ПРЕДИСЛОВИЕ НА УЧЕНИЕ КАТИХИЗИЧЕСКОЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ
НА УЧЕНИЕ КАТИХИЗИЧЕСКОЕ.

Тако Божиему промыслу благоволилось, что бы и я юнейший¹ на седалищи старец сидел, возвещал имя Господне братии моей, и посреде церкви воспевал его: как и сам Иисус Христос, будучи еще в двунадесятилетном возрасте заседал на кафедре Моисеовой, посреде старец и книжник людских, то есть, таких людей, которые как в летах были довольно зрелых, так и великое о себе народу давали мнение: тот, говорю, Иисус Христос, их, как отроков, обучал, как малоразумных наставлял, как преступников обличал, и за лицемерныя поступки не преставал порицать; так, что они, яко безответные, премудрости его удивлялись; а яко неисправные пребезмерно злобствовали. Но он так поступал; понеже был и есть Божия сила и Божия премудрость; а я есмь один из тех младенцев, за которых со исповеданием благодарит Ходатай мой Отцу своему: Исповедаюся тебе, Отче, Господи небесе и земли; яко утаил еси сия от премудрых и разумных, и открыл еси та младенцем² Но и самыя Христовою верою открывшияся таинства, сколь ни высоки, сколь ни многопочтенны, сколь ни удивительны; токмо так своею наружностию не пышны, что они плотскому миру или безумием кажутся, или за сор вменяются, или, по крайней мере за такое чтолибо, которое их собственным понятиям не нравится. Нашего христианства, напр. Самой первой знак и преименитой герб есть крест, то есть, Иисуса Христа поносная смерть и смертное поношение. Но о сем соблажняется Иудей, сему смеется Язычник. Да пусть и тот и другой безумствует. Нам смерть Иисусова есть первая похвала, и мы паче Египетских сокровищ почитаем поношение Христово: или, что приличнее моему намерению, как пришло время, в которое вечная правда должна была открыться, в которое подобаше проповедану быть покаянию и оставлению грехов, не стерпев более созданию своему заблуждать, в превечном своем совете заблагоразсудил дарованной чрез Христа благодати никого не лишить. Оную благодать некоторым лицам надобно было по всему свету провозглашать. Вы, которые здесь присудствуете, думаете, что тот Божий совет должен был быть с бытием самым великолепным. Да и правда: о чем ни подумаем, все велико, все высоко, все непостижимо. Тот ли, которой спасение наше действует? Он есть, которой выше всех небес живет, Бог, да еще во свете неприступном. Того ли, чрез котораго спасение наше действуется? Он есть Иисус Христос, о котораго имени поклоняется всяко колено небесных и земных и преисподних. То ли, что действуется? Оно есть спасение душ наших, мира другое создание. Когда же так: то неотменно кажется тем, чрез которых сие дело производимо быть имело, надлежало быть по всему великим, по всему высоким. Мне кажется мало, чтоб они были силою Сампсоны, премудростию Соломоны, честию Александры, или Августы; но нет! не такия советы Божия, какия наши. Не суть советы мои, яко же совети ваши, говорит сам Бог.³ Он тех избрал, которые были пред человеческими очами низки, презренны и немощны. И так что Божия суды суть справедливы, само збытие показало: котораго напр. прежде видали при береге морском с своим братом изметающа мрежи; тот отвагу имел и по земле сети закидывать, и вместо рыб людей ловить, не чтоб умертвить, но оживить. Мне тех всех примеров, которыми обыкла Божия премудрость великолепнее себя оказывать, исчислять времени недостанет, да и не можно. Таковая премудрость не смотрит, пастухов ли кто сын, или и не зрелых лет: она такого похищает, которой ничего не имеет кроме жезла и пастырской свирели. Здесь мне на память приходит Иессеев сын: он беснующагося Саула своими гусльми приводит в разум, и в нем згустившуюся кровь пением разбивает; он с Голиафом, страшным оным Гигантом вступает в брань, и его железныя щиты пращею разбивает; да он еще стал и таким, котораго гусль в хвалах Божиих не умолкала. Его струна не преставала бряцать: Он-то по утру вставши рано, обычай имел говорить: Востани псалтирь моя; востани слава моя, а за чем? Исповедатися Господеви, яко благ, яко в век милость Его.