Житие Преподобнаго и Богоноснаго отца нашего Сергиа Радонежскаго чудотворца

ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНАГО И БОГОНОСНАГО
ОТЦА НАШЕГО СЕРГИА РАДОНЕЖСКАГО ЧУДОТВОРЦА

Господне слово есть истинно, яко в память вечную будет праведник (Псал. 111, ст. 6): почему и должны мы старатися, дабы добродетель честно и Богоугодно поживших мужей была во веки не забвенна. Обыкновенно многими книгами бывает повествуемо, как некоторые неприступные взяли грады, как множество победили и пленили народов, как великолепныя воздвигли здания. Но все сие не редко полезнее бы было, когдаб вечному предано было забвению: ибо вся оная слава бывает соединенна с оскорблением человечества, с нарушением сладчайшаго мира, и со отягощением и изнурением бедных смертных. Добродетель есть человеколюбива и благодетельна. Несравненно мужественнее есть возмогший победити свои вожделения и страсти, нежели разоривший неприступные грады: славнее сто крат есть воздвигший падшие храмины, и безприютным доставивший покров, нежели устроивый огромныя здания с разорением других к насыщению ненасытнаго славолюбия. Почему достойно и праведно первых паче чествовати, и прославляти, и проповедовати их житие, яко всякаго подражания достойное, нежели последних. Но и предосудительно бы для нас было, что Богоугодные мужи великий добродетели подвиг проходили со многими трудами и страданиями: мы же не токмо сами не подвизалися бы, но и готовых чужих, а нам полезных трудов, ленилися бы возвестити словом или писанием.

К лику первых славных в добродетели подвижников принадлежит преподобный и Богоносный отец Сергий. Его жизни деяния настоящим возвестим кратким повествованием избрав из многих его сокровищ некоторыя знатнейшия и нам полезнейшия.

Преподобный отец наш Сергий родися, от создания мира 6822 года, от Рождества же Христова 1315, при Великом Князе Юрье Даниловиче, и при Митрополите Всероссийском Петре, во граде Ростове от доброродных и благочестивых родителей, от отца нарицаемаго Кириллы и матере Марии, их же святыя тела суть украшением Хотькову монастырю. Были они исполнени добродетели и праведни пред Богом и человеки. Но и самый произшедший от них плод показал доброту благословеннаго древа. О блаженны родители, их же имена чадами и родом их вечно прославляются! Блаженны и чада, иже честь и славу родителей и рода своего не токмо не посрамили, но умножили и возвеличили: благородство бо состоит в добродетели.

Мати его, яко благочестивая и благоразсудительная, нося сего младенца во чреве, всячески хранила воздержание, хлебом точию и семенами и водою питалася: соблюдая, не токмо дабы чем-либо не повредить носимый во утробе своей Божий дар, но да из чистых кровей и соков чистое и здравое подаст телесному младенца составу сложение и питание, телу имеющему быть сосудом Святаго Духа. Краснее добродетель является в красном сияющая теле.

Но не столь велико есть дело родити отроча, коль воспитати его со благоразумием. Мы рождением не различествуем от прочих животных: но отличаем себя от оных и преимуществуем добрым воспитанием, благоразумием и честностию.

Таковым образом быв предуготован от своея матери отроча, и наречен Варфоломеем. И вопервых освящен во очистительной купели крещением во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, и тем сопричислен быти членом церкви Христовы и служителем в Троице покланяемаго Бога: потом в четыредесятый по рождении день родителями принесен во храм Господень, и ему посвящен, яко жертва непорочная.

Мати собственными сосцами питала отроча. Сие от многих не важным для младенца почитается, дабы ему питатися собственною своею материю. Но не тако самою вещию есть. Почто сим питательным соком Творец естества наполняет сосцы матерни, естьли не для того, что он сие предуготовал для младенца быти пищею? С пищею млека некоторым образом вливаются в младенца будущия его склонности и нравы.

Егда же достиг отроча седьмаго возрастом лета, отдается для научения чтению и письму, дабы познав, так сказать, ключь Божественнаго слова, мог уразуметь сокровенную в нем истинну, и тем умудрити себе и других во спасение. Просвещение разума есть руководство к добродетели. Чем прямее понимаем мы истинну вещей, тем более сердце наше красотою их уловляется, а потому и избрание добра тем меньше бывает погрешительно. Невежество есть источник заблуждения, и оным помраченный человек не может познати истинное добро, и руководствуется одними чувствами. Естьли же чтолибо и доброе когда делает, сие бывает более по случаю, нежели по основательному разсуждению: а потому и добродетель таковая или сего имени недостойна, или подлежит опасности ежечасной перемены.

Имел блаженный Сергий двух по плоти родных братиев, большаго Стефана, и меньшаго Петра. Во изучении книжнаго искусства сии скоро и щастливо успевали: но Сергий был не удобопонятен, и не мог достигати сверстников своих. Почему и от родителей был, яко ленивый, укоряемь, и наказыван от учителя. Прискорбное есть дело для хотящаго учитися, егда чувствует в себе горящее желание к снисканию просвещения: но какимилибо естественными затруднениями от того удерживается. Но чего не преодолевает прилежание, труд: паче же молитвы от усердныя души восходящия ко Отцу светов?

Благоразумный отрок наш, мучимый огнем желания, к получению истинныя мудрости, изыскивает благонадежное средство: востает на молитвы, прибегает к Тому, иже просвещает всякаго человека грядущаго в мир (Иоан. гл. 1, ст. 9). Просит с пролитием слез, да откроет его разум разумети писания, и стесненныя даров его узы да расторгнет. Близ Господь всем призывающим, всем призывающим Его во истинне: скоро открывает ему благопотребный случай.

Во един от дней послан он отцем своим ко изысканию коней, и ходя по разным местам, обрел некоего старца ему незнаемаго, саном пресвитерским почтеннаго, видом благолепна и душевную доброту на лице его сияющую, стоящаго под дубом, молитву в восторге со слезами Богу вездесущему приносящаго. Сего узрев Сергий приближился к нему, ожидая конца молитвы его, но не дерзая возмутити божественнаго его размышления. Егда же престал старец от молитвы, вопросил отрока: чего ищеши, или чего хощеши, чадо? Отрок же, хотя послан был и для изыскания коней, но мысль его вся была обьята желанием учения, и для того отвещал старцу: паче всего желает душа моя изучитися грамате, и ныне зело скорблю, яко к тому понятия не имею. Старец же услышав доброе отрока усердие, проникнув же сквозь завесу его лица внутреннюю души его доброту, воздвиг очи и руки свои на небо, и сотвори прилежную молитву, испрашивая отроку просвещения свыше. И по молитве даде ему часть просфоры, повелев оную снести, и рек: сие тебе дается во знамение благодати Божия и разумения святаго писания. И оттоле дар Божий воздействовал во отроке, и светом слова Божия толико просветися мысль его, яко доволен был и других научити.

