Троицкое серебряное дело в XVIII в.

В каноне троицкому архимандриту пр. Дионисию (1610-1633) повествуется о наличии в Троице-Сергиевом монастыре крупного художественного центра. «Многая имый мастеры прехитры закормлены у себя, иконопис­цы, и книгописцы, и среброточцы и швецы...» [1] Средне­вековый период развития троицкого ремесла много­кратно привлекал исследователей русского прикладного искусства. Задача же данной работы — первичное выяв­ление наличия и художественного потенциала местно­го центра сереброделия в поздний период истории, име­нуемый Новым временем. Среди клана ремесленников мастера-серебряники являлись привилегированной час­тью, поддерживающей престиж знатнейшего монастыря России своими драгоценными изделиями.

В Описи 1701 г. приводится перечень ремесленни­ков, использовавшихся для повседневных нужд монас­тыря, впоследствии называемых штатными служителя­ми. Серебряником назван лишь один человек — Лаптев Гришка Григорьев, а также упомянут сусальник Сенка Власов [2]. Однако из других источников известно, что среди крепостных крестьян, живших на монастырских землях, было немало серебряников, работавших «для прокормления» на других заказчиков и на рынок. Сохра­нился перечень мастеров, взявших пробы и позволитель­ные письма в Оружейной палате между 1703-1706 гг. В нем числятся сын служки Троице-Сергиева монастыря

Золотухин Василий Тихонов и крестьянский сын под- монастырской вотчинной слободы Копытов Констан­тин Филиппов[3]. А в перечне торговцев серебряного ряда в этот же период указаны: Коньков Константин Филип­пов — крестьянский сын подмонастырской троицкой слободы и Щербаков Прокофий — крестьянский сын д. Слободки Троице-Сергиева монастыря [4].

Хуже всего поддаются учету монастырские насельни­ки, владевшие ремеслом. Уже во второй половине XVII в. в Золотой палате при Патриаршем дворе значатся мо­нахи Троице-Сергиева монастыря [5]. В 1693 г. обратился к царям с челобитной жалованный мастер Серебряной па­латы Андрей Юрьев: «Работал отец мой Юрья ... а ныне по указу Святейшего Патриарха он, отец мой под нача­лом в Троицком Сергиеве монастыре ... велите мне госу­дари, быть в Серебряной палате на место отца моего Юрья Васильева» [6]. Из написанного явствует, что высококвали­фицированный чеканщик (других в Серебряной палате быть не могло), скорее всего, по возрасту и вдовству ус­тупил место сыну и удалился в монастырь. Свое ремесло он мог применять в стенах прославленной обители.

В Троицкий Синодик 1679 г. записан род троицкого серебряника бобыля Киприана Васильева Кубаря [7], жив­шего в первой половине XVIII в. Это был, видимо, зажи­точный и уважаемый мастер, так как за вписание в Глав­ный Синодик требовался немалый вклад.

В 1740-50-е годы в документах лаврского архива встречаются имена серебряников однофамильцев Алек­сея Авдеева и крестьянина Герасима Авдеева. Алексей Авдеев с товарищами в 1744 г. переделывал заново вет­хую серебряную посуду из монастырской казны [8]. В Опи­си Казны за 1753 г. указано: «Имеется вновь зделаной серебряной посуды и покупной...дюжина чарок глатких купчиками на поддонах у них по одной ручке» [9]. Среди имущества монастыря сохранилась чарка сер. XVIII в., похожая на описанные выше.

Она не клеймена, что так­же позволяет предположить ее местное происхождение [10].

Имя Герасима Авдеева упоминается в 1751 г. в связи с изготовлением для Священно-Архимандрита Лавры Ар­сения Могилянского трикирия и дикирия. По прика­заниям Его Преосвященства этим же мастером «зделан на образ Ведения Пресвятыя Богородицы преподобно­му Сергию Чудотворцу оклад» и оправлена в серебро за­писная книжка, для чего употреблено серебро из монас­тырской казны [11]. Важный иерарх, не раз получавший дары от своей духовной дочери — императрицы Елизаве­ты Петровны, умел ценить качество и красоту вещей. По­этому уровень мастерства Герасима Авдеева, жившего в сто­личной резиденции настоятеля Троице-Сергиевой лавры, должен был соответствовать наивысшим требованиям.

