В неделю двадесять вторую

СЛОВО

В НЕДЕЛЮ ДВАДЕСЯТЬ ВТОРУЮ.

О имеющем по смерти
быть за добро и зло воздаянии.

Чадо! помяни, яко восприял еси благая в животе твоем, и Лазарь такожде злая.

Лук. гл. 16. ст. 25.

Ежели которые богатством и протчими мира сего благими изобилуют; а другие в крайнем злополучии страждут: то нынешнее священное Евангелие напоминает, чтоб первые не очень высокомудрствовали; другие не очень бы печалились. И дабы напоминание сие было действительно, представляет пред очи наши одного богача сластолюбца, другаго нищаго злострадальца, из которых тот описывается в полном видимаго блаженства сиянии; другой в состоянии самом горестном.

Но как всякое дело из конца своего разсуждается, и есть путь, по слову Соломонову, который мнится человекам прям быти, но последняя его приходят во дно адово:¹ то никого ни ублажать ни окаявать прежде времени не надобно. И истинна сия тем же примером подтверждается. Ибо сластолюбец оный нечаянно поражен гневом Божиим подпал строгости нелицеприятнаго судии, а злострадалец тот отнесен Ангельскими руками на блаженное Авраамово лоно. Ах внезапное превращение! где твои делись, бедный богачь! забавы; и где скрылись твои, радостный Лазарь, болезненныя струпы? Положены оба они на весы правосудия Божия: один отягощенный пороками опустился в пропасть погибели; другой облегченный, яко крилами, добродетелию, вознесся на высоту небесную. Почему нет сомнения, что есть иная вечная жизнь, где добродетель награждение, а порок достойное принимает наказание: и о сем имеет быть моя с благочестием вашим беседа. Что сотворю в моей на тя надежде, Боже! отверзу уста моя и да наполнятся духа Твоего.

Нет ни малаго с истинною сходства, чтоб мы от благаго Создателя сотворены были с тем, дабы в жизни сей всякое претерпевши зло, напоследок не возвратно и с добродетелию погибли. Почему не входя в дальнее разсуждение, полагаю уже за не сомнительное, что душа наша есть одаренна безсмертием, которым преимуществом благоволил милосердый Творец отличить нас от протчих всех животных безсловесных. Ежели бы кто дерзнул оспоривать сие, мы его оставляем в общем скотам состоянии. Положив убо за несомнительное души нашей безсмертие, необходимо остается принять другую по смерти ненарушимую жизнь.

Но можем ли подумать, чтоб уже и в самой вечности, так как иногда бывает в жизни сей, добродетель и порок, честность и злодейство никакова справедливаго не получили различия? Можем ли подумать, чтоб и тогда Павел с Иудою, Фараон с Давидом в равном остались блаженном состоянии? Ах нет! Кое бо причастие правде к беззаконию, или кое общение свету ко тме?² Не попущает нам думать так

Во первых совершенная святость Божия. С Богом не может соединиться противное ему. Бог есть свет; так не находит тут себе места тьма: Бог есть совершеннейшее добро; так зло священный с ним прерывает союз: Бог есть чистейший дух; убо всякое беззаконие удаленно есть от него. И потому надобно, чтоб одна добродетели струя к сему всякаго блага источнику возвратилась; чтоб одна луча непотемненнаго разума совокупилась с чистейшим Божественным существом, дабы, по слову Павлову, Бог был всяческая во всех.³

И в сем-то состоит правосудие Божие, что Бог, не наруша своей премудрости, не может допустить наслаждаться своими совершенствами человеку, который зделал себя не токмо того недостойным, но и к принятию неспособным. И для того священный Пророк пред лицем Господьним поет: Бог не хотяй беззакония ты еси: не вселится при тебе лукавнуяй, ниже пребудут беззаконницы пред очима твоима: возненавидел еси вся делающыя беззаконие.⁴

Мы в самих себе сего ненарушимаго никогда Божия правосудия носим образ. Мы добрых любим и с ними духом нашим соединяемся; а отвращаемся злых и всякому злодеянию пристойное определяем наказание. Откуду же сей у всех народов постоянный закон? по истинне от справедливаго признания совести: а совесть от кого? по истинне от того, который создал на едине сердца наши. И потому сильно есть оное Апостольское обличение: безответен еси, говорит, о человече! всяк судяй:⁵ то есть, ты человек! определяя законом злу наказание, тем самим явно признаешь правосудие Божие и мщение беззакония ему присвояешь. Вот неоспоримыя доказательства имеющаго быть в будущей жизни воздаяний и состояний различия! Но поступим далее.

Существо нашея души одаренно есть свободностию. Почему мы, не яко машины, стремлением управляемыя, но с разсуждением и советом безпринужденно избираем доброе или злое. Ежели несколько можно человеческому уму проникать в тайны советов Божиих; усматриваю я, что премудрый Творец дарованною свободностию предуготовлял для нас путь к блаженству. Ибо известно, что где нет свободности, там нет ни наказанию ни награждению места. Оставя мы здесь удивляться премудрости Божией, явственно усматриваем спасительное намерение Создателево, чтоб не остаться ни добродетели без награждения, ни злодейству без наказания.