Егда же достиг блаженный Сергий отроческаго возраста, по данной ему от Бога мудрости скоро уразумел, что в сии лета страсти обыкли открывать свою губительную силу. Трудно их преодолевать всегда: а наипаче, когда кто уже во оные поползнется в младости, и как бы некоторою порочных склонностей привычкою связан будет. К предупреждению сего святый Сергий отвсюду себя оградил, и пресек самый их обманчивый к себе приступ. В самых своих младых летах в среду и пяток ничего не вкушал, в прочие же дни хлебом токмо питался и водою: пива же и меда и ничего хмельнаго чрез всю жизнь свою не вкушал; и многажды в нощи без сна пребывал на молитве. Сие есть наилучшее средство ко утолению страстей, дабы не попустить утучнятися плоти, и чувствам производить свои своевольства. Успокоенный же от страстей дух, и мысль ими не помраченная способны к восприятию всякаго просвещения, и ко вмещению в себе благодати Божия.

Притом с детьми резвящимися, сквернословящими, смехотворцами, и о единой суете помышляющими не имел он сообщения, ведая, яко беседы злые портят нравы добрые, и яко со строптивым развратишися: но упражнялся наиболее в чтении божественных книг, к церкви был прибежен, безленостно предстоя на вечерних и утренних молитвах, и со благоговением всегда был при совершении божественныя литургии. Таковым образом предуготовлял себя ко оной святыне, ею же Бог напоследок прославити его благоволил.

Сказали мы в начале повести сей, что святаго Сергиа родители были люди знаменитые, во области Ростовской, и богатством изобиловали: но потом по обыкновенной коловратности вещей мира сего, пришли в нищету и оскудение. Бывшу же великому во области той неустройству и налогам, принуждены они от Ростова преселитися в Радонеж: и поселилися близ церкве Рождества Христова, которое место от нынешняго обители положения отстоит яко дванадесять верст, где ныне село Городок, и тамо пребывали с родом своим.

Причина же поселения их в веси Радонежи была сия, что оную во владение Великий Князь Московский Иоанн Даниловичь дал меньшему сыну своему Андрею, котораго сын Князь Владимир Андреевичь был потом к преподобному особенною любовию и усердием привязан. Страны тоя правление поручено некоему Терентию Ртищу, который многую льготу преселяющимся на место то даровал, и обещал им не малые выгоды. Почему многие на место оное собралися: ибо обыкновенно жестокость и гонение людей оскорбляет и разгоняет: а благость и человеколюбие милует и к себе привлекает. Тогда и преподобный Сергий преселился в место сие. Братия его Стефан и Петр оженилися: а Варфоломеева мысль выше плоти возносилася, и превосходнейшаго горняго искал он соединения.

Размышлял он, яко вся суть суета в мире сем, и часто произносил оное пророческое слово: Кая польза в крови моей, внегда сходити ми во истление? Подлинно мир и вся мирская от Бога устроенна суть во благое: но человеческими страстями, налогами, насилиями, неправдами, беззакониями все столь стало превращенно, что жизнь человеческая пременилась в един труд и болезнь, и хотящему в кротости духа соблюсти свое спасение, отвсюду стречаются претыкания и соблазны. Все сие довольно помышляя преподобный Сергий, и ничего не желая паче, как сохранить дражайшее души спокойствие, всем сердцем возлюбил удаленное от мирских сует иноческое житие. И для того испрашивает на сие намерение свое благословения родителей. Они похвалив его желание, склоняли, да послужит им в старости, и предав их гробу, впрочем да имать волю избрати себе намеряемое житие по воли Божией.

Благоразумный отрок с радостию повинулся сему родителей своих изволению, и все свои услуги посвятил ко угождению их. Сие есть свойство сына добродетельнаго и благодарнаго. И служил им дотоле, доколе они уже приняв иноческий чин, преставилися от света сего, многими снабдив его благословениями до последняго издыхания. Благодатный сын предав тела их земли, и любезные остатки омочив слезами, четыредесять дней над гробами их совершал молитвы.

Таковым образом отдав последний долг родителям своим, оставшее по них наследие, имея безпристрастную и в надежде на Бога утвержденную душу, все оставил меньшему своему брату Петру.

Стефан старейший его брат, не много лет пожив с женою, родил двух сыновей Климента и Иоанна, который потом был Феодором Симонова монастыря Архимандритом: а последи Ростовским Архиепископом. Лишившися же жены Стефан, восприял монашеское житие в Хотькове монастыре.

Пришед к нему блаженный Варфоломей, молил его, дабы помог ему изыскать место пустынное, и изшедши обошли по лесам многия места, и напоследок достигли до сего, толико ныне именем его прославленнаго места, в густоте лесной, при потоке сладкия воды. Взирая на сие место представлял Варфоломей тот земный Рай, в коем Праотцы рода человеческаго между древами и источниками жили с покоем в неповинности своей. Начали оба духовным и плотским родством соединенные брата сечь лес, и вопервых устроили себе едину келию, потом создали малую церковь, и оную посланные от Преосвященнаго Митрополита Всероссийскаго Феогноста освятили.

Неизглаголанною обьят был радостию святый подвижник наш, воздвигнув дом Богу неба и земли, и о том токмо едином пекся, да устроит самого себе жилищем Святаго Духа. Стефан не много пожив с братом в пустыне сей, удалился оттуду: видя бо прискорбное пустынное житие, отвсюду недостатки, и самонужнаго к содержанию оскудение: (ибо не было тогда в округ пустыни сей ни сел, ни дворов, ни жителей, ни пути народнаго, но со всех стран леса токмо и пустыня.) Видя сие Стефан преселился в Москву в Богоявленский монастырь, где подвизаяся во всякой добродетели, был сотрудником Святителю Алексию Митрополиту, тогда еще в той обители в монашеском житии находящемуся, и вкупе с ним клиросское пение исправляли, потом удостоен быти пресвитером, и тоя обители Игуменом, и духовником Всероссийскаго Князя Симеона.

