на день Преподобнаго Сергия

СЛОВО

НА ДЕНЬ ПРЕПОДОБНАГО СЕРГИЯ

       Праздник сей, кажется, изобретен и уставлен для посрамления мира сего. Ибо вам известно, что мир обыкновенно прославляет людей знаменитых, или силою и могуществом, или великолепием и богатством: и прославляет их и удивляется им, не только в сей жизни, но и по смерти их. Возглашает в прославление их похвальныя, более ласкательством, нежели истиною наполненныя слова; поставляет им огромные памятники, и всемерно старается имя их учинить всегда незабвенным.

       Но нынешний праздник кого нам к прославлению представляет? Одного пустынника, жившаго во удалении от мира, скрытаго в дикости лесов, беднаго, нищаго, и едва покров и дневную пищу и одежду имеющаго. Что же бы прославления достойнаго кто мог обрести в таковом человеке? Поистинне праздник сей уставлен для одного посрамления мира сего.

       И сия наша догадка, кажется, сходственна с высокою мыслию богомудраго Апостола. Он, вникая в тайныя пути строения Божия, находит, что премудрый Бог всего того отвращается, что есть лестно в мире, и все то опровергает, что есть в нем высоко. Апостол без закрытия возглашает, яко Бог избирает буиих, да премудрых посрамит, избирает немощных, да посрамит сильных, избирает худородных и уничиженных, и не сущих, да сущих упразднит; яко да не похвалится всяка плоть пред Богом (1 Кор. гл. 1, ст. 27, 28, 29). На сем конечно основании уставлено Церковию настоящее торжество.

       Но естьлиб кто сего или не понимал, или бы о сем недоумевал, или бы еще дерзнул и усумниться; надлежит таковаго наставить и просветить, дабы он научился разуму Божию, и мудрствовал бы не по стихиям мира, но по Христе (Колос. гл. 2, ст. 8); не по началам мирским, но по началам Христовым.

       Не подумайте, чтоб истина Божия отвергала знаменитость, или силу, или высокия достоинства, или услаждения, или богатства. Нет! она их паче всего уважает, и в них наибольшую человека славу поставляет. Но совсем иное об них имеет понятие, иной дает им смысл, иную силу: совсем иначе их разумеет.

       Все, что состоит в одной наружности; все, что только лестно одному телу и одним чувствам; все таковое истина Христова почитает не важным, презренным и ничтожным. А напротив все относит к единой внутренности, к единому духу, к единому Богу. И сие доказывают оныя слова Божии: все, что пред человеки высоко, мерзость есть пред Богом (Лук. гл. 16, ст. 15). Вся слава дщери Царевы внутрь есть (Псал. 44, ст. 14). Глаголы, яже Аз глаголах, дух суть, и живот суть: плоть не пользует ничтоже (Иоан. гл. 6, ст. 63). На сем Богом утвержденном основании, что же будет знаменитость? То, ежели кто, хотя в мире мал, или им и презрен; но пред Богом велик. Что будет честь? То, ежели кто, хотя почитается подножием у человеков; но он седит вкупе с Богом на престоле. Что будет достоинство? То, ежели кто, хотя почитается отребием, извержением мира; но он получает власть от Бога судити миру; как об них прекрасно поет богодухновенный Псаломник: возношения Божия в гортани их, и мечи обоюду остры в руках их, сотворити отмщение во языцех, обличения в людех, связати Царей их путами, и славных их ручными оковы железными: Сотворити в них суд написан. Слава сия будет всем преподобным Его (Псал. 149, ст. 6, 7, 8, 9). Что же будет их сила? То, ежели они, хотя суть немощнейшие в храбростях и переворотах мирских: однако со всем тем столь велики духом, яко со Апостолом свободно возглашают: во плоти ходяще, не по плоти воинствуем; оружия бо воинства нашего не плотская, но сильна Богом на разорение крепостей, помышления низлагающе, и всякое возношение, подымающееся на разум Божий, и пленяюще всяк ум в послушание Христово (2 Кор. гл. 10, ст. 3, 4, 5). Что быть может таковыя силы превосходнее? что быть может таковаго геройства мужественнее и непобедимее?

       Но что же есть и богатство их? То, ежели они и гладны, и жадны и наги; однако обладают всем: яко нищи, а многих богатяще: яко ничтоже имуще, а вся содержаще (2 Кор. гл. 6, ст. 10). Но что такое, вся? Вся ваша суть, восклицает Павел, или мир, или живот, или смерть, или настоящая, или будущая: вся ваша суть; вы же Христовы: Христос же Божий (1 Кор. гл. 3, ст. 21, 22, 23). Что же их услаждения и увеселения? То, что хотя они и скудны, и миром гонимы, и страждут и умирают всякий день; но радуются в самых страданиях своих, и хвалятся в немощах своих. Для чего? Для того, яко в себе обносят мир Божий, превосходящий всяк ум (Филип. гл. 4, ст. 7). Мир Божий: то есть, внутреннее удовольствие, спокойствие совести, увеселение духа; поелику он неразлучно соединен с Духом Божиим. Но что такое, яко мир сей превосходит всяк ум? То, что мир сей толико усладителен и восхитителен, яко избранные Божии его чувствовать и им услаждаться могут, но истолковать и объяснить его не могут. Да хотяб и стали объяснять; но те, кои мира сего в себе не ощущают, понять того не могут. Вот в чем состоит избранных Божиих знаменитость, честь, достоинства, сила, богатство и услаждения!