Собственных квалифицированных мастеров к услу­гам троицких властей было достаточно. В списках масте­ров, записавшихся в Москве в 1753 г. в цех золотого и юве­лирного дела, значится крестьянин Троице-Сергиевой лавры Алексей Алексеев, жительствующий своим двором на Старой Басманной улице [12]. «Самым добрым мастер­ством» выполняет в 1750-е годы чеканные оклады для монастыря бобыль села Клементева серебряник Афана­сий Дмитриев сын Шелепов [13]. Подобные характеристи­ки встречаются по отношению лишь к наиболее качествен­ной работе, например, раке пр. Сергия, исполненной по приказанию императрицы Анны Иоанновны по рисун­ку Каравакка высококлассным мастером иноземцем Да­видом Прифом [14]. Так что оценочные категории зижди­лись в Лавре на точном понимании качества изделий.

Уровень же мастерства Афанасия Шелепова подтвер­ждался и тем, что в 1753 г. ему доверили изготовление зо­лотых окладов для подношения императрице Елизавете Петровне, прибывшей на богомолье в Троице-Сергиеву лавру [15]. Изделия троицкого серебряника расценивались равнозначно с работами петербургского мастера золотых дел иноземца Федора Яковлева сына Кепина, одновремен­но исполнявшего оклады к Высочайшему прибытию [16].

34. Оклад Евангелия. 1689 г..jpg

Оклад Евангелия. 1689 г.

С 1749 г. по 1756 г. в Описной и Вкладных книгах множество раз упоминается имя Ивана Гаврилова, не­посредственно трудившегося в Троице-Сергиевой лав­ре [17]. Ему, в частности, вменялось в обязанность оценка поступающих в монастырь вкладных вещей, требовав­шая серьезных профессиональных знаний.

В 1753 г. «По Ея Императорского Величества ... о пе­рестройке обветшалых в ризнице оной Лавры и прочих местах вещей указу» к составлению новой Описи были приглашены «для показания драгим вещам и каменью...- знающие люди» [18]. «Перестройка» и создание новых ве­щей шли весьма активно, на что указывает сравнитель­ный анал из Описей 1737 г. и 1756 г. Появилось множество новых драгоценных изделий, ряд которых создан в самой Лавре.

В документах монастырского архива встречаются за­писи типа: «Строено из монастырские казны» [19], требу­ющие каждый раз уточнения и проверок. Одной из са­мых ранних работ троицких мастеров Нового времени можно считать оклад напрестольного Евангелия (Ил. 34) из алтаря Троицкого собора с гравированной надписью: «В лете осьмые тысящи 197, месяца семптембрия, по­строено святое Евангелие в дому пресвятые живоначальные Троицы в сергиеве монастыре монастырскою ризною казною» [20]. Именно формулировка «в дому» по­зволяет уточнить местное происхождение памятника. Однако большего доверия заслуживают свидетельства типа «мастерство и позолота монастырские» [21].

Сохранившиеся до наших дней изделия из золота и серебра лаврского производства клейм не имеют. По указу правительства 1722 г., хранившемуся в Троице- Сергиевой лавре, в цеха не записывались лишь те сереб­ряники, которые «мастерство имеют только для своих домашних нужд» [22] (в данном случае для монастырских). Их вещи не подлежали клеймению.

Одним из самых значительных произведений, создан­ных трудами троицких мастеров, является оклад Еванге­лия (Ил. 35), первое упоминание о котором повествует: «Оное евангелие устроено все из ризной казны в 1754 г.» [23] На обеих досках оклада среди чеканного изобилия раз­мещены 28 эмалевых пластин, исполненных «самою знат­ною живописною работою» [24]. Если вопрос о троицкой эмальерной школе уже разработан [25], то каких-либо дан­ных о чеканном искусстве не существует. Местное про­изводство предполагается лишь по косвенным данным. Во-первых, достоверно выявлено наличие собственных высококвалифицированных мастеров. Во-вторых, сереб­ро не имеет клейм, что для произведения подобного уров­ня и размера являлось недопустимым. Созданная в этом же 1754 г. риза к иконе «Троица» письма Рублева [26] проклеймена на всех составных деталях в мастерской В. Кункина. По качеству работы обе вещи абсолютно равнознач­ны. Только «домашним ремеслом», не подлежащим клеймению, можно объяснить отсутствие на Евангелии знаков государственного контроля.

