на день Рождества Христова

СЛОВО

НА ДЕНЬ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

       Христос раждается! и Церковь велит нам Его прославлять. Христос с небеси! и нам повелевается исходить Ему в сретение. Христос на земли! и вы, Христолюбцы! возноситеся. Возноситеся: сие слово требует особаго, важнаго размышления. Ибо мы ни прославить благоговейно раждающагося Христа, ни сретить Его, сходящаго с небеси, пристойно не можем, ежели не вознесемся. Но как вознестися нам? Крил мы не имеем, чтоб от земли возлететь на высоту. Да хотя бы и имели; почто возноситься нам от земли, когда сам Бог сходит к нам на землю? А ежелибы мы и были на высоте, должны на землю сойти, дабы узреть и объять с небеси на землю снизшедшаго Бога.

       О братие! о чада Авраамля! можем мы и на земли пребывая вознестися на высоту. Не тело здесь потребно, но дух; не чувства, но ум; не наружность, но внутренность. И самый тот, котораго мы на земли явившагося должны прославлять и сретать, хотя по видимому на земли, но самым делом Он есть на небеси; хотя, видится, возлежит во яслех, но в тоже время седит на горнем престоле славы. Хотя кажется униженным, но чрез самое сие унижение видит Павел Его славою и честию венчанна. Егда бо толико смирил Он себе; темже и Бог Его превознесе, и дарова Ему имя, еже паче всякаго имени (Филип. гл. 2, ст. 9).

       Почему и нам, дабы вознестися, надлежит смирить себя, надлежит унизить себя. – Унизить себя. – Признай, о человече! внутренно и с сокрушением в совести своей, что ты грешник пред Богом, что ты родился чадом гнева, что ты назначен правосудием ко осуждению, и что ты сам собою никак оправдиться не можешь, и способа к тому никакова не обретаешь. Дерзнешь ли ты с вольнодумцами мыслить и говорить: я человек добрый и честный? Но почему дерзаешь ты тако мыслить о себе? по суду ли совести твоей, или по суду человеческому? Но совесть твоя помраченна самолюбием и честолюбием; и потому своих погрешностей или не узнает, или скрывает, или их извинять обыкла; а человеческий суд судит по одной наружности, во внутренность же проникнуть не может. Почему, когда ты в своих преступлениях не признаешся, и прямо другими не обличен, почитает он тебя правым: но тем не меньше виновен ты пред судом Божиим.

       Вечная суда сего истина признает, что и праведник седмижды на день падает, что ты пиешь беззаконие, яко воду, и что вси уклонишася, все вкупе непотребни быша; несть творяй благое, несть, даже до единаго (Псал. гл. 13, ст. 3). Сие столь правдиво, что совесть, ежели она благодатию Божиею просвещена, с сокрушением то признает; ибо видит, с Павлом, человека, дошедша до толикаго изнеможения, что и помыслить доброе от себя не может: а ежели что доброе и может понять, даже и пожелать того; но по усилившимся страстям исполнить того не силен. –

       Что же остается делать? Оставаться ли в сем бедственном и отчаянном состоянии? Но сие тяжко и страшно. Исправляться ли, и пороки и страсти совсем отвергнуть? Но они преследуют нас до самаго гроба, и только что умножением лет они умножаются. Прибегать ли к покаянию? Сие есть благое средство. Но покаяние велит прибегать к милосердию, а не к правосудию. Милосердие Божие изобильно изливается, и прощает преступления; но тогда, когда правосудие удовлетворено. Худо понимает тот Божие милосердие, который думает, что акибы оно может быть с нарушением вечныя правды Его. Думать, что Бог может помиловать, не сохраняя правосудия своего, так думать, есть признавать Бога неправедным; а сие тоже бы было, что и отвергать Его бытие.

       Бог, сотворив человека по образу своему, впечатлел в его душу некоторые следы своего правосудия и милосердия. А потому и человек, храня правосудие, наказывает преступника. А хотя иногда и милует, и прощает преступление, когда преступник в том раскаевается; но сие раскаяние должно быть искреннее: а оно требует совершенно от того преступления отстать, и никогда на него паки не возвращаться. А ежели и человек, сколько нибудь правосудный, видит, что преступник, по раскаянии паки и многократно тоже творит и никогда от того не отстает; то сколько бы милосерд ни был, наконец предает его строгости правосудия. А мы пред Богом когда не грешники, когда не преступники? Ежели и пред самою кончиною каемся; но ежели бы жизнь наша и после сего несколько веков продолжилася, теже, или большия преступления продолжать мы никогда бы не оставили. Так что же сие за покаяние? и может ли оно само собою склонить милосердие Божие, чтоб оно простило грехи наши, и представило бы нас оправданными пред Богом?

       Сие не к тому я говорю, братие! чтоб или человека привести в отчаяние, или ослабить покаяние. Никак! должны мы отчаяваться, ежели только взираем на самих себя, и на дела свои: но не должны отчаяваться, чтоб премудрый и преблагий Бог не изобрел способа и правосудие свое сохранить, и помиловать нас. Сильно и действительно покаяние, но тогда, когда Судии правосудие удовлетворено, и действовать милосердию дало оно свободу.

       И в человеческих делах мы некоторый сему соглашению находим пример. Когда бы ты долг сам собою заплатить не в силах был, а заплатил бы за тебя другой; в сем случае и заимодавец был бы удовлетворен, и ты бы выпущен был из темницы, и учинился бы свободным не сам по себе, и не по твоему разкаянию, но по единому милосердию заплатившаго за тебя долг твой. Колико бы ты должен быть благодарен таковому своему избавителю! сколько бы обязан был прославлять его милосердие!

       Сей день, сей спасительный день, есть день твоего, о Христианин! избавления, есть день твоея за долг твой платы, есть день твоея свободы. – Христос раждается единственно для того, да долг твой, неоплатный долг твой, заплатит. Христос с небеси грядет, да тебя связаннаго, в глубокой темнице седящаго, освободит. Христос на земли, да приимет твою плоть, и да принесет оную в жертву Богу, во удовлетворение правосудию, не Его, яко безгрешнаго, но тебя грешника, осуждающему. Может ли большая какая для тебя быть радость, большее веселие, большее торжество?

       Христос раждается! не должен ли убо ты всем сердцем и всею душею Его прославлять? Христос с небеси! не должен ли убо ты бежать на Его сретение с распростертыми руками, и вопить: прииди, прииди вожделенный от века, чаяние языков, изведи из темницы душу мою, исповедатися имени Твоему (Быт. гл. 49, ст. 10). Христос на земли! не должен ли убо ты возноситься к небеси? Стал ты уже свободен. Небо заключенное тебе отверзсто: ибо гнев Божий для тебя обезоружен; а милосердие Божие все тебе, яко сыну и наследнику, присвоено. Теперь приноси покаяние. Оно будет действительно: ибо долг за грехи твои уже заплачен, и Судия примирен, и совершенно удовлетворен безценною кровию, яко Агнца непорочна и пречиста Христа. Аминь.

       Говорено в Чудове, в Москве, 1801 года, Декабря 25 дня.