на день Преподобнаго Сергия

СЛОВО

НА ДЕНЬ ПРЕПОДОБНАГО СЕРГИЯ

       Слово Божие велит нам взирать на скончание жительства праведных, и взирая на то подражать вере их. Взирать же на кончину их не можем мы лучше, как почасту праздновать память их. Поминайте наставники ваша, иже глаголаша вам слово Божие (Евр. гл. 13, ст. 7).

       Очами телесными на кончину их взирать мы не можем; поелику она един раз совершившись, более взору человеческому не подлежит. Но очами душевными всегда на оную взирать мы можем; и когда очи душевныя просвещает вера, то не токмо кончину праведников, но и все их житие безпрепятственно можем представлять себе.

       Днесь, воспоминая преставление преподобнаго отца Сергия, взираем очами веры на кончину его блаженную не иначе, разве как бы то теперь пред нами происходило; да не на кончину токмо, но и на всю его жизнь, на все жизни его подвиги и дела. Ибо воспоминая конец, нельзя, чтоб вместе не воспоминали и то, чему конец воспоследовал.

       Когда кончина была блаженна, надлежит непременно, дабы и все пред тем концем течение так было благоустроено, что доброму того всего окончанию последовать надлежало. И так, взирая мы на кончину жительства праведных, должны, по Апостольскому увещанию, подражать вере их. Но в самых сих Апостольских словах задается нам некоторое затруднение, требующее объяснения. Ибо, когда взирать нам велено на скончание жительства праведных; для чего же бы Апостол не возбуждал нас подражать житию их, дабы таковойже блаженной кончины достигнуть; а он велит подражать вере их? Для того, что мы подражать праведникам без веры не можем.

       Надобно прежде всего уверену быть, что праведник шествовал богоугодным путем, что преставился блаженною кончиною, и что ныне он царствует с Богом, восприяв безсмертную награду за подвиги свои. Тако веруя, утвердимся в том, что жизнь Праведнаго достойна подражания нашего. А ежелиб всему тому не верить; то ктоб восхотел таковому подражать, коего ни жизни, ни кончины он не одобрял бы? Но сие разсуждение для вас, просвещенных Богом, и о празднуемых нами праведниках, ни мало не сумнящихся, есть излишно. Так в чем же остается нам подражать вере их? Вере их, говорю: ибо веровать, что они богоугодно жили, богоугодно скончались, и ныне с Богом водворяются; таковая вера, есть вера наша, а не их: а Апостол велит подражать вере их. Так разсмотрим, колико можем, веру праведных.

       Был к ним глас Божий, призывающий в сей подвиг, глас сокровенный и тихий; но громко огласивший уши сердца их. Ибо никто добраго жития предприять не может по своему собственному разсуждению, или изволению, или избранию. Никтоже приемлет честь, токмо званный от Бога (Евр. гл. 5, ст. 4): вся бо человеков мудрования суть суетна, и погрешительна помышления их. Тотчас человек, сам себе оставленный, пойдет по пути, который, по словам писания, покажется ему прямым, но конец его зрит во дно адово (Притч. гл. 9, ст. 18). И для того, по глаголу Иисуса Христа, никтоже может к Нему приити, аще не Отец небесный привлечет его (Иоан. гл. 6, ст. 44). В подтверждение того, Он же возглашает: без Мене не можете добраго творити ничесоже (Иоан. гл. 15, ст. 5). Но и самое наше к добру хотение, есть благодати Божия расположение: поелику, по Апостольским словам, и помыслити что от себе, яко от себе, не довольны: но довольство наше есть от Бога (2 Кор. гл. 3, ст. 5). А посему богоугодный подвижник не иначе может вступить в подвиг святый, разве быв на то призван гласом Божиим, душу его огласившим.

       Какой же сей глас, коим праведники были призваны? Глас сей был тот, который объявлен в Евангелии: приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы (Матф. гл. 11, ст. 28). Сей глас ко многим, или паче, ко всем вопиет; но не все его приемлют; ибо не во всех вера есть: а праведники имели сию святую и живую веру. Что Евангелие есть слово истины, слово жизни, слово из уст самаго Бога изшедшее, и потому неложное; и по оному поступать не только безбедственно и благонадежно; но что никакая мудрость человеческая лучшаго, или другаго какого пути к блаженству изобрести и показать не может.

       Сия-то вера заставила праведных принять глас Евангелия, яко глас самаго Бога, и держась его, шествовать от него объявленным путем со всем усилием, со всею ревностию и с несумнительною надеждою.

       Сей-то вере праведных и мы подражать должны, ежели хощем, чтоб глас оный Божий в душе нашей возгласил, и воздействовал в ней: а без веры сея, сколько бы оный глас ни возглашал; возглашать будет глухим и ожесточенным, по оной самаго Бога жалобе: звах, и не послушасте Мене, простирах словеса, и не внимасте (Притч. гл. 1, ст. 24).