Среди драгоценной утвари Троице-Сергиевой лав­ры имелись и другие оклады Евангелий с сюжетом Дре­ва Иесеева, несущие местную традицию декорировки [27]. В Киево-Печерском музее-заповеднике хранится вклад­ное Евангелие (Ил. 36) с окладом 1751 г. троицкой рабо­ты [28]. Композиции и приемы чеканки, эмалевые плас­тины необычайно близки Евангелию из собрания Сергиево-Посадского музея-заповедника. На оборот­ной стороне представлено почти идентичное нашему изображение Древа Иесеева.

Местному троицкому производству уже атрибутиро­вана эмалевая живопись трех панагий (Ил. 38) и архимандричего креста сер. XVIII в. [29] с довольно простыми и единообразными обрамлениями из драгоценных камней, которые можно предположить местной работой. Таким образом констатируем: в первой половине XVIII в., времени расцвета экономического могущества Троице-Сергиевой лавры, его собственные серебряники, златокузнецы, ювелиры, миниатюристы на высочайшем уровне исполняли любые заказы властей. Названные произведе­ния соответствовали высшим стандартам московского ху­дожества. Но поскольку серебряники, происходившие из лаврских крепостных, производили лишь разовые заказы владельца, а часто и проживали в древней столице, то невозможно говорить о самостоятельном художественном языке троицких мастеров и наличии местной школы.

В 1763 г. накануне церковной секуляризации были проведены статистические описи монастырских кресть­ян и служек [30]. Из них явствует, что в слободах под монас­тырем проживало 2 серебряника в Ильинском приходе [31] и 2 серебряника в Рождественском приходе [32], которые «исправляют в том монастыре всякую подлежащую... работу и содержатся временно на своем содержании, а иног­да и на... монастырском» [33]. В Воскресенском приходе имел место жительства «жалованный» мастер — серебряник [34], т.е. постоянно исполняющий лаврскую работу.

После секуляризации 1764 г. монастырские крестья­не перешли в ведение Коллегии Экономии. При Лавре было оставлено 100 человек служителей, из которых лишь один был художником [35]. Серебряники в штат не вошли. С этого времени на целых двадцать лет Троице-Сергиева лавра практиковала договорную систему с ос­тавшимися в посаде мастерами и с москвичами. Но для мелких починок, определения поступавших драгоцен­ных вкладов, видимо, использовали знания монаше­ствующих или послушников. О подобной практике по­вествуют документы более позднего времени [36].


35. Оклад Евангелия. 1754 г..jpgОклад Евангелия. 1751 г..jpg
Оклад Евангелия. 1754 г.  Оклад Евангелия. 1751 г.

В 1760-70-х годах в материалах хозяйственного архи­ва Лавры упоминаются серебряники Максим Савельев, проживающий в слободе Воскресенского прихода, Фе­дор Осипов — житель слободы Вознесенского прихода, крестьянин-серебряник села Клементева Василий Лап­тев [37]. В ряде документов они записывались как вольные серебряники [38]. Серебряник Ильинского прихода Никифор Федоров назван в 1785 г. купцом [39]. К купеческому званию был причислен серебряник бобыль Вознесенс­кого прихода Игнатий Иванов сын Масалин [40]. Сереб­ряник Иаким (Яким) Суслов указан жителем подмонастырской слободы [41] (без прихода). В Воскресенском же приходе проживал однофамилец Максима Савельева, возможно его родственник, Михаил Савельев [42]. Сереб­ряник Прохор Федоров сын Балашев проживал в сло­боде Вознесенского прихода [43]. В Ильинском приходе жили Григорий Софонов [44] и Сергей Баташев [45]. Итак, на данный момент поименно выявлено 10 человек профес­сиональных мастеров, т.е. половина из них по каким-то причинам не учтена в статистической Описи 1763 г.

