, как скоро великое солнечное светило начнет оную согревать и оживотворять. Но можно сказать, что тогда и самое солнце какбы оживает. Ибо хотя оно и светило, но землю не оживотворяло; а потому и само казалось быть аки умершим.

Вот образ воскресения нашего и воскресения Христова! Землю согревает и оживотворяет на тверди небесной блистающее светило: но оно внутренности нашей, а кольми паче нашей души, ни осветить, ни согреть, ни оживить не может. Для внутренности и души нашей светило есть несозданное, сей свет создавшее, прежде век от Отца; а потом во времени от девическия возсиявшее утробы, единородный Сын Божий.

Сие света присносущнаго исполненное солнце правды, чрез некоторое время под покрывалом тленныя и мрачныя нашея плоти сокрывалось, страданиями и мучениями какбы затмевалось, а потом смертию какбы западом своим совсем нас оставило, и во гроб сокрылось.

Сия была жесточайшая и смертоносная для нас зима. Бурные ярости Божия ветры нас сокрушали, лютейший удаления Божия мраз стеснял наш дух, всякую в нас к плодоношению благих дел силу умерщвлял, и яко изсохшее и ни к чему непотребное древо предавал огню на сожжение. Свирепость сея зимы столь была сильная, что она и самое нас просвещающее светило, яко в нашу плоть облеченное поразила: принудила его сокрыть свое сияние и в мрачном гробе познать запад свой.

Но послушаем, как описывает просвещенный Пророк солнечное восхождение (Псал. 18, ст. 6). Оно, говорит, является нам, подобно как жених выходит из брачнаго чертога с лицем самым радостным: яко пресильный герой отважно устремляется протекать путь свой, столь пространным и скорым ступанием, что мера его простирается от одного небеснаго края до другаго; и нет твари, нет места, котороеб могло укрыться от сияния и зноя его. Таковым образом описывает Пророк восхождение и течение сего видимаго солнца.

Скажем мы тоже и о светиле нашем. Могла ли его навсегда удержать мрачная ночь смерти? И с какою славою должно быть его восхождение? Солнце заходя не погасает; а только на время от глаз наших скрывается. Сын Божий зашел во гроб только плотию: но сила его Божества всегда оставалась незаходимою. Почему паки он восходит, возсиявает, востает и воскресает. Тотчас лиется от него радость на всю тварь, и Ангелы поспешают узреть сие дивное восхождение. Яко всемогущий герой шествует с мужеством и славою: расточаются от лица его врази его, и бежат от него вси ненавидящии его, весь круг небесный и земный препоясуется веселием; но ад трепещет от него. Так гдеж бы было место, которое бы укрылось от его освещения и согревания?

При таковом его восходе и все оживает, все в прекрасном является виде. Вся тварь веселится и радуется, яко Христос воскресе, и ад пленися.

Но мы, мы падший Адамов род прежде всех и паче всех участвуем в сем его воскресении. Для нас он возсиял: ибо мы были заключенны во тме и сени смертной. Для нас он возстал: ибо мы были падшие. Для нас он оставил гроб: ибо мы были умерщвленны. Для нас он разрушил ад: ибо мы были осужденны. С ним воскресшим вкупе воскресли и мы.

Воскресли мы: ибо получили жизнь оправдания. Воскресли мы: ибо восприяли силу к приношению святых плодов веры. Воскресли мы: ибо впечатлелась в сердце наше надежда к безсмертию. Воскресли мы: ибо дух наш стал быть соединен с животворящим духом. Воскресли мы: ибо гробы наши разрушились. Воскресли мы: ибо наш последний враг упразднися смерть.

Ежели же мы воскресли, то почто еще ожидаем воскресения мертвых? Для того, что хотя сии наши тела, по подобию тела Христова, на время и опочиют во гробах; но смерть их навсегда удержать в них не может. При звуке Архангельской трубы смерть принуждена будет отдать мертвыя своя. Сия добыча из челюстей ея будет изсторгнута. Аминь аминь глаголю вам, яко грядет час и ныне есть, егда мертвии услышат глас Сына Божия, и услышавше оживут (Иоан. гл. 5, ст. 25). Но телами ли одними воскреснем мы? Конечно телами: чаем мы воскресения плоти сея. Все тела при наступлении весны, и при возсиянии в большей силе лучезарнаго солнца, оживают и воскресают: то уже ли одни наши тела навсегда изтлеют, и никогда не узрят своего воскресения?

Но я могу сказать, что воскреснем мы и самыми душами. Ибо и душы имеют свою смерть. Понеже востать в воскрешение суда, не есть прямое для души воскресение, но паче истинная смерть ея. Человек, когда удостоится воскреснуть в воскрешение живота, тогда не тело его токмо воскресает, но и самая душа. Ибо начинает она жить жизнию радости вечныя, а не жизнию осуждения некончаемаго.

О блаженно таковое воскресение! О радостный и сладчайший оный день и час! тогда-то, О любезныя братия! наше будет истинное торжество: тогда-то великий праздник: тогда-то присноцветущая и неувядаемая весна: тогда-то великая суббота, то есть успокоение наше: тогда-то будет славная и таинственная пасха, то есть, прехождение наше от тления в нетление и от смерти в живот.

Для сего-то воскресения нашего и Христос умер и воскрес: да ктому мы, по Апостольскому слову, Не себе живем, но умершему за нас и воскресшему Господу Иисусу (2 Кор. гл. 5, ст. 15), емуже да будет от всея им освященныя церкве честь и слава и благодарение во веки веков. Аминь.

Говорено в Успенском соборе 1786 года, Апреля 12 дня.