Иже во святых отца нашего, Григория Богослова, дружеския письма к разным особам. Письма 1-10

ИЖЕ ВО СВЯТЫХ ОТЦА НАШЕГО,
ГРИГОРИЯ БОГОСЛОВА, ДРУЖЕСКИЯ ПИСЬМА К РАЗНЫМ ОСОБАМ

ПИСЬМО 1.

КЕЛЕВСИЮ ВЛАСТЕЛИНУ

Понеже молчанием порицаешь ты меня и грубостию, о ты учтивый и вeжливый! так я тебe возбаснословлю басню не беззабавную, дабы хотя сим образом мог я удержать тебя от пустословия. Смeялися ласточки над лебедями, что они не охотны с людьми обращаться, и не обнародывают своего пeния, но около лугов живут и рeк, и пустыню любят, и мало поют; а хотя нeсколько и поют, и то поют для самих себя, как бы сами стыдилися своего пeния. А наши, говорили ласточки, городà, и люди, и чертоги, и мы с людьми разговариваем, и о своих дeлах им разсказываем; то есть, о оных древних и Греческих о Пандионe⁹, о Афинах, о Тирсe, о Фракии, о странствовании, о сродствe, о оскорблении, о вырeзании языкà, о письмах; а паче всего о Итисe¹⁰ и о том, каким образом мы из людей сдeлалися птицами. Но лебеди едва их удостоили своего отвeта, не любя их болтливости. А потом удостоив, сказали: о вы! для нас иной и в пустыню не полeнится прийти, чтоб послушать пeния, когда мы разпускаем свои крылья, и повeвает на них зефир дыханием приятным и согласным: и хотя мы не много и для не многих поéм; но сие самое есть в нас наилучшее, что мы благоразумно умeряем пeние, и что пeние с шумом не смeшиваем. А вас и в домах живущих, люди с трудностию сносят, и пeния вашего отвращаются: да и весьма справедливо. Ибо вы и по отрeзании языкà не можете молчать, и сами свое безгласие и свое нещастие оплакивая, еще остаетеся говорливeе и самых тeх птиц, которыя благоязычны и в пeнии искусны. Разумeй, что я говорю, как пишет Пиндар, и ежели найдешь, что мое безгласие есть лучше твоего благоглаголания; то престань осмeивать наше молчание; или я тебe пословицу скажу, весьма истинную, но и весьма краткую: что тогда запоют лебеди, когда ворóны замолчат.

ПИСЬМО 2.

НИКОВУЛУ

Всегда я предпочитал самому себe Великаго Василия, (хотя ему и иначе кажется); и нынe предпочитаю, не меньше по справедливости, как и по дружеству. Чего ради прежде предложив его письмы, и свои сообщаю. Ибо желаю, чтоб вездe мы друг со другом были связаны, и чтоб вмeстe представить для других примeр моея кротости и покорности.

ПИСЬМО 3.

ТОМУ ЖЕ

Лаконически, (краткословно) говорить, не есть то, как ты думаешь, чтоб мало слогов писать; но чтоб о пространной материи кратко. Таким образом я Омира краткословеснeйшим называю; а многословным¹¹ Антимаха. Для чего? По содержанию сужу я о долготe, а не по словам.

ПИСЬМО 4.

К ВАСИЛИЮ ВЕЛИКОМУ

Дабы исполнено было твое повелeние, частию зависит от нас; частию же, или, как я думаю, и наиболeе, от твоего благочестия. От нас зависит охота и усердие: (ибо никогда мы от твоего сопребывания не убeгали, но за оным гонимся, и нынe онаго паче желаем:) от твоея же Святыни, чтоб наше состояние было исправнeе. Ибо сeдим мы при Госпожe Матери, долгое время уже немоществующей от болeзни. И ежели будем имeть надежду, в несумнительном состоянии ее оставить, не потерпим, будь увeрен, сего урона, чтоб лишиться твоего присутствия. Токмо ты молитвами, ей ко здравию, а нам к путешествию, помоги.

ПИСЬМО 5.

К НЕМУ ЖЕ

Солгал я, признаюсь, в обeщании, чтоб с тобою вкупe быть и философствовать, дав сие обeщание еще в Афинах, и по бывшему там дружеству и сожительству. Ибо я не имeю, как свойственнeе сие объяснить. Солгал же я не по волe своей, но поелику закон дружества и сожительства стал побeжден законом, повелeвающим служить родителям. Однако не совсeм солгу, ежели ты сие самое примешь: ибо иногда мы к тебe прибудем; иногда ты сам к нам прибыть благоволи; да будет все общее, и в дружествe равночестие. Таковым образом будет, что мы и родителей не опечалим, и с тобою пребудем.

ПИСЬМО 6.

К НЕМУ ЖЕ

Не могу я сносить, чтоб порицаем был мой Тиверин¹², и здeшние льды и холоды, о ты весьма бережливый, чтоб не загрязнить себя, и на цыпочках ходящий, и по мосточкам ступающий, и лeтающий, и выше землù подъятый, и Аваридовою¹³ стрeлою носимый! желая может быть избeжать и Каппадокии, будучи сам Каппадокианин. Мы ли обижаем вас, что вы блeдны и стeсненно ваше дыхание, и в мeру солнцем осияваетесь: а мы тучны, и насыщенны, и не стeсненны? Однако, скажете вы, сие вам есть свойственно, что вы роскошествуете, и богатeете, и со множеством людей обращаетесь. Но мнe сие не лeстно. И так перестань ты порицать нас грязью. Ибо не ты город создал, и не мы зиму. Или и мы тебe представим вмeсто грязей кабакù, и все то, что есть худаго в городах.

ПИСЬМО 7.