Перечисленных мастеров нанимали на самую раз­личную работу: починку и доделку ветхостей, чистку серебра в соборах и ризнице, позолоту и откраску ве­щей. Материал лавра чаще всего предоставляла «казен­ный», но в отдельных случаях оговаривалась работа ре­месленников «своим серебром» [46].

Наиболее часты договоры на изготовление иконных окладов. Например, в 1778 г. Учрежденный собор Лав­ры по случаю приезда архиепископа Платона Левшина решает «поднести во благословение от обители образ живописнаго художества окладной». Но окладных икон с местным сюжетом «Явление Богоматери преподобному Сергию» в ризнице не оказалось, поэтому серебрянику Якиму Суслову и Никифору Федорову было поручено за 4 дня его вычеканить [47]. Эти же мастера участвовали в торге с москвичами на заказ по созданию новых окладов в отремонтированный в 1778 г. Троицкий собор. На тор­гах оговаривались условия работы и оплаты, сроки изго­товления, представлялись «пробы», т.е. образцы ремесла. Троицкие власти, понимая, что посадские жители про­сят меньше денег, но «признаются не столько способны», основной заказ передали москвичам [48]. Однако местным мастерам удалось заключить контракт на ремонт и додел­ку оклада царских дверей [49]. Они обязывались чеканить оклад «таким же манером», а на венцах использовать скань, финифть, чернь как на старых образцах [50], одно­временно рекламируя свой технический диапазон.

После Троицкого собора ремонту подлежали другие храмы Лавры, и возникла необходимость в штатных се­ребряниках. В 1778 г. появился указ настоятеля Платона Левшина об обучении ремеслам детей штатных служи­телей, в том числе сереброделию [51]. Сразу же в Учрежден­ный собор поступили прошения о принятии «для обу­чения в пользу Лавры в серебряном мастерстве» Петра Яговитина и Гаврилы Малышева сроком на 5 лет [52]. В 1779 г. в учение также отдан Алексей Гервасов [53]. В ведо­мости 1782 г. кроме названных учеников перечислены еще будущие лаврские серебряники: Андрей Федоров, Алексей Тимофеев [54], Андрей Васильев [55]. В 1784 г. в штат Лавры были зачислены Петр Яговитин и Алексей Ма­лышев, закончившие пятилетний курс обучения. Резо­люция Собора гласила: «состояния хорошего», «сереб­ряное мастерство знающие» [56].

Среди многочисленных дел Учрежденного собора за последние десятилетия XVIII в. перечислены всевоз­можные виды ремонта культовой и светской утвари, проведенного молодыми служителями. Среди заказов наиболее многочисленны оклады для подносных икон. Из хранящихся в музее окладов авторству Г. Малышева и П. Яговитина с уверенностью можно приписать не сколько иконостасных уборов. Оклад на икону Засимы и Савватия Соловецких (Ил. 37) для церкви Больнич­ных палат [57] был изготовлен на деньги больничного стро­ителя соборного иеромонаха Исайи [58]. Его нельзя рас­сматривать как полностью самостоятельное творение данных мастеров. Он был во многом скопирован (оче­видно, по указу Учрежденного собора) с иконных окла­дов Никоновской церкви, созданных в 1782-83 гг. мос­ковским серебряником монограммистом В.Е. [59] В Лавре московские вещи высоко котировались и не раз служи­ли примером для подражания.


 37. Оклад иконы Св. преп. Зосима и Савватий Соловецкие 1784 г. Мастера Г. Малышев и П. Яговитин.jpg Панагия «Св. преп. Сергий Радонежский. Св. преп. Никон Радонежский». 1750-е годы..jpg
Оклад иконы «Св. преп. Зосима и Савватий Соловецкие» 1784 г.
Мастера: Г. Малышев и П. Яговитин
Панагия «Св. преп. Сергий Радонежский. 
Св. преп. Никон Радонежский». 1750-е годы.

Документально обоснованное авторство оклада из Больничной церкви позволило связать по аналогии с именами Г Малышева и П. Яговитина еще несколько иконостасных окладов из Духовской церкви на образы «Преподобные Сергий и Никон Радонежские» [60], «По­хвала пресвятой Богородице» [61], «Богоматерь с предвеч­ным младенцем на троне с предстоящими святыми» [62].