Но доблественный юноша остался в пустыне, простираяся к вышшим подвигам. Не разсудил же обязать себя монашескими обетами, доколе не извыкнет всем уединеннаго жития трудам, и доколе не изведает силы все то понести могущими. Всякое деяние жизни его доказывает, яко был он муж благоразсудительный. Сотворив таковый над самим собою опыт, приемлет на себя чин монашеский от некоего Игумена Митрофана, месяца Октовриа в седьмый день, на память святых мученик Сергиа и Вакха, и наречено ему имя Сергий, от рождения будучи двадесяти трех лет.

Первый он был подвижник во обители сей, первый начинанием, но последний смиренномудрием: первый числом, но последний трудами: или паче сказать, первый и последний. Многие и в его время в месте сем его чину сопричислились: но никто не мог достигнуть в меру добродетели его. Первый был подвижник, и для других первый подвигоположник и пример.

Таковым образом жительствовал новопосвященный муж, един без всякаго человека. Кто может сказати все его труды и подвиги, бдения всенощныя, пения от радостныя души исходящия, коленопоклонныя моления, нищету духовную и телесную? Возвышал дух свой Богомыслием, укреплял тело свое всегдашними трудами, не туне ял хлеб свой, но орошал оный благословенным потом: а чрез то погашал и искушения душевныя, и до тела разслаблению и немощам прикоснутися не допускал. Мог со дерзновением Апостольския слова произносить: Мне мир распяся, и аз миру (Гал. гл. 6, ст. 14): то есть, тако благодатию Божиею жительствую, якобы мир до меня ни почему не принадлежал. Сотворися Иисуса Христа воин, всеми оружиями Божиими противу всех слабостей и искушений крепко вооруженный.

Во уединенное и от человеческаго сожительства удаленное место спрятав себя многия претерпел страхи и мечтания. Но быв благоразсудителен и просвещен, молитвою и трудом все то в ничто обращал. Приходил к нему великий и свирепый медведь: он питал его, и толико имел милостивую душу, что иногда сам пребывал без всякия пищи: а последний кус хлеба зверю подавал, и тем сотворил его, яко агнца играти пред собою. Чего не сильна произвести добродетель? Да не дивимся, яко Адаму в неповинности бывшему звери повиновалися, и пред ним кротки были. Мню, яко ныне дикие звери жестокостию нравов наших разсвирепели: человеколюбие же и добродетель может свирепство и ярость в кротость и тихость претворити.

Пребыв же един в пустыне преподобный Сергий, яко два года, се зрит некоторых иноков славою его возбужденных к нему пришедших, и просящих благословения вкупе с ним жительствовати. И хотя преподобный от великия ко уединению любви с начала не восхотел принимати их: но потом видя их неотступное прошение, и доброе к святости расположение, соизволил, повелев каждому из них, да всяк для себя устроит себе келию. И тако един по единому начали братия умножатися. Божие таковое было благословение, да светильник не сокровен будет под спудом, и да восприимет добродетель сие возмездие, яко и самыя подвижников своих места прославляет.

Сожительствуя братии святый Отец, всех упреждал трудами. В чем ему при усердии духа спомоществовала и крепость телесная: был бо млад, и силен телом, могущий противу двух человеков понести. Сей есть плод трудов и воздержания. Но душевными силами и паче превосходил: был постен, чист телом и духом, молчалив с благоразумием, смирен без лицемерия, разсудителен со основанием, любовен с братолюбием, кроток с тихостию: но паче подвижен к молитвословию. Не оставлял никогда, чтоб с братиею не совершать полунощницы, утрени, часов, вечерни и повечерия: для совершения же литургии призывал ближних священника, или игумена. Сам же Сергий по обыкновенному своему смиренномудрию не соизволял прияти пресвитерства, или игуменства.

Собравшимся же инокам, яко двунадесятим, устроили многия себе жилища, и оградою оградили место: и вратарь приставлен: и сам Сергий три или четыре келии своими руками создал: и братии всем потребным услуживал, дрова из леса на раменах своих носил, и на полена разсекал, и по келиям разносил, и в жерновех молол, и пищу приготовлял, и обувь и одежду кроил и шил, и воду в двух водоносах из источника почерпал, и каждому у келии поставлял: но и самый источник своими трудолюбивыми ископал руками. О подвиг честный и спасительный! ничто не есть столь Богу угодно, как чтоб быти не для себя токмо полезным, но и для других, и каждому всяким образом благодетельствовать.

И хотя таковый подвижник, и общий благодетель уже самым делом был для собравшейся братии наставник и ко всякому добру руководитель: однако не терпел быть и именоватися их начальником и настоятелем. И потому братия быв без начальства, и бояся могущаго из того произойти неблагочиния, положили общий совет, дабы имети им общаго отца и игумена. На кого же могли они прежде всех обратити свои мысли и очи, ежели не на блаженнаго Сергиа? Всяк бо сравнивая себя с его добродетелями, благоразумием и заслугами, и в мысли стыдился таковое себе присвоити преимущество, и светильника столь ясно горящаго затьмити свет. И для того вкупе все приходят к нему и глаголют. Отче! не можем жити без игумена: желаем же, дабы ты был нам игумен, и наставник душам и телом, дабы к тебе ходили мы с покаянием, и видя тебе по вся дни совершающа святую литургию, от честных рук твоих причащалися бы Божественных Таин. Ты был основатель места сего: ты буди онаго и правитель. Твоя добродетель собрала нас: она же нами и да управляет. Ты насадил виноград сей: ты же и насыщай нас учительства своего и благаго примера плодами.