Сему Божиему намерению должно неотменно быть исполнену. Но когда увидим сие преславное событие? Не можем сказать, чтоб оно совершалося в жизни сей. Ибо вот нынешний впрочем добродетельный Лазарь в горестном злополучии страждет до последняго дыхания жизни своея; а сластолюбивый и немилосердый богачь умирает между шумом весело пирующих. Повседневный искус нас уверяет, что добродетельные и благочестивые люди наиболее гонимы бывают; а напротив нечестивые не редко во всяких веселостях свои оканчивают дни. Вот слышим святейших мужей жалобныя слова: Позор быхом миру, Ангелом и человеком: до нынешняго часа и алчем и жаждем и наготуем;⁶ в пустынях скитались, в горах и в вертепах и в пропастях земных, которых не был достоин весь мир.⁷ Ежели бы после всех сих злостраданий праведные не имели никакой блаженной надежды: по истинне, по разсуждению Павлову, не было бы в свете беднее, как добродетельный человек.⁸

Но кроме сего, ежелиб допустить, чему хотя впротчем не возможно быть, что по смерти ни для кого никакой не будет справедливости: то погибнут все законы, разрушатся все общества, погаснет сила совести, презренна будет добродетель, и подымет главу свою порок и злодейство, уничтожится священная вера, и все благочестия тайны в басню должны будут превратиться. Яждь, пий, веселися; а когда не имеешь чем, грабь, похищай, нарушай совесть; после смерти ничего не будет. И так вы сим смертоносным мнением зараженные люди, хотите, чтоб благочестивые Государи разслабли в своих святейших подвигах; судии не ободряли бы себя надеждою небеснаго за труды свои воздаяния; воины веру и отечество кровию своею защищающие не ожидали бы венцев неувядаемыя славы; пастыри церьковные в своих трудах и скорбях не взирали бы к ненарушимому покою; хотите вы, чтоб весь свет в некоторой первородной переменился⁹ Хаос. Но весть Господь путь праведных; и путь нечестивых погибнет.¹⁰

Ежели такова развращеннаго мнения суть люди: кажется мне, что тому не может быть иная причина, как только совесть к порокам пристрастившаяся. Она во внутренности своей призная всякое зло достойным быть наказания и чрез то смущаяся, старается успокоить себя; и для того некоторыя вымышляет ко опровержению истинны сея резоны, дабы чрез то избавиться внутренняго мучительнаго страха. Подтверждается сие тем, что для чегоб, на пример, тебе, имея незазорную совесть, опровергать надежду будущаго воздаяния? никак: ты бы желал ей быть, хотяб и подлинно не было ее. И так самая отвергающая будущую жизнь совесть доказывает, что есть будущая жизнь. Ибо совести искра может несколько потемненна быть; понеже она не есть Бог: но не может совсем погашенна быть; понеже от Бога есть.

Самые язычники, сколько впротчем ни слепы были, не могли себя к тому склонить, чтоб думать, аки бы добродетель должна остаться без награждения. Почему за несомнительное содержали, что души добродетельных людей преселяются на некия веселыя Элисейския поля и счастливыя острова. А иные думали, что такия души преселяются в тела других людей и животных; добродетельныя в тела знатных и добрых; а порочныя в злых и подлых, или и в животных четвероногих и гад. Такое впротчем заблуждающее мнение есть доказательством внутренняго от Бога влияннаго совести признания о имеющем быть по смерти воздаянии.

И как истинна откровения непротивна есть истинне разума: то и писание святое всею своею силою разсуждение наше утверждает. Великий Павел, который в своих бедах всякий день умирал, приближаяся к блаженной кончине жизни своея, радостную сию воспел песнь: Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох. Чтож тебе более, Павле, остается? Остается, говорит, венец правды, его же воздаст ми Господь в день он праведный судия; не токможе мне, но и всем возлюбившим явление его.¹¹ Да и сам Спаситель исчислив нищих духом, плачущих, алчущих, жаждущих и гонимых правды ради, заключает все то сим блаженным гласом: Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех.¹²

И сие-то человека добродетельнаго утешать должно в напастях и услаждать горесть жизни его, что его добродетель никогда забвенна быть не может, но во свое время возсияет яко солнце. Сие утешало Иова на гноище, Иосифа во рву и в темнице, Давида в гонении, триех отроков в разженной печи, Павла в позорище пред всем миром, мучеников в наилютейших страданиях, пустынников в теснейших подвигах и нуждах.

Так перестаньтеж скорбеть вы, мнимые злострадальцы, и успокойте рыдания свои. Жена, егда раждает, скорбь имать: егда же родит отроча, ктому не помнит скорби за радость, яко родися человек в мир:¹³ и вы печаль имеете ныне, но узрит вас Господь, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никто же возмет от вас. Вскую убо прискорбна еси душе моя, и вскую смущаешися? уповай на Бога.¹⁴

Может кто здесь вопросить: для чего в жизни сей не всегда добрые награждаются, и не всегда наказываются злые? На сие во первых отвечаю, что и в жизни сей никогда добродетель без награждения и порок без наказания не остается. Как? Всякаго добраго дела плод и награждение есть чистая радость совести; и всякаго злаго дела плод и наказание есть мучительное совести терзание. И сие награждение и наказание столь велико, что незазорную совесть имеющий человек радуется и тогда, когдаб против его возставал и весь мир: а совестию обличаемый и тогда смущается, когдаб его весь мир ублажал. Однако, понеже и оную добрых радость несчастия подлинно смущают, и оное злых наказание мирское благополучие уменшает, то причину, для чегоб так было, святый Златоуст дает следующую: нет, де, столь добродетеьнаго, чтоб притом не был подвержен некоторому пороку; и нет, де, столь злаго, чтоб некоторой сокровенной не имел добродетели. Почему правосудный Бог некогда и добродетельнаго наказывает и злому благодетельствует; а чрез то и беззаконника и праведника исправляет: одного отводя от зла лехким наказанием; а другаго приводя к добру щедрым благодетельством.

Сицева убо имуще обетования, о возлюбленнии! очистим себе от всякия скверны, плоти и духа, творяще святыню в страсе Божии, аминь.¹⁵

Сказывано в присутствии ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА в придворной церкве 1764 года, Октября 31 дня.