       Мир все тоже имеет; но по одной наружности, и совсем в ином смысле; а потому имеет одни только их имена, но самой вещи и существа их не имеет. Вся мира сего благая подобны гробам, извне украшенным, но внутрь исполненным костей мертвых и всякия нечистоты.

       Пусть же теперь мир прельщает рабов Божиих сими выгодами в его смысле, и в его знаменовании. Они тому посмеются, или презрят, или еще и вознегодуют. Как! наружное чтоб променять на внутреннее, тленное на нетленное, временное на вечное, ложное на истинное? Сие несходственно ни с здравым разсуждением, ни с учением Христовым, ни с духом их, ни с Духом Божиим. Не отрекутся они принять и мирския, не говорю, достоинства и чести; ибо сих не примут; а звания, чтоб послужить ближнему и обществу. Примут и богатство, но не услаждений и роскоши его; ибо сих не примут. Примут богатство единственно, дабы его употребить на вспоможение страждущему человечеству. Все то, что им мир дает, они примут, ежели оно не препятствует их шествию к небеси; а еще паче, ежели то некоторым образом оному и споспешествует. А более они столь довольны благами, во внутренности души их сокровенными, что все прочее почитают излишним или и вредным. Да и не льзя тому быть иначе. Ибо кто получил большее, пожелает ли меньшаго? Кто возобладал всеми сокровищами неба, погонится ли за землицею белою и за пылью желтою?

       Но еще скажу, хотя едва вероятное, но истинное. Избранные Божии и самых небесных, вечных благ не желают самих по себе; аки бы они, пленившись их красотою и сладостию чрезмерною, искали бы единственно в том своих выгод и услаждения. Они всего того желают и ищут единственно для Бога. Бог един есть их единое и желание, и стремление, и намерение, и конец, и услаждение. Во всех небесных благах, ищут они не благ сих; но ищут токмо Бога, так что, смею сказать, они бы и сих благ не пожелали, ежелиб не уповали чрез них быть в соединении с Богом. Сию истину утверждает Пророк своим к Богу песненным восклицанием: что ми есть на небеси, и от Тебе что восхотех на земли? Боже сердца моего, и часть моя, Боже во век (Псал. 72, ст. 25, 26). Видите, что истинный раб Божий не только на земли, но и на небеси ничего не желает кроме Бога: и потому его называет Богом сердца своего, то есть, единственным предметом желания своего, и участию своею вечною.

       А когда праведники все относят к Богу, и ежели чего на небеси желают единственно для Него; то тем уже они творят Бога должником своим. Во первых тем, что как бы принуждают Его, дабы дал им царствие свое. Нудится, говорит Евангелие, царствие Божие, и нуждницы восхищают е (Матф. гл. 11, ст. 12). Что есть нудится? Разве, что как бы силою оно берется. Что есть восхищать царствие Божие? Разве, что как бы принуждается Бог оное им даровать. Во вторых, что, как они обошедши вся благая, и земная и небесная, единственно ищут только Бога, и тем Его зело прославляют; то и Он взаимно одолжается прославлять их. Прославляющия Мя, говорит чрез Пророка, прославлю (1 Цар. гл. 2, ст. 30). И сие свое обещание и исполняет, когда не токмо на небеси удостоивает своей собственной чести и славы, когда посаждает их с собою на престоле, когда, по Апостольскому слову, даже творит их участниками своего Божественнаго естества (2 Петр. гл. 1, ст. 4); но и на земли в Церкви своей, для прославления их имени и памяти, уставил праздники и торжества.

       День сей, нами празднуемый, тому свидетель; сей гроб то проповедует; сии мощи тоже громко возглашают. Праведник сей не был в мире великими возвышен честями, но у Бога знаменит; удален от мира, но к Богу близок; в тесноте пустынной заключен, но по всему небес пространству шествующий открытою главою. Гладен и жажден, но питаемый сокровенною манною и упоеваемый от тука дома Божия. Рубищем прикрытый, но облеченный ризою спасения и одеждою веселия. Скуден и беден, но удостоенный сего гласа от Отца щедрот: Сергие! се вся моя, твоя суть (Лук. гл. 15, ст. 31). Казался он жить на земли; но желанием, духом, верою всегда был на небеси.

       Таковый, толико Богом возвышенный муж, не заслуживает ли, чтоб мы со всею Церковию имя и память его прославляли, прославляли не столько для него, сколько для себя? Ибо кто достойно сей день празднует, и все праведнаго добродетели живо в мысли вообразит, и сильно в сердце их запечатлеет; тот не изыдет из храма сего тощ, но понесет с собою великое приобретение измены десницы Вышняго, приобретение добродетели и святыни. Аминь.

       Говорено в Троицкой Лавре 1801 года, Июля 5 дня.