Таковое братии прошение смиренномудрию Сергиеву было чувствительным ударом. Ниже помышлял он когдалибо о том; не труда и подвига убегая, но почитая себя того быти недостойным, и разсуждая, что быв под других начальством и наставлением благопоспешнее кораблец спасения своего приведет к пристанищу, нежели возложив на себя бремя попечения и о спасении других. Но сколь ни отрицался, сколь ни извинял себя: однако не мог до конца воспротивитися званию Вышняго. Ибо когда напоследок братия, видя его столь непреклонна, сказали ему, что аще на сие отче не согласишися, вси пойдем из места сего, и неволею обеты наши отвергнем: и аще заблудим, яко овцы не имущия пастыря; ты ответ воздаси пред судиею вседержителем Богом. Сими словами устрашенный Сергий, и не хотя согласился на их желание, препоручив себя вся управляющему Господу. И потому поставляется блаженный вопервых во диакона и пресвитера, а потом и во игумена во граде Переяславле Епископом Афанасием Волынским. Ибо Всероссийский Митрополит Алексий чудотворец был тогда в Цареграде.

Возвращается добрый пастырь к своему стаду, и с несказанною радостию исходят ему на стретение духовныя чада. Взаимное было сладчайшее утешение от взаимнаго их друг друга узрения. Прежде всего Богу посвященный муж паде пред жертвенником Господним, испрашивая себе теплейшими молитвами благословения и подкрепления Божия к прохождению новыя должности. Потом совершив святую литургию, и принесши о спасении всех умилостивительную жертву, поучил братию словами священнаго закона, и паче всего увещавал, да молитвами и трудами препобеждают все искушения и страсти неприязненные, и в подвиге своем да не ослабевают, приводя примеры многих в благоугодном житии просиявших.

Но паче учение его действительно было собственным его житием. Ибо хотя и восприял начальство игуменства: но не изменил ни мало правила своего монашескаго, и трудами никому не уступал, самым делом исполняя оное Евангельское слово: Иже хощет в вас быти первый, да будет всем слуга (Матф. гл. 20, ст. 27). Не токмо всякий день святую литургию сам совершал: но и просфоры сам пек, пшеницу толок и молол, и муку сеял и квасил; и тесто месил, и кутию варил, и свечи скал: и тако служил Богу от праведных своих трудов; особливо же просфор никому приуготовляти не допускал, хотя и многие от братии печь оныя желали. В церкви же Божии на пении прежде всех обретался, и никак не восклонялся на стену, но стоял, яко неподвижимь, имея мысли и душевные очи водруженные в Бозе.

В начале игуменства его было братии токмо дванадесять, а сам игумен третийнадесятый. И таковым образом продолжалось до трех лет, и егда един кто из них умирал, или исходил из обители: тогда как бы мановением Божиим другой ктолибо вновь пришедший тот недостаток дополнял: доколе не нарушил сие число пришедший к ним Архимандрит Смоленский Симон, и оттоле братия начали умножатися.

Обычай же имел святый желающаго монашеское проходити житие не скоро постригать: но прежде повелевал ему облещися в свиту долгую из чернаго сукна, и в ней проходити с братиями время довольно во всяком послушании и труде, доколе не извыкнет всему уставу монашескому, и не искусит свои силы довольны быти к сему роду жизни. И по таковом уже испытании включал его в число благонадежных подвижников.

Для лучшаго же их управления имел притом блаженный обычай, что по повечерии поздно, яко около полунощи, особливо же в темные и долгие нощи, обходил келии монашеские, хотя уведати каждаго житие и делание. И аще кого слышал, или молитву творяща, или книги читающа, или в рукоделии упражняющася: о таковом радовался, и молился, да укрепит его Бог в своем предложении. Аще же кого слышал или суетные беседы творяща, или кощунствующа, или сидящаго в праздности: о таковом печалился, и толкнув в дверь или окно, отходил. Потом на утрешний день его к себе призывал, и с кротостию ему напоминал, говоря яко о другом ком, долг его звания, и опасность разслабления. На непокоривых же и исправитися не желающих и епитимии возлагал: и строго воспрещал по молитве повечерия не беседовати ни с кем, и из своея келии без великия и нужныя потребы не ходити по чужим келиям, но пребывати в молитве и рукоделии. Таковый есть нрав бодраго и о спасении других пекущагося пастыря; яко со Апостолом он глаголати мог: Кто изнемогает, и аз не изнемогаю (2 Кор. гл. 11, ст. 29).

Наслаждаяся таковым образом преподобный с своею братиею покоем душевным, промышлением Божием получал все довольное и к питанию немощныя плоти. С начала обители, как было то место пустынное, лесами от всякаго с людьми сообщения загражденное, не малый во всем претерпевали недостаток. Часто недоставало вина для совершения службы, и фимиама для каждения, и свещей для возжения во храме, но иногда возжигали токмо лучину березовую, или сосновую, совершая всенощныя службы. Но тем не меньше таковое служение угодно было Господу, яко горящее велиим благочестия пламенем. Иногда и насущныя пищи не имел преподобный, так что целые четыре дни пребыл гладен: но сносил сие без роптания со благодушием и со упованием на Бога.

В сие глада время взяв секиру Сергий пришел к единому старцу Даниилу, сказав ему: слышу я, что ты хощеши зделати сени пред своею келиею: я в том тебе услужу, да не будут праздны руки мои. В воздаяние же за труд не требую от тебя, кроме гнилаго хлеба, который у тебя есть: таковаго гнилаго хлеба ясти мне весьма возжелалось. Получив охотно таковое обещание, препоясал чресла свои блаженный, начал делать, доски истесал, и столпы издолбил, и к вечеру все устроил. И потом взял мзду за труд свой гнилый хлеб, и сотворив молитву растворил оный с водою, и насытившись воздал Богу благодарение. Таковым примером научал святый, да всяк трудом своим снискивает себе пропитание, по глаголу Апостольскому: Не трудивыйся, да не яст (2 Фес. гл. 3, ст. 10). И для того Сергий никому из братии никогда не дозволял исходити из монастыря, и просити у мирян в селениях пищи себе, или милостыни. Крайне остерегался, да не будет комулибо в тягость, и да не подаст соблазна, аки других чужие труды они поядают: но всякому своим трудом снискивати себе пищу и учил, и своим примером предшествовал.

В таковом недостаточном состоянии обитель пребывала, яко лет пятьнадесять. Но потом во дни великаго Князя Иоанна Иоанновича, проходящей всюду о добродетелях преподобнаго славе, начало открыватися место то: многия близ обители поселилися, изсекли леса, и проложен мимо оныя путь народный. И оттоле многие благочестивые Христиане начали снабдевати место сие всем потребным, и обитель всем изобиловала. Труд собственный подавал им нужное: а добродетельная жизнь награждала их и довольством всяким. Ибо праведно, чтоб те воздавали телесным подаянием, которые пользуются учительством, наставлением и молитвами мужа добродетельнаго: Аще духовная вам сеяхом, вопиет Апостол: велико ли, аще ваша телесная пожнем? (1 Кор. гл. 9, ст. 11).

