Сергиевский Посад в конце XVIII века

Указом 1782 г. крестьянам троицких слобод разрешалось, по желанию, записываться в купеческое или мещанское сословие. С учреждением Сергиевского Посада в купцы записалось 234 че­ловека [1], в мещане — 394, невыясненное число перешло в цехо­вые ремесленники и, наконец, не менее 400 человек осталось в звании крестьян экономического ведомства [2]. Из числа послед­них 213 человек поступило на службу Троице-Сергиевой Лавры в качестве ее «штатных служителей» [3]. Таким образом, числен­ность податного населения Сергиевского Посада к концу 1782 г. составила не менее 1100 человек, а с учетом церковнослужите­лей, монахов, семинаристов — не менее 1500 человек мужско­го пола [4]. На самом деле жителей в Сергиевском Посаде было больше, так как указанные цифры относились прежде всего к владельцам недвижимости, между тем еще по данным офицер­ских описей известно, что немалую часть жителей слобод со­ставляли не имеющие собственных домов «захребетники».

20120116111146_001_enl.jpg

Сословное разделение жителей новоучрежденного посада не являлось пустой формальностью. Купцы освобождались от по­душной и рекрутской повинностей, но вместе с мещанами обя­заны были платить все мирские сборы, нести полицейскую по­винность и обеспечивать воинский постой. Штатные служители Лавры, наоборот, освобождались от военного постоя, полицей­ской повинности и городских мирских сборов, но, как и осталь­ные крестьяне, теряли право заниматься в своем родном городе промыслами и торговлей. Между тем на любой улице любого прихода Сергиевского Посада проживали представители всех сословий. Не удивительно, что в Сергиевском Посаде очень ско­ро обозначились противоречия между «настоящими городскими обывателями» — купцами, мещанами, цеховыми — с одной сто­роны, и крестьянами, включая лаврских штатных служителей, с другой стороны. Уже в феврале 1783 г., через четыре месяца после открытия присутственных мест, «настоящие обыватели» Посада обратились к Лавре с просьбой обязать штатных служи­телей заплатить мирской сбор, по 25 коп. с каждого двора, на что получили отказ [5]. Требования ратуши, чтобы штатные слу­жители Лавры «без отрицания наравне с протчими обывателями несли всякие полицейские повинности», также отвергались [6].

Отказываясь, на законном основании, нести мирские сборы, штатные служители Лавры, а также посадские крестьяне не ос­тавляли своих, теперь уже незаконных, но традиционных заня­тий промыслами и торговлей, конкурируя в этом с купцами, ме­щанами и цеховыми Сергиевского Посада. Опасаясь конкурен­ции, сергиево-посадская ратуша в 1786 г. потребовала от Лавры запретить своим штатным служителям заниматься в Посаде тор­говым промыслом, в котором были замечены четыре лаврских оконишника и два рукавишника. Защищая своих подчиненных, лаврский Собор отвечал, что «оные служители торгу не имеют, а временно рукоделием и работою своею снискивают себе дневное пропитание» [7]. В 1790 г. купцы и мещане через своего бургомис­тра Степана Хвастунова жаловались лаврскому Собору на кресть­ян, в том числе и посадских, которые, привозя на лаврскую Крас­ногорскую площадь продукты, продают их в розницу «подобно так, как купцы и мещане, без всякого им в том запрещения, от че­го настоит купечеству и мещанству в торговле великий подрыв». [8]

Межсословные противоречия проявлялись порой в острых и даже опасных формах. Яркое свидетельство этому — прошение штатного служителя Родиона Андреева, поданное в лаврский Собор. Приведем его дословно: «Сего марта 24-го дня пополуно­чи в 12-м часу, шедши я из Лавры домой, нес свои сапоги взятые лаврской семинарии риторики у учеников для починки и, поровнявшись против питейного дома, называемого Залупиха, что в Кокуеве, увидел вышедших из оного Сергиевского посада цехо­вых голову Ивана Никитина Щербакова, Герасима Малютина и Михаила Загвоскина, которые, остановивши меня, проговари­вали такие слова, что-де им велено таковых людей ловить, кото­рые производят мастерство, а потому и требовали, чтоб я оные сапоги заложил во оном питейном дому и их поил вином. А как я им оных не дал, то они и начали у меня силою отнимать, поче­му и принужден я был от них бежать, из коих Щербаков и Ма­лютин, догнавши меня у самого моего двора, стали держать, а Загвоскин начал меня бить палкою, которая имеется и теперь у меня, и они, конечно б, меня прибили до полусмерти, естли б не збежались на крик соседи...». [9]

Чем закончилось это дело, неизвестно, скорее всего, новыми обоюдными обвинениями, которые лишь усиливали противоре­чия между жителями. Объективности ради отметим, что Серги­евский Посад не был исключением: межсословные противоре­чия наблюдались во всех российских городах конца XVIII в. Ра­зумеется, трения между гражданами не способствовали разви­тию Сергиевского Посада.