       Но чтож помогло оной вере в душах праведников толико воздействовать? То, что в самом призывающем их гласе побуждения к тому заключались самыя сильныя, и самыя действительныя. Вопервых, призывающий глас был весьма благовременный; поелику живо и пред лице представлял им то состояние, в коем они на то время находились. Он призывал труждающихся и обремененных: а они находили себя труждающимися и обремененными: труждающимися от безчисленных сует и бедствий и искушений мира сего; а обремененными унынием от угрызения совести и от страха суда Божия. Может ли глас Божий возглашен быть благовременнее, как не при таком положении человека? и может ли человек, толико труждающийся и обремененный, не восхитить с жадностию таковый глас, и за ним всерадостно погнаться, дабы достигнуть обещаваемаго за сим трудом и бременем покоя?

       Теперь желаю я, чтоб вы приметили к наставлению своему: почто не все оный глас приемлют? Которые не признают себя труждающимися и обремененными, те гласа сего не примут, и обещаемаго покоя не пожелают; поелику и без того почитают себя быть спокойными. Ибо, на что, скажут они, другаго покоя искать, когда они никакого труда, ни обременения не чувствуют. Таковые суть те, кои живут в сладострастиях, служа прихотям плоти, и мира сего славою и честию плененны, о другой никакой не думают, и быв погруженны во страстях, свет веры погасили, и совести глас совсем заглушили.

       Не подумайте, аки бы они были не в числе труждающихся и обремененных, или бы истинным покоем наслаждались: нет! далече от грешник спасение; и несть радости нечестивому (Псал. 118, ст. 155): а мир мног только единым любящим закон Господень (Псал. 118, ст. 165). Но они, быв ослепленны, не видят, что сами более всех суть труждающиеся и обремененны; но служа одним чувствам, яко животныя безсловесныя, покой полагают в одних выгодах тела: а покоя душевнаго, покоя истиннаго, покоя вечнаго, не разумеют; а потому и не желают и не ищут, и глас Божий в них не действует; поелику слыша его, онаго не разумеют, или не внемлют, или и пренебрегают.

       Мы, чтоб подражать вере праведных, и чтоб глас Божий в них действовавший и в нас воздействовал, должны признавать себя труждающимися и обремененными, убегая сладострастий и прелестей мира, и искать единственно покоя душевнаго, и покоя вечнаго в Боге, взяв во образец веру праведных. А вера праведных, ежели они охотно глас Божий приняли и Ему последовали, только для того, чтоб свободиться от утруждения и обременения, и обрести покой, таковая их вера еще не была бы совершенна. Ибо кто не пожелает свободиться от трудов и бремени? кто не пожелает себе покоя?

       Но смотри, что после сего содержит глас Божий? Возмите иго Мое на себе (Матф. гл. 11, ст. 29), не просто, иго, которое и без того должно быть весьма тягостно, но иго Мое. А иго Христово есть крест, заключающий все искушения, все бедствия, все труды и подвиги, отвержение всякаго сладострастия, и всякия прихоти плотския, отвержение самаго себя с благодушным терпением даже и всех страданий и самыя смерти. Таковое глас Божий велит взять на себя иго. Какая должна быть крепость духа, какая вера, чтоб сие иго охотно взять на себя, и неослабно его нести до конца! однако праведники и сие иго радостно на себя приняли, и несли благодушно без всякаго ослабления.

       Но может кто усумниться при сем: глас Божий призывает труждающихся и обремененных, чтоб их успокоить; то какой же сей будет покой, когда на призываемаго возлагать еще вящшее иго, нежели сколько он был утружден и обременен? В сем-то, братие, наиболее возсияла вера праведных! Она их просветила, чтоб не взирать на видимое, но на невидимое; не на настоящее, но на будущее; не на временное, но на вечное. Утруждение и обременение, от коего глас Божий их отзывал, было безполезное, было пагубное. Утруждались, обременялись в мире сем, но вотще и всуе, с пагубой души своей. Но иго Христово есть полезно и спасительно. Отягощает оно тело, но успокоивает дух; уменшает выгоды плоти, но умножает выгоды духа; удаляет от мира, но приближает к небу; не доставляет здешних увеселений, но доставляет радости вечныя, удостоивая соцарствовать самому Богу. Сия мудрая вера научила их нетленное предпочитать тленному, вечное временному, дух плоти, небо земле. Сей-то вере праведных велит нам подражать Апостол.

       Да подражаем убо, о возлюбленнии! се пример пред очами! ведаем жизнь его, ведаем кончину его, ведаем и прославление его. Да не вотще празднуем священную его память; возвеселим дух его; паче же подвигоположника Христа, Иже остави нам образ, да последуем стопам Его; и аще с Ним страждем, с Ним и прославимся (1 Петр. гл. 2, ст. 21. Рим. гл. 8, ст. 17). Аминь.

       Говорено в Троицкой Лавре 1800 года, Сентября 25 дня.