Из других произведений, созданных двумя штатны­ми серебряниками, выявлен сохранившийся оклад на­престольного Евангелия из Троицкого собора [63], чека­ненный в 1787 г. [64] «На верхней цке вкруг евангелистов вычеканены розаны с травами, на нижней корень Иесеев, а на корню в переплете страсти господни» [65]. Огово­ренное с Учрежденным собором задание лишний раз подчеркивает приверженность местной традиции в иконографическом и исполнительском плане на про­тяжении всего XVIII в.

В 1794 г. в троицком штате числятся четыре серебря­ника: Г. Малышев, П. Яговитин, А. Гервасов, А. Василь­ев [66]. В 1798 г. к ним присоединился Артемий Чумаков [67], служительский сын, закончивший обучение в 1789 г. зо­лотых дел мастерству [68]. Резолюция митрополита Плато­на гласит: «Зачислить в штат, но не выдавать жалованье ... доколе действительно будет в штате работу произво­дить» [69]. В расходно-приходной книге 1795 г. есть корот­кая запись об оплате «за зделание панагии золотой» [70]. Панагия, вложенная в лавру в этом же году митрополи­том Платоном [71], клейм не имеет, хотя созданное одновре­менно по его же заказу золотое кадило тщательно клей­мено [72]. Вполне возможно, что автором панагии мог быть Артемий Чумаков. Среди работ троицких мастеров со­хранились серебряные пряжки для поясов [73], выполнен­ные «из монастырской казны 1794 г.» [74]

«При церковной работе у ризничего» постоянно чис­лились 1-2 человека, остальные же отпускались по пас­портам на год, неоднократно продлевая срок [75]. Инте­ресна форма прошения штатных служителей, например Г. Малышева: «Находясь в оной Лавре назад тому лет с 20-ти и исправляя должность по мастерству своему и в разных работах безотлучно с получением равного про­тив служителей штатных жалования. А как небезызвес­тно Учрежденному собору, что ныне состоит против прочих годов в хлебе и прочих припасах также в обуви и одежде великая дороговизна. Я же с великим семейством получаемым жалованием в содержании себя претерпеваю великий недостаток. Но как прочия служители для по­правления себя и семейства своего увольняемы бывают в годичное время с прокормлением своею работою с пашпортами, а потому ... всепокорнейше прошу ... уволить, что же надлежит до взыскания с меня за оное денег, кото­рые равно с прочих взыскиваются, при даче мне онаго пашпорта представляю» [76]. Здесь же дано обещание, что при надобности он явится в Лавру «без всяких оговорок».

«На стороне» троицкие ремесленники брались за любую работу, соответствовавшую их квалификации, но чаще всего это были заказы на иконные оклады [77]. Имея богатый опыт, мастера набирали для обучения своей профессии учеников. Например, у П. Яговитина про­ходит выучку Николай Герасимов из Дмитрова [78].

Как уже упоминалось, кроме штатных мастеров в лав­ре работали с серебром и монахи. В 1783 г. в Серапионову часовню на гробницы обязуется сделать оклады пристав­ной монах [79]. В 1790-е годы в Лавре проходят послушание серебряники братья Иван и Семен Илларионовы [80]. Они «поправляют» ветхие изделия, золотят оклады и утварь [81].

Подводя итоги, делаем выводы, что при Троице-Сергиевом монастыре искусство сереброделия существова­ло традиционно. В первой половине XVIII в. оно носи­ло характер средневекового устройства, когда при монастыре постоянно трудились 1-2 человека, а при надобности использовались услуги крестьян — сереб­ряников, «кормившихся» по отпускным письмам. Пос­ле секуляризации была организована мастерская, для ко­торой специалистов несколько лет обучали в Москве. Уже в конце XVIII в. наметилась тенденция к увеличению штата мастерской, хотя острой надобности в этом мона­стырь не испытывал. Круг работ был широчайшим: от починок ветхостей до создания новых вещей. Уровень троицкого мастерства, ничем не отличаясь, равноправ­но соотносился со столичным искусством. Письменные источники XIX в. констатируют развитие и процветание троицкого серебряного дела, совершенствование его тех­нической оснащенности, постоянный приток творчес­ких сил. Таким образом, секуляризация 1764 г. явилась поворотным звеном в создании профессиональной се­ребряной мастерской при Троице-Сергиевой лавре.