Не благоприятствовал развитию города и еще один немало­важный фактор — малоземелье. В отличие от многих других го­родов, учрежденных при Екатерине II, Сергиевский Посад не владел земельными и иными угодьями, пригодными к сдаче в об­рок для пополнения городской казны. Дело в том, что все угодья троицких слобод, при преобразова­нии их в Сергиевский Посад, сохра­нились за теми его жителями, кото­рые не вышли из крестьянского со­словия, тогда как новоиспеченные посадские купцы и мещане оста­лись не только без пашенной земли, но и без выгона для скота. Отсутст­вие земельных угодий усугублялось тем, что вся центральная часть По­сада вокруг Лавры еще при меже­вании 1777 г. была отведена по­следней. Лавре принадлежали Бан­ный и Келарский пруды, обширная территория севернее обители (от Конного двора до Угличской доро­ги), Красногорская площадь. Не владея Красногорской площадью, Сергиевский Посад был лишен и та­кой важной статьи дохода, как арендная плата с многочисленных красногорских лавок, которая ухо­дила и в без того богатую казну Ла­вры. Казна же Сергиевского Поса­да пополнялась лишь однопроцент­ными отчислениями от питейной продажи и мирскими сборами с граждан, причем от последних часть посадских жителей, как мы помним, была освобождена.

img023.jpg

Проект перепланировки Сергиевского Посада. 1792 г.

Проект был подготовлен губерн­ским землемером Хомяковым после пожара, случившегося в Посаде в 1792 г.

Наглядным свидетельством бедности казны Сергиевского По­сада служит тот факт, что его ратуша вплоть до 1789 г. не имела собственного здания и вынужде­на была арендовать помещения у местных граждан. Лишь в 1789 г. у ратуши появилось собственное здание, но не новое, а переделанное из предварительно выкупленной лаврской бога­дельни (здание это было продано Лаврой из-за его ветхости) [10]. Следовательно, с 1782 по 1789 г. ратуша заседала в еще более ветхом строении.

И все же, по сравнению с многими другими российскими го­родами с пустой казной и враждой между сословиями, у Серги­евского Посада было два важных преимущества. Он лежал на перекрестке дорог из Москвы в Ярославль и из Дмитрова в Юрь­ев-Польской. Средоточие города, Троице-Сергиева Лавра, при­влекала множество богомольцев, обеспечивая работой посад­ских жителей. Благотворное действие названных факторов еще в XVII в. превратило троицкие слободы в значительное торговое и промысловое поселение, а в конце XVIII в. привело к укрепле­нию и дальнейшему развитию Сергиевского Посада в качестве поселения городского типа.

В «Историческом описании Российской коммерции», издан­ном в 1786 г., содержится ценное, не раз впоследствии повторяв­шееся, свидетельство о трудолюбии жителей Сергиевского Поса­да, многие из которых «упражняются в рукоделиях, делают и про­дают разные крашенные и писанные деревянные вещи: ларчики, чашки, детские игрушки и тому подобное» [11]. Указанным промыс­лом занимались в основном мужчины. Женщины пряли лен, тка­ли холсты, вязали чулки и варежки, а иные были заняты «в порт­ном мастерстве русского женского платья» [12]. Как отличаются приведенные свидетельства от другого, относящегося к жителям г. Дмитрова, которые в конце XVIII в. «упражнялись в произведе­нии работы около огородных овощей» [13]. Между тем такие города, как Дмитров, жители которого, не исключая даже купцов, пре­имущественно занимались огородничеством и садоводством, «чер­ной работой», в России конца XVIII в. составляли большинство [14].

img025.jpg

Проект фасада деревян­ного торгового ряда на Крас­ногорской площади. 1784 г.