Хотя же обитель уже и была снабдена всяким изобилием, но безпристрастие Сергиевы души было неизменно. Ничто его из тленных и к роскоши единой служащих прельстити не могло. Боялся он вельми, да не подаст о себе сего мнения, аки бы все труды подъемлет, да получит от людей себе почтение и обогащение. Весьма удален был от сея святыни лицемерныя. И для того не токмо хранил всегда неизменно обыкновенное свое воздержание, избытки употребляя на нужды церковныя, или на снабдение бедных: но и одежду носил самую простую и малоценную. Обыкновенно оная состояла из сукна простаго, или из сермяги; но и та иногда многошвенная, и в заплатах: тем токмо паче всякаго злата и каменей драгих блистала, что потом его трудов украшалася. И потому некоторые, по наружности о человеке судящие, слыша о нем великую славу, но находя его в худом одеянии, и всем служащаго, не токмо его не узнавали: но чтоб то был великий Сергий, и верить не хотели.

Время же объявити и о общежительстве сея обители. Слава добродетели Сергиевой столь была велика, что не по Российским токмо пределам простиралась, но и до царствующаго Константинова града во уши Греческаго Патриарха достигла. Послан был ко святому от Святейшаго Константинопольскаго Патриарха Филофея особливый Митрополит с некоторыми Греки, от коего по объявлении Патриарша благословения, присланы к преподобному дары: крест, параманд, и схима, и притом послание таковым образом написанное: Милостию Божиею, Архиепископ Константиня града Вселенский Патриарх Кир Филофей: о Святем Дусе сыну и сослужебнику нашего смирения Сергию. Благодать и мир и наше благословение да будет с вами. Слышахом убо, еже по Бозе житие твое добродетельно, и зело похвалихом и прославихом Бога: но едина главизна еще недостаточествует ти, яко не общее житие стяжасте. Понеже веси преподобне, и самый Богоотец Пророк Давид, иже вся обсязавый разумом, ничтоже ино тако возможе похвалити, точию: се ныне что добро или что красно, но еже жити братии вкупе. Потому же и аз совет благ даю вам, яко да составите общее житие, и милость Божия и наше благословение да будет с вами.

Таковое получив преподобный от перваго церкви Христовой пастыря писание, сам себе не доверял, чтоб достоин был толикаго уважения, не почитая себя заслужившим, дабы ктолибо ведал о нем: но воздав благодарение Богу неиспытанными судьбами вся управляющему, по совету Патриархову устрояет общежительство. И для того различныя по монастырскому обычаю установляет службы. Инаго поставляет келарем, другаго в поварьни, инаго в больнице, для услужения немощным: инаго в церкви екклесиархом, другаго параекклесиархом, иных пономанархами. И таковым образом все благоразумно устроил чудная оная глава, и воспретил никому не имети во особенности ничего, и своим не звать, но почитати все общим, да сим союзом, яко братия, любовию и единодушием будут соединенны.

По установлении во всем благочиния и устройства, и обилие достатков во всем умножалося: но дабы и сие изобилие или не обратилося в порок, или другим обыкшим все доброе перетолковывати в худое не подало случая или к зависти, или ко осуждению, не оставил благопромыслительный муж и сие предостеречь. Уставил, дабы всех странных и нищих во обители упокоивать, и довольное давати питие: и притом предрек: аще всегда сия моя странноприимства заповедь будет верно сохранена; и по отхождении моем от жития сего обитель сия зело прославится. Да и самым опытом уже при себе усматривал истинну пророчества сего. Ибо чем более рука его простерта была к требующим, яко река многоводна, и тихая струями: тем более всякое изобилие невидимо преизбыточествовало.

Но да не умолчим и того, что не редко Бог и на праведников Своих посылает искушения, дабы тем более их добродетель, яко злато во огни искушенное, возсияла. Сие случилось и нашему благочестивому подвижнику. И ктоб мог подумать, чтоб сие произошло от приснаго его брата Стефана, который вкупе с ним был ]основателем места сего, и в подвиге спасения соревнителем? Но беды везде! беды во градех, беды и в пустыне. Во един субботний день святый Сергий сам совершал вечернюю службу. Брат его Стефан стоял на левом клиросе, и вопросил канонарха, кто тебе дал книгу сию? Он ответствовал, что Игумен. На сие Стефан, неизвестно какою страстною мыслию возмущенный, со гневом сказал: кто здесь Игумен? не я ли прежде его основал место сие? не мне ли паче повиноватися подобает? и прочие таковые непристойные изрек слова: чем братии подан случай к возмущению.

Преподобный сие услышав, имея смиренное и к властолюбию ни мало не пристрастное сердце, и не хотя управлять его правления не желающими, тотчас по службе вечерней исходит из церкви, и не зашед в келию, удаляется от монастыря, на место называемое Кержачь, где устроил скоро монастырь, и собрал братию, и обыкновенный свой добродетели подвиг совершал в спокойствии духа. Но братия первыя обители его, лишенные столь добраго пастыря, скоро по отлучении его пришли в недоумение, и возчувствовали величайшую трату свою. И потому приходят к Святейшему Митрополиту Всероссийскому Алексию, и просят его со слезами, да повелит возвратитися к ним их начальнику, и осиротевшим детям паки да дарует чадолюбиваго отца. Митрополит посылает двух Архимандритов к преподобному, увещавая и повелевая возвратитися к стаду своему, Он по повелению владыки возвращается, поставив в Киржацком монастыре вместо себя настоятелем ученика своего Романа.

Сколько печально было отлучение Сергиево от прежния обители своея: столь паки радостно, и так сказать, торжественно было его во оную возвращение. Видимы были у всех на лицах слезы и раскаяния и радости, и знаки стыда и почтения. Иные целовали его руки, иные ноги, другие касалися риз, иные взирая на его лице, мнили, яко другое возсияло им солнце. И так сей оскорбления случай вознаградил Бог большим его прославлением.

