В день преподобнаго Сергия

СЛОВО

НА ДЕНЬ ПРЕПОДОБНАГО СЕРГИЯ.

Якоже ароматы, чем более растираются руками, тем больше издают благоухание: тако и жития святых, чем более углубляем мы в них свое размышление, тем более открывается святость и слава праведников, а наша польза. Тако Бог, праведный всех вещей Распорядитель благоволит, да и добродетели память будет безсмертна, и для нас ко спасению руководство всегда будет готово.

Ныне празднуемый нами праведник сего блаженнаго сподобился жребия. Не удивительно, что благость Божия во обетованиях своих непреложная, на небеси причислила его к лику святых, и определила ему наслаждатися благ уготованных прежде сложения мира. Но что еще и в жизни сей за святость жития своего он был от всех любимь, и почитаемь и уважаемь более, нежели бы смиренное его тогдашнее состояние дозволить могло. В жизни сей, говорю, в которой добродетель часто бывает закрыта, а иногда и опорочиваема и гонима. Естьли убо добродетели его и в жизни сей столь велико было сияние, что ни мира развратность, ни страсти злых, ни слепота гордых оную помрачить не могли: то какой должно быть ея светлости там, где нет ни страсти, ни мрака, и где все праведницы сияют яко солнце.¹

Таковый пример не достоин ли нашего подражания! О! да будем мы только достойны подражать оному. Как блаженный Сергий вечнаго щастия достиг средством добродетельныя жизни, то и мы да обымем всею душею сие спасительное руководство. Возмем на рамена свои носимое им Евангельское иго и бремя: особливо, что его слово Божие почитает и благим и легким:² а по чему? то сие разсмотрим, да разсмотрим так, дабы оное охотно взяв на себя, носить его во благодушии.

Ибо и бремя Евангельское состоит в том, чтоб всякому исправно и рачительно проходить звание, в которое он от Бога призван. На пример: хозяину попечение иметь о содержании дома и о воспитании детей, и домашние хлопоты без роптания нести. Земледельцу и всякому художнику свою исправлять работу со всяким терпением без жалобы. Купцу сносить труд и дальния путешествия без отягощения. Воину служить оружием Государю и отечеству с радостию. Судии и приказному в ненастье, в непогоду итти в приказ, и разбирать всякия дела, иногда ябедами запутанныя с великодушием без досады. Учителю и ученику исправлять должность свою с охотою без уныния и лености. Пастырю отправлять службу Господню со благоговением, на всякое время готову быть ко исправлению церковных треб, так же прилежно упражняться в чтении, сочинении проповедей и молитве. Монаху хранить свои данные пред Богом обеты, препровождая жизнь в смирении, воздержании и в трудолюбии. Каждому христианину итти в назначенные дни в церковь, молитву отправлять со благоговением, пост без роптания, исповедатися без стыда, причащатися со дерзновением веры.

Все сие есть иго: все сие есть бремя: но Евангельское ли, то есть, благое ли и легкое ли, сие усмотрим из следующаго разсуждения.

Всякая должность есть иго, есть бремя: но бывает иногда весьма тяжкое, претрудное, несносное: и тогда прямо есть иго и бремя: а иногда легкое, удобное, сносное, да еще и сладкое и приятное: и тогда уже и бременем прямо его назвать не льзя: ибо какое бремя, когда легкое? какое иго, когда сносное?

Всякая должность есть иго и бремя, когда кто прямой тоя пользы или от опущения ея происходящаго вреда не понимает. Для чего младенец со слезами принимается за книгу? Для чего некоторые поспешать в церковь не чувствуют охотнаго расположения? Для того, что не воображают или настоящей пользы, или проистекающих из пренебрежения того худых следствий. Так и все, которые в делании добродетели леностны, суть младенцы. Они не разумеют, что есть внутреннее духа спокойствие, что есть душевная радость, и мир, сколь сладок есть добродетели плод.

Но которые все то совершенно понимают, те не могут таковым образом поступать. Для чего купец сносит великия изнурения без отягощения? Для того, что воображает корысть, и оную уверен получить и обратить во удовольствие свое. Для чего мужественный воин принимается за оружие бранное с охотою? Для того, что понимает, сколь славно есть почитаться обороною отечества, и из самаго себя зделать преграду противу неприятельских нападений. Для таковых просвещенных и великодушных людей иго должности есть благое, и бремя легкое.