Изделия сергиево-посадских кустарей находили сбыт на местных рынках. В Сергиевском Посаде, разделенном на собственно городскую и лаврскую части, и рынков было два. Городской рынок нахо­дился на Вознесенской площади, там же, где и ра­туша, Лаврский рынок — на Красногорской пло­щади. Соответственно имелось два базарных дня в неделю и три большие ежегодные ярмарки, продол­жавшиеся по неделе [15]. На городском, Вознесен­ском, рынке базары проводили по понедельникам, а ежегодная ярмарка, по старинной традиции, сло­жившейся еще в ранний период истории села Кле­ментьева, открывалась 15 августа, на праздник Ус­пения Богородицы. На лаврской Красногорской площади базары бывали по воскресеньям, а ежегодные ярмарки — в 10-ю пятницу после Пас­хи и в Троицын день. Торговля начиналась на рас­свете с подъема над зданием ратуши специального знамени, которое спускалось в первом часу попо­лудни. При поднятом знамени шла розничная тор­говля, со спуском знамени — оптовая. Архивные документы, статистические и экономические описания свидетельствуют о большом разнообразии то­варов на ярмарках Сергиевского Посада в конце XVIII — начале XIX в. Значительную часть этих товаров составляли разнообразные шелковые, бу­мажные и льняные ткани [16]. Торговля тканями про­изводилась в основном оптом купцами из Москвы, Переяславля, Юрьева-Польского, Дмитрова, Рос­това. Для купцов из этих городов Сергиевский По­сад служил региональным центром их торговых сделок между собой. Большую группу товаров со­ставляли орудия крестьянского труда, предназна­чавшиеся для жителей окрестных селений [17].

img027.jpg

Конный двор. 1790 г.

Чертеж-реконструкция Е.В. Скрынниковой. В конце XVIII в. лаврский Конный двор был одним из немногих в По­саде каменных гражданских строе­ний вне стен Лавры. Высокие, кры­тые деревянным лемехом кровли башен Конного двора завершались шпилями с точеными деревянны­ми шарами. Здание Конного двора было хорошо видно от самых Свя­тых ворот Лавры и, благодаря сво­ей замкнутой планировке и баш­ням по углам корпусов, сравнива­лось современниками с монастырьком у стен огромной Троиц­кой обители.

Сергиево-посадские базары и ярмарки отлича­лись богатым выбором «харчевого товара», рассчи­танного на богомольцев и приезжих купцов. Тор­говля «харчевым товаром» давала средства к суще­ствованию многим жителям. Самые бедные из них торговали хлебом и квасом со столиков. Те, что по­богаче, ставили на торговых площадях харчевые, рыбные, квасные балаганы. Почтенные граждане торговали чаем, кофе, сахаром, виноградными ви­нами, содержали трактиры и питейные заведения, среди последних — питейный дом «Залупиха» на Кокуевской улице, кабак «Красненький» на Красногорской площади.

Наиболее характерной особенностью сергиево-посадских ба­заров и ярмарок был широкий выбор деревянных сувениров. Так, статистическое описание Московской губернии за 1811 г. подчеркивает, что жители Сергиевского Посада «имеют отмен­ное мастерство в делании деревянных вещей и особенно детских игрушек, которые во многом не уступают работе иностран­ной» [18].

Из двух рынков наиболее оживленным был рынок на Красно­горской площади перед Троице-Сергиевой Лаврой. В торговые дни купцы, мещане, крестьяне съезжались сюда заранее и, запла­тив поземельные деньги в лаврскую казну, получали на площади соответствующий участок, отмеченный кольями, на котором ста­вили шалаши, подвижные лавки, просто столы с товарами.

Красногорская площадь в конце XVIII — начале XIX в. пред­ставляла собой обширное незамощенное пространство между крепостной стеной Лавры и Московской дорогой. Перед лавр­ской стеной еще сохранялись ров и земляные фортеции — напо­минание о царствовании Петра I. Единственным каменным зда­нием на площади была Красногорская часовня, построенная в 1768—1770 гг. От каменной часовни, вверх и вниз по скату Красной горы, вдоль Московской дороги, стояли в линию дере­вянные рыбные и галантерейные («щепетильные») лавочки. С юга Красногорскую площадь замыкала Пятницкая церковь, с севера окаймлял Белый пруд.

В 1790 г. на северном берегу Белого пруда был построен ка­менный лаврский Конный двор — квадратное в плане одноэтаж­ное строение с круглыми угловыми башнями и прямоугольной башней над южными воротами. Высокие кровли башен, крытые лемехом, завершались шпилями с точеными деревянными шара­ми. Здание Конного двора было хорошо видно от самых Святых ворот Лавры и, благодаря своим башням, сравнивалось современ­никами с монастырьком у стен огромной Троицкой обители. В конце XVIII в. в Сергиевском Посаде Конный двор — одно из немногих каменных граж­данских строений вне стен Лавры [19]. Большинство же зданий Посада, как и во времена троицких сло­бод, были деревянными; хозяйственные постройки и многие жилые дома крылись соломой — идеаль­ным материалом для мгновенного распространения огня в случае даже небольшого пожара.

img029.jpg

Фасад Красногорской ча­совни. 1768—1770 гг.

