Нравоучение дватцать второе

НРАВОУЧЕНИЕ
ДВАТЦАТЬ ВТОРОЕ

После сего толкования, в котором предлагались смертныя нашего Искупителя подвиги, да предстанет к нам Павел, которой за смерть Христову повсяк день умирал, и да покажет нам сего учения плоды. Скажи нам, О Павле Христоподражательный, и душа Ангельская, которая ко всякаго пользе снизходила; скажи! как нам сие спасительное и всецелительное врачевство к своим прилагать ранам, и сотвори, чтоб мы не напрасно благодать Божию приняли, и толикую Божию благость на зло не употребили. Ведайте, отвечает он уча как Римлянов так и нас, яко ветхий наш человек с Ним, то есть, со Христом, распятся, да упразднится тело греховное, яко не работати нам греху: умерый бо свободися от греха. О великогласия! может ли что от кого произойти сего учения действительнейшее? Можем ли мы сей учительский глас презреть, и, хотя быть детьми, не принять наказания Отча? Ежели только разсудим; какая сего увещания сила. Ведайте, говорит он, Римляне, знайте вы Христиане, что ежели смертию Христовою оживше, будете грешить: то вы чрез то живот погубивше, мертвость прежнюю возставите: то вы новости лишившись, в древнюю ветхость паки облечетеся, вы после чистоты на скверныя блевотины возвратитеся. Или не знаете, что когда Христос ко кресту будучи пригвожден, умер, то и наш ветхий человек, то есть, вся наша древность, вся мертвость, вся мерзость ко кресту пригвождена, и умерщвлена; так для чего мы на грехи возвращаясь, все сие паки оживляем? Пускай, когда наша древность вся со Христом вместе на кресте умерла, вечно будет мертва; пускай Христов крест будет нашим грехам глубокой ров, где погребшись никогда бы на свет не выходили; наш бо ветхий человек, или мы по ветхости разсуждаемые со Христом распялися и умерли, а что умерло, то не живет, то не действует. Мы грехами со Христом умерли, то может некоторым не понятно: так положим, что мы грешны, и по благодати мертвы, а по греху живы, которой в нас есть на подобие негодныя души, которая делает, чтоб мы во грехах жили, а не умирали: Такую душу имеющий человек называется ветхий человек; так как напротив благодатную душу имеющий человек называется новый человек. Чтож? Сие положивши, ежели бы мы или кто другой в нас ту греховную душу умертвил, то следовательно, когда по изшествии души человек ничего делать не может, нам ничегоб греховнаго не делать, по изшествии или по умерщвлении нашея греховныя души: понеже, как Апостол говорит, умерый оправдися от греха,¹ то есть, всяк, кто умирает, тот уже свободен от греха. Мы сами сию греховную душу, как знаете, умертвить не могли и не можем; понеже сами чрез себя спастись не можем: так Христос, наш верный Архиерей, агнец носящий мирския грехи, приискренно приобщившись нашей плоти и крови, снимает с наших плечь то претяжкое бремя грехов, в которых мы жили, а никогда не умирали, и на свои приемлет рамена; приемлет же не для того, чтоб их всегда носить, понеже таким образом где будет наша надежда? Но чтоб на себя принявши, на себеж самом их и измождить, и умертвить, и уничтожить. И ежелиж сие самим делом зделается, т. е. ежели наши грехи на Христе истинно умрут, и уничтожатся: то не наши ли грехи умрут, не наша ли уничтожится древность, не праведно ли, что ветхой наш человек со Христом вкупе распнется? Ежели так; то что другое значит умертвление Сына человеческаго на древе, что разпростертие плоти Его на кресте, и пригвождение Ея ко кресту; что другое? Как не умерщвление наших грехов, и пригвождение на веки нашего ветхаго человека, т. е. ветхости человеческой? Павел на многих местах говорит, что Христос наши грехи ко кресту пригвоздил, то есть, смертию крестною наши грехи так истребил, что как бы мы какую вещь к древу несколько гвоздми на веки прибили. Сколько же здесь должна радоваться благочестивая душа о смерти своего соперника греха, при котором она была мертва, а властелинствовал Он. Радуимся убо и мы, Слушатели, что мы умерли. Есть смерть, о которой прегорько плакаться должны; такая в муках есть безсмертная смерть: есть смерть, о которой мало печалиться, а премного радоваться надлежит; такая смерть есть на время разлучение от тела души: есть смерть, о которой печалиться не надобно ни мало, а радоваться по премногу: и такая смерть есть умерщвление наших грехов, она есть благодеяние проистекающее от Христовой смерти. О когда бы сия смерть свою гордую никогда не подымала главу! о когда бы мы, сею смертию вечно были мертвы! ибо мы, признаться надобно, Сл. что ее против воли Христовой некогда и разбужаем; мы некогда безумно от такой смерти в пагубу свою оживляемся, забывая, яко ветхий наш человек со Христом распятся, да упразднится тело греховное, во еже не работати нам греху. Мы грешим; хотя Христос грехи и умертвил. Он зделал, чтоб мы были без греха, как без души мертвы: мы напротив привлекаем грех, чтоб с ним как с душею жить. И что сие за