И как добродетель всех привлекает к себе сладостным притяганием: то потому и святый Сергий не токмо любимь был всеми его знающими, или имя его токмо слышащими; но и самыми знатнейшими мужами почитаемь. Имя Сергиево по всей Российской стране было громогласно. Святейший Митрополит Алексий, имея сам добродетельную душу, любил добродетельнаго старца: часто его во обители посещал, и во многом от него совета требовал. Державные Великие Князи Всероссийские подобную к нему имели любовь и почтение: а особливо Великий Князь Димитрий Ивановичь, по получении над Мамаем на Дону победы прозванный Донским, и брат его двоюродный Князь Владимир Андреевичь, внук Князя Ивана Даниловича Московскаго: во области бо сего Владимира была и обитель преподобнаго.

По неисповедимым судьбам Господним была тогда Российская страна под игом нечестивых татар. Ибо Князи Российские самодержавие России на многия владения раздравше, междуусобными войнами и сами себя истощили, и соединенную в самодержавной власти России силу ослабили. Были различныя удельныя княжения, от коих не токмо татарам дань была давана; но и сами Князи в споре с другими сродными о княжениях своих решения искали от татарских Царей. Однако великое княжение преждебывшее в Киеве, потом во Владимире, а напоследок пренесенное и основанное в Москве, всегда оставалось при едином Князе происходящем от святаго Великаго Владимира, хотя и великаго княжения власть не была пространна, и случающимися татарскими и междуусобными смущениями была иногда разстроивана. Таков был Великий Князь Московский и Владимирский Димитрий Ивановичь Донской внук Великаго Князя Ивана Даниловича Московскаго, а сей Иван Даниловичь был внук Великаго Князя Александра Ярославича Невскаго.

При Димитрии Ивановиче, попущением Божиим, Ордынских татар Князь Мамай воздвиг всю силу на Российскую землю, и все были в страхе и унынии. Великий Князь Димитрий прежде всего притек к преподобному Сергию, почитая его мужем разума и веры исполненным, и просит от него совета, итти ли сопротивитися татарам. Святый не токмо его к тому своим советом возбудил, и благословением укрепил; но и дал ему двух от обители своея монахов, прозваниями, одного Пересвета, а другаго Ослебя, которые были из знаменитых родов, и крепостию телесною отличные. Притом и в самое то время, когда уже Великий Князь Димитрий сшелся с татарами, и увидев их превеличайшую силу, как сам, так и воинство страхом и недоумением объяты были, в самое сие время принесено от преподобнаго Сергиа Великому Князю письменное послание, коим он увещавал и возбуждал без всякаго сумнения вступати в брань, не ожидая от неприятелей нападения, обнадеживая помощию Божиею и возвещая известную победу. Чем толико ободрен Великий Князь и все воинство его, что тотчас выступили противу татар, и одержали славную оную над Мамаем на Дону победу, которая положила основание освобождения от порабощения татарскаго.

Великий Князь, по получении победы, принесши Богу благодарственная, не умедлил приити и к преподобному Сергию, возвещая ему Божию милость, и благодаря его за спасительный совет и подкрепление, пожаловал обитель его многими селениями. И оттоле и паче любити начал преподобнаго так, что он и детям сего Великаго Князя был восприемником.

Советом же державному Князю великий Сергий доказал, что сколько он подвизался о спасении души своея; столько не меньше пекся и о благосостоянии отечества своего: и сколько был истинный сын церкве, столько не меньше и верный сын отечества. Но и другия многия отечеству своему являл услуги: посылыван был неоднократно к примирению Князей ссорящихся, и примирял: и многие монастыри или основал, или снабдил их первыми настоятелями из своея обители учениками, или своими другами и собеседниками, служа в том изволениям державных Князей. Сии монастыри и ныне знаменитые суть, яко-то Симонов и Андрониев в Москве, Голутвин в Коломне, Высоцкий в Серпухове, Савинский в Звенигороде, и многия другия.

При толиком своем уважении и славе толико был смиреномудр, как бы никем знаемь не был, и как бы был не заслужившим ничего: и сие смирение не в наружном каком либо лицемерном виде состояло, но гнездилось во глубине души его, что доказывает следующий случай.

Блаженный Митрополит Алексий чудотворец, видя себя изнемогающа и приближающагося к старости, прежде всего помышлял, да по преставлении его церковь Христова доброму препоручена будет пастырю. Ведая же, что никто преподобнаго Сергиа не превозшел ни мудростию духовною, ни добродетелию, призывает его к себе, и повелел принести крест с парамандом, златом и камением драгим украшенный, хощет возложити на святаго. Но сей смирения и нищеты любитель, возмутившись от одного вида таковых ему дотоле и на мысль не приходивших почестей, поклонившись Святителю сказал: прости мя, владыко! яко и в юности не был я златоносец: ныне же, уже приближаяся к старости, и паче хощу в том же пребывати. Но Святитель Алексий открывает ему намерение, с каковым оные знаки возложити на него восхотел: се аз, глаголет преподобному, приближающуся уже моему концу, хощу тебе к пасению поручити Христово стадо: ибо единаго тебе к тому способна и достойна быти обретаю, известен притом, что и великодержавные и вси до последних тебя пастырем быти желают. И для того намерен прежде при жизни моей почтити тебя чином Епископства: а по преставлении моем и Митрополии сан да восприимеши.

Сергий зело возмутившись сим для него внезапным предложением, не приобретением, но великою для себя почитая сие тратою, на то никак не согласился, но притом откровенно изрек, что таковому изволению не токмо не может последовати, но и принужден будет удалиться, естьлиб паки о сем ему было предлагаемо. Святитель видя его непреклонна, и опасаясь, дабы таковый светильник не скрыл себя в каковыхълибо неизвестных пустынных местах, оставил его впрочем с покоем.

Таковое необычайное Сергиа с святителем, так сказать, прение есть великим доказательством смиреномудрия раба Христова. На сей духовной борбе един тщился одержать победу над другим: другой тщился одержать победу над самим собою: и оба некоторым образом стали победителями: ибо один дал верх и торжество своему смиреномудрию: другой уступая изволению духа Божия сердцем праведниковым управляющаго, как бы возложил венец славы на смиреннаго подвижника. Редкая вещь! чего другие, подстрекаемые честолюбием, всемерно ищут, того всемерно отрицался и убегал праведник. Да не подумаем, яко званию Божию воспротивился он. Исполнен был он Духа Святаго, который управлял его душею, и к тому оную располагал, чего добродетель его и польза других требовала.