Источник: Л.А. ШИТОВА. Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной России. – М.: Покрова, 2000. 394-411с.


ПРИМЕЧАНИЕ

[1]
 Канон пр. Отцу нашему Дионисию, архимандриту Сергиевой Лавры, Радонежскому чудотворцу с присовокуплением жития его. М. 1855. С.17.

[2] РГАДА. Ф.237. № 27. Л. 490-490об.

[3] Гольдберг. Т.Г., Постникова-Лосева М.М. Клеймение серебряных изделийв XVII - начале XVIII в. //Труды ГИМ. М. 1941. С. 74.

[4] Там же. С. 78.

[5] Постникова-Лосева М.М., Платонова Н.Г., Ульянова Б.Л. Золотое и серебряное дело XV-XX веков. М. 1983. С. 72.

[6] Троицкий В.И. Словарь московских мастеров золотого, серебряно­го и алмазного дела XVIII в. Вып. 2. Л., 1930. С. 147.

[7] СПМЗ. Инв. 302. Синодик. Л. 465,483об.

[8] СПМЗ. Инв. 62рук. Опись казны. Л. 30.

[9] Там же. Л. 36.

[10] СПМЗ. Инв. 5080.

[11] ОР РГБ. Ф. 303-1. Раз. IV. № 728. Л. 350об. № 129.

[12] Гольдберг Т. Г. Очерки по истории серебряного дела в России в пер­вой половине XVIII в. //Труды ГИМ. Вып. XVIII. М., 1947. С. 118.

[13] ОР РГБ. Ф. 303-1. Раз. IV. №728. Л. 336. № 126.

[14] СПМЗ. Инв. 2318. Опись ТСЛ 1756 г. Л. 17.

[15] ОР РГБ. Ф. 303-1.Раз. ГУ.№ 728. Л. 526. №. 187.

[16] Там же.

[17] СПМЗ. Инв. 58рук. Вкладная книга ТСМ 1741 г. Л. 26, 38об.

[18] ОР РГБ. Ф. 303-1. Раз. IV. № 775. Л. 156.

[19] СПМЗ. Инв. 2318. Опись ТСЛ 1756 г. Л. 101об. № 15.

[20] СПМЗ. Инв. 2466.

[21] СПМЗ. Инв. 54рук. Опись ТСМ 1735 г. Л. 22.

[22] ОРРГБ. Ф. 303-1. Раз. IV. № 728. Л. 350об. № 129.

[23] СПМЗ. Инв. 2318. Опись ТСЛ 1756 г. Л. 99. № 9.

[24] Там же.

[25] Шитова Л.А. Троицкая эмальерная школа XVIII - н. XX в. // Сооб­щения Сергиево-Посадского музея-заповедника. М., 1995. С. 166-196.

[26] СПМЗ. Инв. 394.

[27] СПМЗ. Инв. 2329. (Сдано в Патриархию в 1946 г.); СПМЗ. Инв. 2318. Опись ТСЛ 1756г. Л. 100.№ 10.

[28] Шитова Л.А. Троицкий эмальер сер. XVIII в. Машинопись. 1991. Архив СПМЗ.

[29] СПМЗ. Инв. 2312,2351,1885. Шитова Л.А. Троицкая эмальерная школа XVIII - н. XX в. // Сооб­щения Сергиево-Посадского музея-заповедника. М., 1995. С. 175-178.

[30] РГАДА. Ф. 280. Оп. 3. № 622. Ч. 4. Л. 249об.-307об.

[31] Там же. Л. 289.

[32] Там же. Л. 249.

[33] Там же. Л. 349об.

[34] Там же. Л .297об.

[35] РГАДА. Ф 1204. Oп. 1. № 13. Л. 5.

[36] Там же. № 11057. Л. 27, № 10582. Л. 14.

[37] Там же. №166. Л. 52.

[38] Там же. № 289. Л. 34об.