дерзость, братие? Какая смерти Христовой досада? Мы ежели опять во грехах находимся: то всуе Христос умер, то есть, смерть Христова таким грешникам не пользует, которыя своею греховною злобою плодов смерти Христовой до себя не допускают. Что? Ежели я скажу вам самое страшное, что Павел ко Евреем написал: он говорит, что волею согрешающим нам по принятии разума истинны к тому о гресех не обретается жертва², то есть, как, де, уже мы умерши грехами чрез смерть Христову, и оправдившеся Христом, еще после сего самопроизвольно будем грешить: то презираем смерть Христову, грехи наша умертвившую: и ежели презираем; то чем уже будет грехам нашим очищаться? Чрез что мы прощение получим? Чрез что Бога умилостивим? Смерть Христова есть едина жертва о гресех; кроме ея не обретается другой, чрез которую бы отпускалися грехи: сию презревшим остается страшное некое чаяние суда, и огня ревность поясти хотящаго сопротивныя. Но Божия благость нас от сего да избавит! мы чрез смерть Христову кленемся, что будем Бога ею умолять, чтоб в нас грех не оживал. А ежели хотя мало свою главу окажет: то тотчас прибежим к смерти Христовой, и ею ту главу умертвим; ежели мало какою скверною нас опорочит, то тотчас кровию Христовою омоем ту нечистоту. Понеже в сей жизни тот человек грехами не оживает, которой хотя не столько праведен, чтоб никогда ни в какой грех не впал, сего бо после смерти ожидать должно: но которой на всякой час блюдется угрызения сей змии; а хотя когда и угрызен будет, то в тот самой час взирает верою на распятаго на кресте Христа, как некогда Израильтяне на медную змию, и своея язвы приемлем исцеление, а чрез то не попускает жить в себе заразе сей, почему такой всегда мертв по греху. Но может быть не терпим мы, чтоб всегда мертвыми быть: так можем и ожить, Слуш. только безгрешно: аще бо умрохом со Христом: веруем, яко и живи будем с ним: а как? Так: даякоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни да ходим³, Христос есть везде совершенный образ; всякое Его действие к исправлению нашего жития надлежит: Он страждет? И мы вся терпеливо да сносим; Он умирает? И мы с ним вместе да умрем: Христос востает? И мы оставив грехи, да воскреснем: Христос воскресши от всякаго тления, от всяких немощей изменился? Так и нам святое житие начать надобно, облобызать добродетель, любовию воспалиться и к Богу и к человекам: о! естьли бы таким образом всегда поступали мы, Сл. подражая Начальнику веры и спасения нашего! не много бы требовали увещаний на добро, воля наша так склонна бы была к исполнению закона Божия, как к железу магнит; к добру как по гладкому пути текли, а ко греху как бы на крутую гору с трудностию восходили? Но скажет кто, что с ним мы родились, с ним воспитались, с ним возрасли, с ним и доселе живем: почему так привыкли, что отстать от него за невозможное почитаем: но праведно ли сие? Никак: положим напр. что мы некоторую видим вещь прекрасную и прежеланную, но однако волею Божиею запрещенную; нас здесь неотменно худая наша воля повлечет туда. Но чтож? Не уже ли сему ея стремлению не можно сопротивиться? Не уже ли все силы разума никогда не действительны? Представь при таком случае в уме твоем, что ты, что воля твоя, и воля Божия? Представь и размысли последствия их: я уверяю тебя, что преодолеешь волю свою. Укрепись же, и повтори таким образом несколько раз, ты найдешь к радости твоей, что всякая вещь, сколькоб она ни была красна, полезна и приятна, никогда ни мало не может сравниться ни в красоте, ни в пользе, ни в приятности с исполнением воли Божия. Несчастливыб мы очень были, ежелиб не знали, чего от нас хощет сия воля Божия: но блаженны мы есьмы, Израилю, яко угодная Богу нам разумна суть. Все, что Богу ни приятно, нам открыто, кая бо есть воля Божия? святыня ваша, и еже всякому свой сосуд блюсти в чистоте, говорит Апостол⁴. Побуждений ли к сему не достает? Но разсудим только благодеяние и великую Божию чрез Христа на нас излиянную милость; мы увидим сколько нам за то быть благодарными пред Богом надобно. А сие благодарствие в том состоит, чтоб мы имели взаимную любовь, к которой наш Страдалец, отходя на вольную страсть, нас увещавал. Поленимся ли итти на похвалу Божию, ежели только вспомним, что нам надобно итти к Тому, Которой тысящными нас обязал благодетельствами: откажемся ли итти на то место, где о моем искуплении, о Божией ко мне милости, о Христовых заслугах ради меня говорят? отважимся ли враждовать на ближняго, льстить, поносить, обижать, гордиться, зная, что за него, на котораго я враждую, Христос умер, кровь пролил, Своим членом сотворил? Не хочу я, Сл. чтоб вы мудры были, но хочу, чтоб добродетельны были, любовны, благосклонны, Христову Духу разливающуся в сердцах ваших. О Христе! нас во имя Твое собирающихся собери, яко кокош, под крыле Твои, и в разседине святаго ребра Твоего наше убежище да будет. Аминь.

Сказывано Апреля 5 дня.