Слово на новый 1766 год

СЛОВО

В НОВЫЙ 1766 год.

Проходя далее путем нашея жизни, сподобились мы, возлюбленные слушатели! в новое вещей течение вступить: а чрез то ближе к пределу нашему стали; ближе к вечности стали. Окончали один год, другой начинаем. Слава Тебе, премудрый мира Правитель! что Ты в безмерной тел бездне и нашего состава частицу не позабыл. Ибо состав мой яко ничто же пред Тобою.¹ Но при сем, простите, смущаюся, когда вижу, что цвет лет наших напоследок увядает, и все к тлению непрестанно приближается. Которые яко утреннее солнце восходили, те наконец темным западом покрываются. У одних уже определение смерти на лице написано: а и другие не меньше имеют нужду ко Господу взывать: скажи ми, Господи! кончину мою, и число дней моих, кое есть.² О какое сие есть естественное таинство! признаюсь, слушатели, что темнеет свет в очах моих и помрачается моя мысль, когда воображаю целый всех вещей союз непроницаемою тьмою покрытый: а еще больше ужасаюсь, когда помышляю о бездне вечности, которая все вещей перемены должна в себе сокрыть. Но оставим премудрости Божией сии столь высокия и для слабости нашей мало понятныя тонкости. Сойдем пониже. Разсудим, какое есть сходство между течением времени и течением наших лет и дел? И сие слово наше посвящаем Тебе, Боже всех времен! да будет оно в сем году наших благих дел благословенным началом.

Августин западныя церкви учитель говаривал: что есть время? разумею, когда никто меня о том не спрашивает: когдаж бы кто меня о том спросил, не знал бы, как отвечать. И подлинно, что времени явственное понятие не без трудности находят самые мудрости изыскатели. Однако то известно, что время не есть какая вещь, но свойство в вещах заключаемое. Мир сей можем мы себе представить на подобие великия реки, которая непрестанным течением движется, и в которой одна капля за другою влечется. Ежели бы кто на берегу сея великия реки сидел, и оныя взаимныя каплей следования замечал, тот не иноеб что делал, как считал бы время: и когдаб то течение разсекал или на много или на мало, то из того происходило бы время или долгое или краткое. Мы обыкли счислять время по течениям солнца и луны. Ибо редко какое тело столь порядочное имеет течение, как оныя светила: а сие и надобно для вернаго исчисления времени. Что сам Бог подтверждает в книге бытейской. Да будут, сказал он, светила на тверди небесней в знамения и во времена и во дни и в лета.³

Откуду явствует, что время без перемен быть не может, и все, что переменам подлежит, есть во времени. А что подлежит переменам, то подвержено и тлению. Красота цветов увядает; приятная землю покрывающая зеленость жестеет и изсыхает: высокия кедры сокрушаются: твердыя металлы ржа съедает; все животныя на воздухе, на земли и в воде умирают и гниют; из гладких полей вдруг делаются бездны; а из бездн выходят огнедышущия горы. Где теперь оныя древностию прославляемыя пирамиды, обелиски, статуи, колоссы и висячие сады? где бывшия цветущия империи Вавилонская, Египетская, Персидская, Греческая и Римская? все времени уступило: все под развалинами веков погребено.

Из общей всех вещей судьбы не льзя выключить и нас. Ибо и человек во времени, и вся его дела во времени. Еще бо мы до оной блаженной вечности Христом обещанной не достигли: еще нам то солнце не возсиявает, которое днем и нощию светит, и не знает запада: еще до того пребывающаго града не дошли, котораго строитель и художник Бог: еще безсмертием глава наша не увенчанна: еще на пути стоим: еще в Окиане мира сего плаваем. В сем странствии какия мы терпим перемены, кто сего или на других не приметил, или на самом себе не дознал?