Рис. из Архитектурного альбо­ма Лавры. XVIII в.

В конце XVIII в. Красногорская ча­совня была единственным камен­ным сооружением на Красногор­ской площади. По преданию часов­ня отмечает место, на которое во время пожара 1709 г. из Лавры были вынесены мощи Преподобного Сергия Радонежского.

В 1792 г. в Сергиевском Посаде произошел оче­редной большой пожар, который послужил пово­дом к перепланировке города. Основой переплани­ровки стал проект, разработанный в том же 1792 г. губернским землемером Хомяковым [20]. Этот проект подробно изучен и описан В.И.Балдиным в книге «Загорск. История города и его планировки» (Балдин В.И. М., 1981 г.) [21]. По оценке В.И.Балдина, проект был выполнен на высоком профессиональ­ном уровне, с бережным отношением к историчес­кому и художественному наследию города. Со сво­ей стороны отметим то, что ускользнуло от внима­ния В.И.Балдина: в проекте Хомякова Сергиев­ский Посад рассматривался как уездный город с со­ответствующими зданиями для присутственных мест, суда, дворянской опеки, городничего и т.д. Нельзя не отметить также некоторой отвлеченнос­ти проекта от современных ему реалий: проект не учитывал сложившиеся к тому времени в Посаде земельные отношения. В случае реализации проек­та Лавра, крупнейший землевладелец в Посаде, потеряла бы 57 десятин земли, за что потребовала в виде компенсации свыше 145 десятин вне Посада и сохранения за собой Красногорской площади. Переговоры с губернской казенной палатой завершились лишь в 1794 г. удовлетворением всех требований Лавры, включая и со­хранение за ней Красногорской площади [22]. Только после выпол­нения требований Троицкой обители началась реальная перепла­нировка Сергиевского Посада: спрямлялись улицы, дома, стояв­шие «не в кварталах», переносились на отведенные места, квар­талы купцов и мещан отделялись от кварталов крестьян и штат­ных служителей. Последним отвели шесть кварталов в северо-за­падной части города, где издавна располагались лаврские служ­бы, старый конюшенный двор и Конюшенная слободка. Улица этой слободки Конюшенная, спрямленная в процессе заселения штатными служителями своих кварталов, называется сейчас улицей Академика Фаворского.

Процесс перепланировки Сергиевского Посада и расселения его жителей согласно сословной принадлежности начался в 1794 г. и продолжался в XIX в.


Источник: Сергиев Посад. Страницы истории. XIV - начало XX веков. Текст: К. Филимонов. Составители Н. Соловьёв, К. Филимонов. Предисловие: Т. Манушина. - М., ИД "Подкова", 1997. 


STSL.Ru



18 февраля 2019

< Назад | Возврат к списку | Вперёд >

Интересные факты

«Дело бывших монахов Троице-Сергиевой Лавры»
«Дело бывших монахов Троице-Сергиевой Лавры»
17 февраля 1938 года — особенный день в истории Троице-Сергиевой Лавры и Радонежской земли. В этот день были расстреляны несколько человек лаврской братии, а также духовенства, монахинь и мирян Сергиево-Посадского благочиния.
Подписание Екатериной II указа об учреждении Сергиевского посада
Подписание Екатериной II указа об учреждении Сергиевского посада
22 марта (2 апреля н. ст.) 1782 года императрица Екатерина II подписала указ, одним из пунктов которого повелевалось учредить из сел и слобод близ Троице-Сергиевой Лавры лежащих, «посад под имянем Сергиевской и в нем ратушу...».
Учреждение братского кладбища Троицкой обители
Учреждение братского кладбища Троицкой обители
23 марта 1861 года митрополит Московский и священноархимандрит Троице-Сергиевой Лавры Филарет (Дроздов) благословил учреждение на восточной окраине Посада «киновии усопшей братии Лавры» или, другими словами, братского кладбища Троицкой обители...
Исцеление крестьянки И. В. Фомичевой у мощей преподобного Сергия
Исцеление крестьянки И. В. Фомичевой у мощей преподобного Сергия
20 марта 1909 г. крестьянка Тверской губернии Ирина Васильевна Фомичева, 25 лет, получила исцеление ног у мощей преподобного Сергия.
Крестный ход вокруг Сергиева Посада
Крестный ход вокруг Сергиева Посада
В праздник Покрова Божией Матери в 1812 году по благословению митр. Платона (Левшина) наместник Троице-Сергиевой лавры совершил крестный ход вокруг Сергиева Посада для избавления города и обители от французов.