⁴ А чтож еще значил тот чудной и приятной, и которому я довольно почудиться не могу, Божий с Самуилом разговор? Самуил еще был, так сказать, трилетний юнец, незлобием преукрашенный юноша, и живу Богу будучи посвящен в жертву, жил в храме Господни. Самуил как спал, Бог ему спать не попускал: Он его сими словами пробужал: Самуиле, Самуиле!⁵ Самуил не так, чтоб на сии слова не пробудиться, и приличнаго ответу не дать: да только Бог по тех словах умалчивал, а Самуил, как простодушный отрок, далее искать не поступал. Что, опять говорю, сия Божия с Самуилом, когда так можно сказать, игра? Когда не то, что он из уст младенец и ссущих совершает хвалу? А сие все для того действуется, да премножество силы будет Божия, а не от нас.⁶ Я все сии Истории для того привел, чтобы вы ими удостоверившись, не отважилися в учении Христовом учительския лица разбирать, как бы на пр. так говоря: я Павлов; а другой, я Аполлосов; третий, я Кифин.⁷ В церкви Христовой может кто учение насадить, может кто и напоить, да не возрастить. И так ни насадитель, ни напоители есть что, но возраститель Бог. Без Него насаждение не действительно, без Него напоение неплодно, без Него всуе зиждем град, напрасно метаем семена своя в землю; все наши предприятия без Него суть паутина, все замыслы на песке поставленной дом. То только основание в крепости не уступает Сионской горе, котораго художник и строитель есть Бог; то только намерение в благополучной приходит успех, которое благословляет Христос; то только учение и истинно и спасительно, которое нас ведет в познание Христово; такого только мудрования держаться надобно, которое с словами Божиими одну силу имеет, в одном спасении нашем основано, к одному и томуже нас ведет блаженству. Таковое учение я от всякаго приму, в таком мудровании я со всяким соглашусь. Не надобно у того, которой пшеницу сеет, смотреть, белы ли, или черны руки? Что мне вреда учинит того не ученость, сего неискусность, когда тот же мне проповедается Христос, теж представляются заслуги, темиже обнадеживаюся обещаниями? А напротив ежели бы и Ангел с небесе странное некое принес нам учение, и такое, которое бы нас с Христом по полам стало разсекать, как на пр: будто бы смерть Христова для нас неполезна, будто бы заслуги Христовы недействительны, будто бы инаго нам надобно искать Искупителя; нам сие не только что принять, но и анафемою с Павлом отразить будет надобно. Опасаетесь ли, чтоб в Христовом, вам от когонибудь преподаваемом учении, не было какого ложнаго примесу, чтоб не возникнули какия плевелы, чтоб какой сокровенно не подан был еретичества яд? Мы имеем известнейшее пророческое слово, Ему внимаем яко светилу сияющу в темнем месте.⁸ Имеем, говорю, слово Божие, которое ниже тогда может быть ложно, ежелибы мимо прошли небо и земля. Имеем камень краеугольной самаго Иисуса Христа на основании Апостол и Пророк. На нем всякое учение испытывать должны, в нем всякой изыскивать истинны: тут в яв приидет всякая гнилость, тут всяка лож постыдится, плевелы сотрутся, противность исчезнет. Только бы в сем твердо стояли, что Бог ни обмануть, ни обмануться не может; что слово Божие подобно злату, седмерицею в пещи искушенному; что оно есть светло, просвещающее очи.⁹ А как верующаго человека ни диавол прехитрить не может; таковаго вера есть непривременна, но которая тогда перестает быть, как уже светлый Богозрения возсияет свет. Я, которой определен некоторым в сем случае быть руководителем, противное и неправославное тогда бы разве дерзнул вам преподавать учение, когда бы захотел Духу Святому противиться, и за легкое вменять, впасть в руки Бога живаго. Но сие твари неблагодарной дело; сей наемнической нрав. Я имею учить тому, что мне Бог, или дал знать, или в таком случаи при такой моей нужде неотменно даст знать. Вас только прошу: споспешествуйте о мне к Богу молитвою, да служба моего звания небезполезна будет и приятна Богу.