А хотя некоторые и понимают происходящую из того пользу и вред, но попустили страстям овладеть собою. По худому воспитанию, или худым содружествам, привадили себя к праздности, и к покою чувственному; а не к тому, что составляет удовольствие совести и веселие разума. Известно бо, что исполняя должность порядочно, надобно потрудиться, иногда от очес отгнать сон и дремание, попотеть, потерпеть голод и холод, уменьшать число несколько раз считаемаго имения; а иногда мужественно победить стречающияся препятствия, которыя яко некоторыя сети обыкновенно разставляет порок на пути добродетели. Все сие, известно, что не приятно чувствам нашим, плоти не без тягости. Она лучше любит на мягкой постеле опочивать, в праздном гулянии терять время, пустыми увеселениями разсевать мысли, вымышляемым лакомством нежить вкус чувств своих, любоваться, смотря не на уменьшаемое, но на умножаемое имение. Естьли кто к сим лестным, хотя не полезным легкостям себя привадил, тому всякая и легкая должность покажется трудною. И когда таковой был бы на оную назначаемь, тотчас пойдут отговорки, отсрочивания, медления, извинения, виды. Послать ли его куда? Говорит с ленивцем у Соломона поминаемым: лев на пути:³ то есть, воображает страх, идеже несть страха. Зделать ли что заставить? отговаривается, что не здоров, не смогу: сил и понятия не достает: недосуг: есть и без меня много: время не ушло. Все сие суть виды одни: а настоящая причина есть леность: лености же причиною есть, что угождением чувствам разслабил свои члены: а разслабления причиною есть, что истинное о добре и настоящей пользе понятие в нем есть помраченно. Для таковых всякая должность есть бремя, и они тем меньше извинительны, что грешат не по неведению, но самовольно себя порабощают, и пренебрегают выгоды душевныя.

Но которые чрез доброе воспитание, просвещение, и честное обращение утвердили себя в том, чтоб плотским оным покоем не прельщаться, а почитать паче всего спокойствие души, увеселение совести, истинную честь: те гуляние, негу, роскошь охотно променивают на честные труды, упражнения, поты, бдения и подвиги: ибо ведают, что сия торговля есть выгодна: чрез оную получают радость, честь, богатство, благодать Божию. Таковых определить ли куда? они с благородством духа вызываются, говоря с Пророком: Се аз есмь: посли мя.⁴ Я готов: я охотен. За удовольствие поставляю мои душевныя и телесныя силы принести в жертву, токмо бы жертва сия благоугодна была имеющему власть моего живота и смерти, и полезна обществу, котораго я имею честь, быть и называться членом. Для таковых всякая должность хотя есть иго, но благое; хотя есть бремя, но легкое.

А паче всего те охотно вступают и проходят всякой подвиг добродетели, коих сердце возженно любовию к Богу. Ибо они в душе своей ощущают сие нежное чувствие, что закон ими исполняемый дан от того, кого они ничего в свете любезнее не находят. Известно же, что ничто не бывает трудно, когда мы чрез то думаем угодить лицу любимому. Об одном ветхозаконном муже священная история говорит, что он для получения жены, которую возлюбил, чрез целые седмь лет сносил всякия работы и труды: но как? вот что говорит о том писание: И быша пред ним яко малы дни: зане любяше ю.⁵ Праведник чрез течение жизни своей в подвиге добродетели ко угождению Бога трудящийся, не с большим ли резоном может сказать: и быша предо мною, яко малы дни: зане люблю его. Так будет ли для таковых всякая богоугодная должность игом и бременем? никак. Они с Павлом возопиют: Кто ны разлучит от любве Божия? вся препобеждаем за возлюбльшаго ны.⁶

На сем основании творимая добродетель, не токмо есть легка, но и непорочна. Ибо не от чаяния своих выгод, но от единой любви происходит. В сем разуме написано: закон вами да не обладает: несте бо под законом, но под благодатию.⁷ Что сие означает? то, что вы без принуждения, с охотою; не от страха, но по совести, от единой к Богу прежде вас возлюбившему любви добро творите. И для того то Праведнику и закон не лежит.⁸

Таков был празднуемый нами великий муж. Иго Евангельское нес он не иначе, как сладчайшее упражнение свое. Чувства покорил разуму, всегда был победителем страстей: ибо воля его быв руководствуема прямым просвещением, не могла располагать себя, как к единому добру. По видимому никаким он не блистал великолепием: и смиренное его состояние пред очами мира ничего не оказывало лестнаго. Рубище прикрыло святое тело: тесная хижинка была собеседницею в его богомыслии, и простый жезл подкреплял подвигом добродетели ослабленную плоть. Но внутренность небесным благодати нагружена была богатством, и сердце его те вкушало сладости, коих вкус есть вкус манны животныя и нетленныя. Почему и смерть его не могла почесться смертию, как токмо возвышением с нижней жизни степени на вышший.

Но о святче Божий! церкве похвало, отечества нашего украшение! Испроси молитвами твоими вышния помощи к благодушному в подвиге добродетели прохождению: и стопы наши направи по следам святыя жизни твоея. Нам же селения твоего обитателям сей храм, в нем же святые твои опочивают мощи, по возможности украсившим и обновившим подаждь сие воздаяние, да душа наша несколько будет участна твоея красоты, и сообразна создавшему ю по подобию своему. Аминь.

Сказывано в Троицкой Лавре Июля 5 дня, 1779 года.