[39] Там же. № 1292. Л. 2,5.

[40] Там же. №660. Л. 138.

[41] Там же. Л. 42-43.

[42] Там же. Л. 41.

[43] Там же. №398. Л. 55.

[44] Там же. №937. Л. 248.

[45] Там же. Л. 216об.

[46] Там же. № 19290. Л. 5.

[47] Там же. № 711. Л. 2.

[48] Там же. №660. Л. 95.

[49] Там же. Л. 41,108-109.

[50] Там же. Л. 42.

[51] Там же. №23969. Л. 1-3.

[52] Там же. Л. 100-102.

[53] Там же. Л. 132.

[54] Там же. № 1063. Л. 8.

[55] Там же. № 1003. Л. 16об.

[56] Там же. № 1114. Л. 60-60об, 68.

[57] Там же. № 937. Л. 273. СПМЗ. Инв. 2965. (Передан в ТСЛ в 1992 г.)

[58] Там же. № 1430 Л. 33, № 19299. Л. 84-84об.

[59] Там же.№ 1091. Л. 2-3

[60] СПМЗ. Инв. 2976.

[61] СПМЗ. Инв. 2973.

[62] СПМЗ. Инв. 2962.

[63] СПМЗ. Инв. 2329. (Передано в Патриархию в 1946 г.)

[64] РГАДА. Ф. 1204. Oп. 1. № 937. Л. 250.

[65] Там же.

[66] Там же. № 1948. Л. 2.

[67] Там же. № 19310. Л. 101.

[68] Там же. № 1769. Л. 21об., 70об.

[69] Там же. Л. 77об.

[70] Там же. № 19314. Л. 59.

[71] СПМЗ. Инв. 1819.

[72] СПМЗ. Инв. 1801.

[73] СПМЗ. Инв. 510,1175,1178.

[74] СПМЗ. Инв. 72рук. Вкладная книга ТСЛ 1790 г. Л. 39-40.

[75] РГАДА. Ф.1204. Oп. 1. № 1948. Л. 2.

[76] Там же. №2828. Л.2-4.

[77] Там же. №2063. Л. 8.

[78] Там же. Л. 2.

[79] Там же. №1000. Л. 6.

[80] Там же. № 19309. Л. 59-59об.

[81] Там же. № 1797 Л. 7об., № 1803. Л. 3.


STSL.Ru


26 декабря 2013

< Назад | Возврат к списку | Вперёд >

Интересные факты

«Дело бывших монахов Троице-Сергиевой Лавры»
«Дело бывших монахов Троице-Сергиевой Лавры»
17 февраля 1938 года — особенный день в истории Троице-Сергиевой Лавры и Радонежской земли. В этот день были расстреляны несколько человек лаврской братии, а также духовенства, монахинь и мирян Сергиево-Посадского благочиния.
Подписание Екатериной II указа об учреждении Сергиевского посада
Подписание Екатериной II указа об учреждении Сергиевского посада
22 марта (2 апреля н. ст.) 1782 года императрица Екатерина II подписала указ, одним из пунктов которого повелевалось учредить из сел и слобод близ Троице-Сергиевой Лавры лежащих, «посад под имянем Сергиевской и в нем ратушу...».
Учреждение братского кладбища Троицкой обители
Учреждение братского кладбища Троицкой обители
23 марта 1861 года митрополит Московский и священноархимандрит Троице-Сергиевой Лавры Филарет (Дроздов) благословил учреждение на восточной окраине Посада «киновии усопшей братии Лавры» или, другими словами, братского кладбища Троицкой обители...
Исцеление крестьянки И. В. Фомичевой у мощей преподобного Сергия
Исцеление крестьянки И. В. Фомичевой у мощей преподобного Сергия
20 марта 1909 г. крестьянка Тверской губернии Ирина Васильевна Фомичева, 25 лет, получила исцеление ног у мощей преподобного Сергия.
Крестный ход вокруг Сергиева Посада
Крестный ход вокруг Сергиева Посада
В праздник Покрова Божией Матери в 1812 году по благословению митр. Платона (Левшина) наместник Троице-Сергиевой лавры совершил крестный ход вокруг Сергиева Посада для избавления города и обители от французов.