Теперь следует на вас всю обратить речь, почтеннейшие слушатели, которых собрала Божия благодать; таяж самая и внятными да сотворит. Вы мне есте скрыжали, на которых начертаватись имеет внутреннее духа разумение. Тут не надобно ни бумаги, ни чернил, говорит преславный Павел.¹⁰ Бумага, он же толкует, есть ваше сердце, которое никакою упорностию или грубостию не ожесточенно; чернила, есть внятно слушаемое и приемлемое слово. Мне ничего так опасаться не надобно, как того, чтоб семя учения моего не попало, паче чаяния, или на камень, или в терние, или при пути¹¹. Сии случаи делают семя безплодным; такия приключения великое делают ко спасению замешательство. Вы сию притчу, я думаю, довольно знаете; и как она читается, и как духовно разумеется. Не поскучайтеж, прошу вас, почт. слушатели, что я оную начну повторять. Изыде, говорит Святое Евангелие, сеяй сеяти семени своего. Не высокия слова; да глубок разум. Не красна наружность; да внутренность преславна. Зачал Иисус Христос с низкой вещи, но к высокой ведет мысли. Он притчею приводит того, которой в надлежащее время по паханной сеет земле. Один и тот же сеет, и теж кидает семена, да семена сами собою не на одну удаются падать землю. Оной поселянин хотя и не опускает, чтоб землю, на которой сеять надобно, наперед не вычистить, и не выборонить; камень видя, выкидывает, терние и всякую не потребную траву вырывает, жоские глыбы разбивает: однако сколько ни старается, токмо где нибудь камень скрыт лежит, где нибудь терние повыросло. На них несколько семен упасть надобно. Но как убережешься от птиц, которыя с налету семя, только что посеянное, схватывают? И птицы, де, небесныя позобаша е. Чем же бедной поселянин виноват? Он, что до него касается, ничего не пропустил. Он, чтоб никакого препятствия не было, все силы употребил. Да чем же можно обвинить и семя? Оно и на камни бы зделало плод, ежели бы влага была. Оно бы и в тернии прорасло, ежели бы глупостию своею не подавляло терние; да ктож виноват? Камень. Кого обвинить? Терние. Камень сокруши: терние сотры. И в сем то вся заключается о семени притча. Да тут ли и разум весь? Никак. Не зачем нам много учиться о полевом семени; не за чем Христу о сем много употреблять слов. У нас первая вещь душа; у Бога первое старательство о спасении души. Все Его слова, все учение к тому концу определены, чтоб лучше устроялась душевная наша жизнь. Он еще и учение то разными пестрит образы, чтоб удобнее оно в нас вместилось. Он то обещаниями склоняет, то страхом угрожает, то притчами, как бы некими подкопами в наши входит сердца. И так исходит сеяй сеяти семени своего. Исходит, говорю, Спаситель наш, слово свое сеять по нашим сердцам. Я здесь не могу удержаться, чтоб не дивиться, что и у сего сеятеля не всякому семяни на благую землю случилось пасть: но иное паде на камени, иное в тернии, иное при пути, потому наипаче, что здесь уже камень есть каменное сердце, и словом Божиим не умягчаемое; терние есть распустное и сладострастное житие; а то, что при пути, есть житие не по закону Божиему управляемое и не христианское. Чтож? Похулить ли за то сего так добраго сеятеля? Да не будет. Когда бы его нестарательством такия вредныя случились помехи: то где тот промысл, которой и о последней печется птичке? Где та благость, которая и волос наш хранит? Куды ни поди, виновно наше окаменение; окамененияж причиною мы. Виновно наше распустное житие, а распустно живем мы. Виновны наши не христианския обхождения, а христиане мы. Притом разсмотри, что из сей притчи вывесть можно. Перечти, сколько у сего сеятеля с плодом семен, и сколько негодных? То есть, сколько семен пало в благую землю, и сколько в неплодныя места? Семя одно безнадежное пало на камень, другое в терние, третие при пути, четвертое птицы небесныя восхитили; а на благую землю пало только одно; но сие сказано для того, чтоб мы знали, что всегда более таких слова Божия слушателей, которые то или совсем не принимают, как камень: или и принимают, да не дают ему удобной к произращению дороги; как терние и при пути. Сии все люди земля неплодная, на которую роса Божия не сходит: такия все слушатели суть или облака ветрами носимыя, или подобны тем, которые лице свое усматривают в зерцале, а отшедше забывают, какого они лица.