Перемена в нас бывает или по летам или по делам. По летам. Младенчество полно слабостей: в среднем возрасте ежели что уцелеет от болезней; то съедают заботы или несчастия; а несчастиям помогают страсти: дряхлая же старость сама чрез себя болезнь. Легли здоровы; встали больны: пошли веселы; возвращаемся смутны. Теперь красив, завтре безобразен. Ныне легок и проворен: но после скоро, как только солнце несколько зделает кругов, сам себе тягостен и несносен. Да и надобно ли сему удивляться, когда целость нашего состава разрушается, ежели только тоненькая порвется жилочка, или маленькая остановится капелька крови. Так справедливо писание святое напоминает нам; Кая жизнь ваша? говорит оно: пар есть, иже в мале является, потом же исчезает.⁴ Сию нашего естества слабость надменные и высоко о себе мечтающие пусть памятуют: а мы к тому же прибавим и сие, что жизнь наша кроме всех оных слабостей еще весьма краткими ограничена пределами. Не успеем, так сказать, осмотреться, взошедши в сей от Бога нам построенный дом, как вот и зовут оттуду вон. Спросил некогда Фараон Иакова отца Иосифова, сколько ему лет? Иаков отвечал: малы и злы быша дние лет жития моего.⁵ А сколько тогда ему было лет? сто и тритцать. Что ты говоришь, старче Божий! еще ли твои лета были кратки? о когдаб ты знал, что дние лет наших едва достигают семидесяти лет, а и крепкие едва осмидесяти, да и то с трудом и болезньми. Вот какая в летах наших перемена!

Но в большее придем умиление, или паче ужаснемся, когда посмотрим на перемену нравов наших. О нетвердости младенческих тут же и отроческих разсудков и желаний не говорю. Юность свирепствует сладострастием, мужество честолюбием, старость корыстолюбием. В низком состоянии малодушны, в среднем недовольны, в высоком непомерны. В скудости ропщем, в богатстве суетимся, в чести надымаемся, везде себя безпокоим. Невежа суеверствует, полуученый все знает, просвещенный о всем сумнится. Теперь кроток и тих; чрез час пылаешь гневом и небо с землею мешаешь: теперь обходителен, и приятен и друг; завтра холоден и неприступен и враг; ныне набожен и благочестив: после збросив с себя узду страха Божия, бегаешь по стремнинам и горам всяких своевольств.

Разсуждая сии лет и нравов наших перемены, кого мы виною их поставим? Перемены наших лет, положим, что суть причиною неиспытанныя Божия судьбы: но перемену наших нравов кому присвоим? дерзнем ли то приписать Богу? но ежели добросовестный человек на сие нравов развращение не может без сожаления смотреть, то всеблагий ли Бог о сем благоволит? ах! мои слушатели! виною тому есть небрежение наше, неосторожность и вольное себя страстям порабощение. Пускай бы мы извинительны были, ежели бы в одном чем или в другом по слабости своей погрешили: ибо человеки мы. А ежели в пороках себя погружаем, ежели страстей записываем себя невольниками, ежели не дремлем, но на оба уха безопасно спим; то не остается нам, как только стыдиться и краснеть. Аз рех: Бози есте.⁶ А вы есте плоть, дух ходяй и не обращаяйся.⁷ Того ради подобает нам себя исправить, чтоб не вотще благодать Божию принять. Се ныне время благоприятно, се ныне день спасения.⁸

Но не совсем же смущаться нам надобно. Ибо хотя во времени столь много терпим мы перемен, хотя время все почти в тление приводит: но во времени же паки все отраждается. При открытии приятныя весны солнце светлее блистает, земля украшается цветами, источники прозрачнее текут, древа листвием и плодами покрываются, и весь обновляется естества вид. Между толикими обновляемыми телами одно ли наше тело безвозвратно истлеет? нет! благословеннии Христиане! и мы ожидаем тленному естеству нашему обновляющей весны: ожидаем, егда недостатки наши при светлости блаженныя славы скроются: ожидаем, егда смертное сие облечется в безсмертие, и тленное сие облечется в нетление.⁹ Но пойдем далее, и продолжим изяснять предложение наше.