По таковом Сергиевом отречении взошел на Архиерейский престол некто Архимандрит Новоспаский Михаил, просто Митяй, и прежде посвящения дерзнул надеть на себя мантию святительскую и белый клобук: притом думая, что преподобный есть соперник в его честолюбии, начал вооружатися противу его. Слышав сие блаженный Сергий, и ведая, яко гордостныя предприятия Бог не благословляет, пророческим духом изрек: что Михаил не токмо не получит желаемаго, но и Царяграда, куда он отправился для посвящения, не узрит. Что и самым делом исполнилось: ибо пловя он к Царюграду, впал в телесный недуг, и скончался.

Таковая святейшая душа с непорочным сопряженная телом, удивительно ли, что была сосудом избранным и вместилищем особливыя благодати Божия? Иногда, когда Сергий предстоял престолу владычню, принося безкровную жертву, видимь он был, яко пламень некий необыкновенный окружал тогда святую трапезу, и наполнял потир соединяясь с телом и кровию Христовою, которые в себе содержат силу огня чистительную. Иногда же видим был, яко Ангел вкупе служил с преподобным: Ангелы бо подобных себе любят. Некогда же и сама Пречистая Дева со двумя Апостолами является святому, и неотступна быти от обители его обещается. Не мечтание было сие, но Божие устроение различными ему единому ведомыми судьбами добродетельных в подвиге ему угодном утверждающее.

И понеже по Апостольскому словеси премногая откровения иногда приводят человека во искушение, что он нечто особенное о себе мечтать и превозноситися начинает, и тем теряет все благодати богатство: но от сего возношения зело удален был Сергий праведный.

Во едино время умершее малое отроча своими ко Владыке живота и смерти молитвами воскресил святый. Отец умершаго отрочати узрев оное живым, и будучи объят страхом и радостию припал к ногам человека Божия, и воздавал благодарение ему. Святый сие свойственное единому Богу дело не токмо себе не присвоил, но и мнению таковому в ком либо о нем быть, за тягостное для себя почел. Нет, человече! сказал: дитя твое не было умершим, но от стужи изнемогло и ослабло; тебе же возмнилося, яко оно умерло: но принесено будучи в теплую келию согрелося, и ты возмнил, яко оно ожило: ибо прежде общаго воскресения не возможно ожити никому.

Сей святаго Сергиа дух был дух Апостольский (Деян. гл. 14). Когда Павловыми и Варнавиными руками многия Бог творил чудеса, люди пришедши во изумление почли, что они не суть простые человеки, но в человеческом виде боги. Почему привели животных, начали их по тогдашнему языческому обыкновению различными украшать цветами, и хотели их заклав принести в жертву им, яко богам. Апостолы смутившись и вознегодовав на таковые несвойственные им почести, разодрали на себе ризы, и стремительно удержав своих обожателей, как будто бы что преобидное делать они для них хотели, громогласно возопили: что сие творите, или что чудитеся нам? мы подобострастны есмы вам человеки (Деян. гл. 14, ст. 15): Бог сии чудеса совершает, не мы: Богу сие почтение принадлежит, не нам.

До чего многие пресильные и прегордые владетели земли всеми ухищренными образы достигнуть желали, того простые люди, имея в руках, отрицаются, и за прошение таковое, яко за хулу и злодеяние, негодуют. Ибо в тех действовало едино тщеславие и забытие самих себя: сими управляла добродетель, просвещение и любовь к Богу.

Таковыми и подобными делами снабдив себя преподобный, напоследок, яко корабль отягощенный многим богатством к пристанищу, тако он к смерти приближается. Вид ея не страшен был для него: ибо и все подвиги его к тому простирались, да отверстою смерти дверию взойдет в селения небесныя. Предуведал свою кончину прежде шести месяцов, и приуготовляя себя к блаженному с Богом соединению, и помышляя о небеси, не забыл и о земли благоразсудительный муж. Назначил при себе преемником Никона в добродетели себе подражателя. В духовной своей завещал братии не богатство какоелибо тленное, злато и сребро и камение, но что всякаго богатства есть драгоценнее, хранение православия, единомыслие и согласие, чистоту телесную и душевную, любовь нелицемерную, убегание от злых похотей, пищу и питие умеренное, смирение и страннолюбие, и единственное стремление к небеси с презрением суеты житейския. Потом причастившись святых таин в самый день отшествия своего, и Богу вручив своих учеников, и воздвиг на небо руки, чистую свою и священную душу с молитвою Господеви предаде в лето от создания мира 6900, от рождества же Христова 1393 месяца Септемвриа в двадесять пятый день: жив седьмьдесят и восемь лет. Тело его, яко сосуд Святаго Духа, воздержанием и постом изможденное и очищенное, тления было не причастно: и на самом умершем лице его еще видимо сияла душевная его доброта: и положено тело его во обители им устроенной, яко камень краеугольный во основание твердо и незыблемо. Слезы проливаемые от всех на гробе его были почестями достойными его заслуг.

И понеже добродетели сила есть никогда не умирающая, и по слову Божию в память вечную бывает праведник: то и по смерти блаженнаго многия силы и знамения совершал Бог при гробе его, и прославлял самое место ног его. Естьлиб все то подробно изъяснять, многими книгами едва ли бы то объяти возможно было: а особливо, что един токмо Бог, им действуяй, все то ведает совершенно.

Но не можем умолчать, чтоб хотя кратко не упомянуть, каковыми и в последующие времена Бог отличными знамениями благоволения своего прославлял место сие, прославляя тем добродетель праведнаго своего.

По кончине блаженныя памяти Государя Царя Феодора Иоанновича, и по убиении брата его роднаго Царевича Димитриа Иоанновича, каковыя возстали во отечестве нашем неустройства, беды и разорения, известно всем из истории Российскаго царствия.Когда соседними Ляхами плененна стала почти вся Россия, царствующий град Москва ими был занят, все окрестные грады пленены и разорены, селения созжены, и жители от острия меча пали, иные же скитаясь по пустыням и лесам горчайшую смерти жизнь препровождали. Везде превозмогал неприятель: присовокупилось к тому и большее зло, внутреннее неустройство и самоволие. Тогда и обитель сия во общем волнении бедствовала. Ибо неоднократно и чрез долгое время от иноплеменных была осаждаема и ратуема, но Божиим споспешением и молитвами святаго была покровительствуема и оставалась невредимою: и чудно было видение, что в повсемственном, так сказать, окружающем ее потоплении, яко малая искра целою сохранялась, и яко гора среди пенящагося моря, пребывала непоколебимою.