¹² Да может и семя, скажет кто, какой имеет недостаток, или гнило; правда: сие может быть в семени, которое сеют в полях, но не в том, которое на сердцах, то есть, семени слова Божия; оно есть действительно и пронзительнее меча обоюду остра. Слово Божие есть роса, как негде написано, которая не возвращается, пока не напоит землю.¹³ Когда так; то какому надобно быть тому сердцу, которое ниже сим слова Божия пронзается мечем? Какой той душе, которая и при таком средстве остается неплодною? Сеятель совсем прав; семя не виновно: камень и терние не льзя не осудить. Бог общий наш промыслитель не может быть неправдив; слово Его истинно. Мы одни, поелику окамененны, остались в вине. Боже мой! я сказал, что камни те, которыя не дают влаги семени, сокрушаются: так по этому и окамененному сердцу не льзя миновать, чтоб, когда словом Божиим не умягчилось, то умягчится в геенском огне. Терние, которое густотою стесняет семя, вырывается, и бросается во огнь. Сладострастной человек, понеже также не вмещает слова, не может всю Божия гнева ярость не поднять. И хотя человек надеется от руки Божия скрыться в последних моря; но и там десница Божия его достигает, и оттуду за власа привлекши бросаеть в кромешную тьму, идеже будет плачь и скрежет зубов. Там слова Божия преслушнику никакой не должно ожидать милости. А для чего? Для того, что то самое, что он презирал, первым на него будет обличителем. Слово, еже рех вам, говорит сам Иисус Христос, судит вы в последний день.¹⁴ Примеру научися от богача. Он как в огне горел, просил у Авраама малой в той муке ослабы, но никакой не дано: приложил просить о братьях, которые еще в живых были, дабы и они не попали в тоже место мучения; но ответ получил: что имут Моисеа и Пророки.¹⁵ Моисеа, Авраам говорит, и Пророки: для сих слов и историю сию привел; понеже к сим словам прибавляет Авраам: их пусть послушают. А мы уже заключить можем; что ежели их послушают, то не приидут на место сие мучения: а ежели преслушают Моисеа и Пророков, то есть, их писания, то и братья твои, богачь! за такое преслушание будут с тобою вместе мучиться. Следовательно и все те, которые одного с богачем будут нрава. Чтож? Уже ли и мы осужденны с оным богачем? Ах! слава тебе, Христе! нас только было ярость Божия, как безплодныя древа, хотела посечь, но наш ходатай Иисус Христос скоро предстал, гнев на милость преложил, говоря: отче мой! не посекай их теперь; но пусти и сие лето расти: а когда и так не прозябнут, посечеши их в грядущее лето.¹⁶ Его прозьба пред Отцем небесным не может не быть важна, и неотменно, что просит, исполняется. Он просил, чтоб нас не погублял еще со беззаконьми нашими; так и есть. Мы теперь живи, прославляем Его. Он еще прибавил, что посечеши их в грядущее лето: и сие неотменно збудется, ежели оставленное нам на покаяние время на зло употребим. И так пожалеем самих себя, пока еще время есть. Ты спросишь, как бы сие время не погубить? Я тебе сказываю, что мы телом по тех пор живем, пока есть хлеб, которым обыкновенно свой содержим живот: [а когдаб ничего не ели, то бы принуждены были скоро умирать:] ты неподалеку пройди от тела к души; она также без своей пищи жить не может. А какаяж бы та была душевная пища? Она есть слово исходящее из уст Божиих. Мы, чтоб в настоящем здравии наш душевной был живот, частее должны за слово Божие приниматься, нежели как воздух сей в тело наше привлекаем; ибо воздух сей делает только, чтоб тело наше жило, а не делает, чтоб хорошо жило: но слово Божие делает не только, чтоб душа наша жила, да еще, чтоб и хорошо жила, то есть, чтоб целомудренно, праведно и благочестно жила. Слово Божие злаго исправляет, добраго украшает, обоих веселит. Как некогда Савл распыхавшись ехал, руки свои мочить в Христианской крови: глагол Иисусов его остановил; зделал кротчае агнца¹⁷. Как огненная на Апостолов в пятьдесятный день сошла благодать, и то чудо всех во изумление привело: Петр взяв глагол Божий, подлинно описал им и тот чудной случай: не преминул их укорить за неверствие, обличить за жестокосердие¹⁸. Чтож по сей проповеди последовало? Послушай Деяний Апостольских; там написано, что весь тот народ в великое пришел умиление, и крестились во имя Господа Иисуса в один день более трех тысящ душ. Чудно! тот народ умилился, и уверовал во Христа, которой пред