Время есть или прошедшее, или настоящее, или будущее. Прошедшее ничто, настоящее есть едва понимаемая точка, будущее не известно. Не позабудте, что мы здесь сравниваем течение времени с течением наших лет и дел. Лет наших время прошедшее ничто, будущее не известно, настоящее наималейший пункт. Можно сказать о прошедшем лет наших времени, что оно прошло: но нельзя того сказать о наших делах. Наши прешедшия дела не прошли. Нет! пройти они не могут. Остались они, да и всегда останутся в совести. Добрыя дела всегда веселят, веселят своим воспоминанием, веселят своими безсмертными плодами. А худыя дела всегда безпокоят своим воспоминанием, безпокоят своими вредительными следствиями. И так дела наши не проходят. А хотяб они и подлинно прошли, но паки возвращаются, добрыя к нашей радости, а худыя к нашему мучению. Разогнем мы для сего святую книгу. Вот что там написано! в великом дому не точию сосуди злати и сребрени суть, но и древяни и глиняни; и ови убо в честь, ови же не в честь. Аще убо кто очистит себе, будет сосуд в честь, освящен, и благопотребен Владыце, на всякое дело благое уготован.¹⁰ Вы и без меня силу слов сих понимаете. В обществе Христианском суть и добрые и худые люди: одни подобны златым, другие глиняным сосудам. Но из глинянаго сосуда не может быть золотой; так, как и из золотова глиняной. А из худова человека может быть добрый человек; так, как и добрый может стать худым. Вы сосуды златые! вы добродетельные! вы усыновленные Богу дети! берегитеся, чтоб сие сокровище не потерять; берегитеся, чтоб из сосудов златых не стать глиняными. Мняйся стояти, пусть блюдется; да не падет.¹¹ А вы сосуды глиняные! вы, которые под тяжким порока игом охотно работаете! вспомните естества своего благородство, и потщитеся из сосудов глиняных стать златыми. Не знаю, может ли что быть приятнее, как видеть, что грешник обращается от своего заблуждения и чрез то делает радость всем на небеси Ангелам: но на против нет плачевнее и горестнее, как видеть, что хороший человек начинает становиться худым. И так, видим мы, что прошедшия дела возвращаются, добрыя к нашей радости, а худыя к нашему мучению. Что же касается до наших будущих дел, они почти всегда бывают основаны на прошедших и настоящих наших делах. Кто всегда себя ведет честно, и тем как бы некоторую привычку к добродетели снискал; кто склонности свои в порядок привел; кто и воображением беззакония гнушаться себя приобучил: о том весьма надежно можем заключить, что он и впредь или нимало или весьма трудно поколеблется. А наипаче, что наши дела зависят не от слепой какой судбины, но от произволения и Божия благодати, которая всегда нашим добрым намерениям споспешествует.

И потому заключить отсюду следует, что продолжение времени, есть продолжение Божия к нам благости. Сие Божие благодеяние в час сей прославить мы должны. Ибо теперь входим мы в двери новаго году. Новый год есть благоприятный всякому случай к новым подвигам, к новым заслугам, случай благословенный к продолжению добрых намерений, к оказанию ревности, к исправлению погрешностей; младым к снисканию просвещения; старым к приуготовлению себя к нестареющей жизни; грешникам к покаянию; праведникам к большему в добродетели успеху; всем к исполнению своей должности.

В сии златыя новаго году двери, рукою Божиею отворенныя, первую Тебе, Всепресветлейшая Монархиня наша! вводит Господь веков и Владыка всякия жизни. Первую, говорю. Ибо Ты первая дел Господних Служительница; первое и священное рук Его орудие. При входе Твоем в сей священный времени храм, что Тебе выходит в стретение, благоволи нам, нам усердием за Тобою следующим объявить? но видим, и очень ясно видим, что встречает Величество Твое труд и попечение о всех нас. О! по видимому неприятная встреча! однако необходимо нужная и притом удовольствием совести и вечнаго награждения препровождаемая! Подвиг прешедшаго году Ты благополучно окончала: другой следует. Теки, священная Главо наша! теки сим благословенным путем. За прешедшее благодаря, весело пред Господем возглашай: Боже в псалтыре десятоструннем воспою Тебе, дающему спасение царем.¹² И сие в прешедших делах благопоспешество да будет Тебе несумнительным уверением и о будущем Господнем о Тебе благоволении. А мы, что за все Твои благодеяния, за все труды и неусыпныя о нас попечения, что Самодержавию Твоему в благодарность принесем? приносим усердием зажженное, а верностию запечатленное сердце. Больше сего ни чем заслуги Твои наградить не можем. Сие недостатков наших признание увеличивает славу Твою.

Что же Тебе скажем, златаго древа златая ветвь, благоверный Государь Цесаревичь! Ты с течением времени, к радости нашей возрастаешь: почему в засвидетельствование усердной Твоей Всемогущему Промыслителю благодарности, всякой час почитай за дражайший случай к приумножению внутренняго Твоего сокровища, и при восхождении Твоем на высоту лет с бoльшим сиянием да блистают Твои нам прелюбезныя дарования. Таким образом весна Твоих лет возложит на главу Твою венец сплетенный из цветов премудрости и добродетели.

Боже! в деснице Твоей содержай все концы земли, отворивый нам двери новаго году, отверзи и двери правды, да вшед в них принесем Тебе жертву благих дел в воню благоухания духовнаго; дондеже сподобимся наслаждаться самим Тобою в блаженной вечности. Аминь.

Сказывано в присутствии ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА и Его Императорскаго Высочества в придворной церкве 1766 года.