Но не сама собою токмо обитель прославлялась, но содействовала и общему всего отечества благу: ибо много служила и советами словесными и писменными, и поощрениями, и великими снабдениями, даже и церковных сокровищь, ко освобождению Москвы, и к возставлению общаго мира и тишины. Почему Бог в воздаяние за все сие благоволил, что и мир с Поляками, хотя в разных местах был производимь, но напоследок под самыми стенами обители сея был заключен.

Но и при других подобных благоденствие России составляющих случаях Бог призыванием имени Сергиева подавал различныя благопоспешества. Что по теплой своей вере признавали Самодержцы Российские, принося ему по получении побед благодарения, и посылая к нему, яко живу сущу, писменныя послания, каковое есть Государя Царя АЛЕКСИА МИХАЙЛОВИЧА по получении победы над Поляками, следующаго содержания:

«В дом Пресвятей и Живоначальней Троице, и великому отцу и чудотворцу, заступнику же и крепкому молитвеннику, и скорому помощнику и кормителю всех Царей Российских, и держащему Царю и их Российскому царствию, свободителю, преподобному же и предивному в чудесех Сергию и споборителю на враги борющихся с нами и поругающихся Российскому царствию, и преподобному отцу Никону Радонежским: верный и грешный раб Христов, а ваш желательный и усердный и даровательный вашими святыми молитвами по духу сын и предстатель всегдашний пред гробницами вашими, в них же многоцелебные мощи яве предлежат, и мимотекущаго сего света седящий на престоле царстем, и содержащий по изволению Божию вашими отеческими молитвами царства Российскаго Скипетр и пределов его, тленный Царь АЛЕКСИЙ, и с Супругою своею Царицею Мариею, и с сыном своим Царевичем Князем Алексием, и с сестрами своими с Царевною Княжною Ириною, с Царевною Княжною Анною, с Царевною Княжною Татианою, и со дщерьми своими с Царевною Княжною Евдокиею, и с Царевною Княжною Марфою, с Царевною Княжною Софиею, с Царевною Княжною Екатериною, с Царевною Княжною Мариею, и со всем царством Российским покланяемся Пречистыя и Живоначальныя Троицы пресвятому Ея образу, и вашим великих чудотворцов мощам до лица земли, и просим благословение и прощение и отпущение согрешений своих, и поможение на враги наши: а о победе благодаря благодарим, и вторицею покланяемся до лица земли, и протчая».

Таковы были Сергиева споспешения свидетельства.

Когда же потом устроял Бог отечество наше на вышшей возвести славы степень, воздвиг мужа по сердцу своему ПЕТРА ВЕЛИКАГО; и когда многокозненныя мятежи приводили в опасность жизнь сего Великаго Монарха: тогда промысл не однократно его соблюдал под сению места сего, и в стенах сея обители охраняема была жизнь, от коей зависела жизнь всего отечества. И потому сей Благочестивый Государь имея долголетную со Шведом войну, по вере своей к преподобному повелел военачальнику своему Шереметеву взять из сея обители образ святаго Сергиа на дске из гроба его написанный, который образ чрез всю войну везде в полках Российскаго войска обносимь был. Сей святый образ и доселе сохранен, и стоит над южными олтарными дверьми во храме Святыя Троицы.

Не должно же и сие прейти молчанием, что Богу наказующу нас за грехи наша, в 1771 году, как царствующий град, так и другия грады и места посещены были смертоносною язвою. Селение сей обители прилежащее, тоюже язвою великаго числа жителей лишилося: но во обители живущие, хотя обитель и отверста была всем приходящим, не монашествующие токмо, и обучающиеся во оной до 250 человек малые дети, все до единаго ни мало не вредны сохранилися; но даже (что поистинне чудесно есть) и из самых служителей обители, вне ея живших, и домы свои не особенно, но вкупе с прочими умершими и умирающими от язвы имевших, ни к единому смертная та язва как будто не смела прикоснутися: чем явное и очевидное Бог оказал Свое о месте сем благоволение, и пособие угодника Своего.

Таковы были деяния, коими благоволил Бог прославити имя преподобнаго Сергиа чрез толико родов: но и в вечное время слава его и чудес сила не умолкнет.

Мы возслем благодарение Богу дивному во святых Своих, что таковаго воздвиг мужа в роде нашем, яко светлейшее всякия добродетели зерцало. Приметим, яко иноческое житие было для него путем приведшим его к толикому совершенству. Всякое поистинне состояние само чрез себя не отводит от спасения, естьли противу стречающихся в мире сем претыканий и соблазнов великодушно и тщательно подвизатися будем: но уединенное и от соблазнов превратнаго мира некоторым образом загражденное состояние, каковое избрал нами похваляемый муж, есть ближайшим ко спасению средством, естьли кто токмо во оное входит с благим намерением, и проходит оное по правилам нелицемерныя добродетели и Евангелия.

Да постыдятся убо все и да умолкнут порицатели сего Богом благословеннаго и святыми Его прославленнаго рода жизни. А паче все вкупе да подражаем следам ублажаемаго нами угодника. По святому примеру его смирим себе пред Богом, отвергнем корыстолюбие и сребролюбие, угасим пагубное похотей и страстей разжение, сохраним воздержание и во всем умеренность, смирим играние плоти трудолюбием, очистим душу свою молитвами и покаянием. Сия будет величайшая Сергиева слава, егда и по смерти его святыя его жизни пример нас умерших согрешениями воскрешати будет, и представит непостыдными в последний день воскресения нашего пред общим Судиею Господем нашим Иисус Христом, Емуже вкупе со Отцем и Святым Духом да будет слава, честь и держава во веки веков. Аминь.

Печатано первым тиснением в Санктпетербурге в Типографии Святейшаго Правительствующаго Синода 1782 года, месяца Иуниа.

КОНЕЦ ДЕСЯТАГО ТОМА.