Пилатом кричал: не имамы Царя, токмо Кесаря¹⁹. Закхея краткая Христова речь с верьху дерева совлекла, и его и дом весь зделала обрадованным²⁰. Что много? Что ты мне на сие скажешь, что Христовым именем вся гремит поднебесная? Нет инаго имени под небесем, о нем же нам подобает спастися, токмо именем Иисус Христовым²¹. Слово Божие беззаконника самоосужденным делает, и дает еще знать здесь будущаго гнева нестерпимость. Тож слово Божие праведникову душу очищает духовным некиим огнем, и странною некоею питает пищею. Но вас не только одна польза должна привлекать к слушанию слова Божия, но и услаждение. Ибо слово Божие не есть так скудно, чтоб своего рачителя без всякаго услаждения отсылало: оно вкусом так сладко, что паче меда устом Давидовым²²; видом так приятно, что и самые солнечные лучи оным превосходит. Ибо когда человек впадает в искушение, а особливо, когда видит, что правда оскудела так, что и со свечею ее сыскать не можно; святость так умалилась, что кажется ее и не бывало на свете; любовь так изсякла, что будто последний наступил день: что, говорю, в таких размышлениях делать надобно? Как себя утешать ему следует? Пускай разогнет только такой священную книгу, или не поленится притти на то место, где она прочитывается: увидит, что то правда, о чем я теперь говорил; да чтож в той книге написано? В ней написано то, что весть Господь путь праведных и путь нечестивых погибнет²³: то есть, всевидящее Божие око есть такое, пред которым вся нага и явленна;²⁴ Он видит, как праведник в клети затворившись, Ему одному молится. Не скрыто от него и то, что ты худое и в темном углу зделал. Не преминет же Он и праведнику трудившемуся тайно воздать яве, и грешника потаеннаго пред всем обличить светом. Начинаешь там, что сам Господь говорит: Аз мене любящия люблю;²⁵ услышишь там милостивое оное призывание: приидите ко мне вси труждающиися и обремененнии, и аз упокою вы.²⁶ Сие так пронзительно слово, что нет столь ожесточенной души, которая бы не умилилась. Ты, котораго душу грехи до земли склонили, и которому беззакония покоя не дают, за сим ли не погонишься гласом? Он говорит: приидите ко мне; ты должен говорить, готово сердце мое Боже, готово.²⁷ Я бы хотел, Христе мой! и прежде твоего призывания в Тебе одном искать покоя, а теперь ли не послушаю? Когда Ты Сам, Сладчайший Иисусе, сам к рабу Твоему снизходишь: да когож Ты зовешь? Всех тех, которые трудились и обременились, то есть, тех, которые с Давидом говорят: яко бремя тяжкое отяготеша на мне грехи мои²⁸. Из вас, Слушатели, я довольно знаю, что много таких, которые или знают, сколько в свете человека смертнаго окружает бед, или и сами искусились, как-то его крушат напасти. Из вас иной напрасно от другаго будучи обижен, еще и от неправеднаго судии в том же осужден был. Иной всю жизнь по закону Божию, как можно, вести тщась, в последней нищете и от всех в презрении жить принуждается. Но что вам много печалиться? Вас зовет Отец всякия утехи, говоря: приидите ко мне вси труждающиися и обремененнии, и аз упокою вы. Когда бы вы от некотораго последняго раба были изобижены; а Царь бы, которой власть над всеми имеет, вам сказал: приидите ко мне, я в ваше дело вступлюсь: я не попущу, чтоб вас кто обидел, а того раба последними истяжу муками: то должно ли бы вам хотя мало усумниться? Вам говорит Иисус Христос в своем спасительном слове: приидите ко мне вси, да и именно какие, труждающиися и обремененнии, да и за чем? и аз упокою вы: и обрящете покой душам вашим. Мне при сем Защитнике нестрашна мирская неправда; не опасаюсь я человеческих коварств; не боюсь, что пенится море, что колеблется земля, что гремит воздух. Я слышу из тогож Божияго слова, что волнение морское ничего не вредит, только был бы при нас Христос. Сей случай не новой. Сие еще на земли зделалось при самом Христе. Корабль, в котором был Он с своими учениками, по водам морским носился так, что воздвигшияся волны корабль совсем клонили к низвержению: в то время Христос опочивал: нужда привела Христа спящаго разбудить; востани, вскую спиши, Господи? Господи! спаси ны, погибаем²⁹. Христос молитву призывающих Его выслушал, и, как имел власть, приказал морю, чтоб более не возмущалось, чтоб волны об песок разбившись зделали тишину велию. Море ни мало не помешкало. В самом приказе в первой себя привело порядок. Видите, что я говорю истинну: а я говорю, что слово Божие нам, которые в сем многоплачевном мире находимся, есть не токмо такое средство, чрез которое нам спастись надобно, по оным Евангельским речам: Сия писана быша, да веруете во имя Иисуса Христа, и верующе живот имате в себе:³⁰ Но и одно такое утешение, без котораго мы будучи и праведниками непрестанно бы скорбели, и будучи грешниками, во век бы отчаялись. Да и как же не истинна сие? Ты бы без слова Божия не знал, что кто погубит душу свою Христа ради и Евангелия, той спасет ю³¹. Тебе сие было бы не известно, что любовь есть так великая добродетель, что и после смерти не упразднится, да еще более увеличится. От тебя бы было скрыто, что кто бедных снабжает, тот самаго одолжает Бога. Ты бы в таком случае из полу благочестив был: а как? Ты бы и любя ближняго, о сей любви тогда сомневался, говоря сам с собою: за чем мне руку свою простирать на снабдение? За чем бедность других подкреплять, и самому чрез то делаться бедным, когда еще не известно, должно ли мне за то какой ожидать награды? А Христианин не так: он все свои дела на твердом полагает основании. Он на пр: в вечер, утро и полудне встает на хвалу Божию потому, что знает, сколько он от Божией благости облагодетельствован. Он милует нищаго потому, что из слова Божия знает, сколько он сам чрез Христа помилован. Он на беззакония руку свою не простирает потому, что знает, что он чрез Христа от греха освобожден по Павлову слову: аще умрохом греху, како паки живи будем о нем?³² А хотяб и согрешили, то опять Ходатая имеем Праведника Иисуса Христа. В Христовой благодати кто стоит, пусть бережется, чтоб не упасть; ежели же и падет, не совсем в отчаяние станет приходить. Он в слове Божием увидит, что Христос пришел призвать грешников на покаяние. И так праведной Христианин радуется, что он во Христе стоит. Грешной Христианин также не унывает, потому, что чрез тогоже Христа грехам своим прощения ожидает.

Кроме сего за нужное почитаю объявить вам, Почтенные Слушатели! здесь еще то, что слово Божие есть свет: приидите убо и просветитеся, и лица ваша не постыдятся. Слово, которое я имею говорить, есть Божие, приидите убо, послушайте мене, страху Господню научу вас:³³ а страх Господень начало есть премудрости. Приимите охотно учение такое, которое не только небесныя отверзает нам двери, но и здесь во всяком благополучии устроить может. Такое учение, которое обыкновенно называется Катихизическое; а Катихизис есть особливо для таких, у которых еще выя не железна, у которых еще свежа память, у которых ноги ходки, то есть, для отроков. Ежели же всякое учение обыкновенно преподается в отрочестве, то учение ли благочестия на старость отложить, которое не меньше детям нужно, как и старым людям? А как сия Академия есть такое место, в котором обучаются богопознанию, Христовой вере, Христову закону, Христианским обхождениям, для того наипаче, чтоб другим в сем были учителями, неведущаго бы научили, заблуждающаго исправили, неразумнаго бы просветили, были бы вожди слепым, свет сущим во тьме, наказатели безумным, учители младенцам: то для того и учреждено здесь преподавать Катихизис, яко сокращенное учение Богословии, посредством котораго высочайшие догматы веры простою толкуются речью не только для учащихся в сей Академии, но и для других, пользоваться сим учением желающих. По сему и вы, которых я здесь вижу, и которые не будучи здешних школ учениками, но не меньшую учеников к слушанию имеете охоту; и вы, когда так всегда охотными будете, не меньше здесь учащихся успеете. Чего ради советую вам, отец ли ты? приведи сюда и сына. Двое ли вас? без другаго не ходи. Друг ли кто тебе есть? то первую пред ним окажешь верность, когда и ему с собою вместе присоветуешь итти. А когда вы все такими себя окажете: то и вы Бога умилостивите, и мне, чтоб я исправным был в своем звании, у Бога благодать заслужите. Я же, аще токмо Бог восхощет, намерен толковать Символ веры, по тому, что сей Символ содержит в себе силу Катихизиса, то есть, такие догматы веры, которые и неотменно всякому нужны, и обыкновенно толкуются. Но чтоб сие наше намерение желаемаго достигло конца: то помолимся все купно, да Бог поможет нам сие учение начать и окончать с успехом, аминь.