СВЯТАГО ВАСИЛИЯ ВЕЛИКАГО
К СВЯТОМУ ГРИГОРИЮ БОГОСЛОВУ

     Брат Григорий¹⁴ в письмe своем объявил мнe, что ты давно желаешь самолично со мною видeться, и притом увeрял, что ужè ты твердое к сему принял намeрение; но как по тому, что будучи многажды обманут, не скоро нынe вeрю, так и по тому, что я развлечен быв своими недосугами, болeе дожидаться не мог: ибо мнe надлежало ужè удалиться в Понт¹⁵ , гдe, может быть, наконец, Божиим благоволением, скитаться престану.

По тому, что ужè нынe отвергнув пустыя надежды, возлагаемыя мною нeкогда на тебя, или лучше сказать, сущия грeзы, (ибо я хвалю того, кто назвал надежды грeзами бодрствующих,) для спокойной жизни отшел в Понт. Там-то мнe Бог показал одно мeсто совершенно сходное с моим нравом; так что каковое мeсто, бывало, мы прежде на досугe и шутя представляя себe в умe, имeть желали, таковым точно его и видeть можно. Ибо гора васокая покрывается густым лeсом, а с сeверной стороны напаяется хладными и прозрачными водами. Сей не насажденный лeс, а выросший сам собою, и состоящий из многих и различных дерев, служит ей вмeсто ограды. Внизу зрится далеко простирающаяся покатистая долина, непрестанно утучняемая влагами исходящими при подошвe горы, в сравнении которой и самый Калипсин¹⁶ остров, за красоту свою болeе всeх Гомером похваляемый, есть маловажен. Ибо и наша гора развe малым чeм разнится от острова; отвсюду она укрeплениями ограждается. С одной стороны оную глубокие рвы окружают, а с другой с верху со стремлением рeка протекает: и то и другое служит вмeсто стeны крeпкия и непроходныя. Посредe того и другаго простирается вверх гора, которая лежа на излучинах рвов, сама собою заграждает, при подошвe своей, путь, который и есть только один: и он состоит во владeнии нашем. Самое же наше жилище стоùт на другом нeкотором холмe, подобном шеe, на самом верьху высокую нeкую остроту имeющей, так что оттуду можно видeть не токмо внизу растилающуюся долину, но и окружающую рeку, которая, как мнe кажется, не меньше подает удовольствия, сколько и рeка Стримон¹⁷ взирающим на оную из Амфиполя. Да еще сия послeдняя протекая весьма тихо и медленно, лишается почти и того, чтоб быть ей рeкою; а наша протекая быстрeе всeх рeк, какия я токмо знаю, бывает гораздо шумнeе, ударяясь о камень, тут находящийся, по которому разлившись, упадает в глубокий омут. Сверьх сего она мнe представляет наиприятнeйший вид и всякому зрителю, а тутошним жителям обильно подает все нужное и питает в себe несчетное множество рыб. Что уже сказать здeсь о нeжном зефирe дышущем с злачных пажитей, или о прохладe развeваемой с рeкù? – Множеству же цвeтов и поющих птиц пусть другой кто удивляется: а мнe недосуг сему внимать. Для меня всего лучше то, что мeсто сие, будучи выгодно по хорошему положению к приношению плодов, сладчайший всeх приносит мнe плод спокойствия, не по тому только, что удалено от градскаго шума; но и по тому, что тут не проходят даже и путешественники: а развe случится кто быть тут у нас за охотою. Ибо здeсь и звeрей много, но не волков и медвeдей, так как у вас, нeт! а оленей, диких коз, зайцев и сим подобных. – И так, не видишь ли, колико бeд я суетный избeг, усиливаясь сие мeсто промeнять на Тиверин, куда, ежели я нынe поспeшаю, простишь ты. Ибо справедливо и Алимеон¹⁸, нашедши Ехинадские острова, болeе плутать по морю не хотeл. –

ПИСЬМО 8.

К ВАСИЛИЮ,
отвeтное на предыдущее

     Изволь над нами смeяться и забавляться; шуткою ли ты сие дeлаешь, или с намeрения; я сие не уважаю: только, смeяся, наставлением пользуй, и дружеством нашим наслаждайся. Все от тебя я за благо приемлю, чтобы то ни было, и в чем бы ни состояло. Ибо мнe кажется, что ты здeшнее осмeиваешь, не для того, чтоб осмeять, но чтоб меня к себe привлечь, (ежели я намeрение твое понимаю,) по примeру тeх, кои потоки заграждают, чтоб их в другую сторону отвлечь. Таковым образом ты всегда со мною поступаешь. А я буду удивляться твоему Понту¹⁹, и тамошнему туману, и пребывалищу бeгства достойному, и висящим над главою холмам, и звeрям, которые искушают вeру нашу, и внизу лежащей пустынe; или паче норам мышей, прикрываемым почтенными именами подвизалища, и монастыря и училища; лeсам с дикими произрастeниями, и прекрутых гор вeнцу, коим вы не увeнчеваетеся, но заключаетеся, и воздуху измeряемому, и недостатку сияния солнечнаго, коим вы, как из трубы печной, осияваетесь: о Понтские жители, точные Киммериане²⁰, и солнца лишенные, и не токмо на шести мeсячную ночь осужденные, как о нeкоторых повeствуется, но даже ни одной части жизни без тeни не имeете; но вся ваша жизнь, есть одна долгая ночь, и по справедливости сeнь смертная, чтоб сказать мнe то же, что говорит Писание. Хвалю также тeсный и прискорбный путь, не вeдаю, в царствие ли, или во ад ведущий: но для тебя, пусть он приводит в царствие. А среднее мeсто, как изволишь, назвать ли мнe, солгав, Едемом, и коего источник на четыре начала раздeляется, и из него напоевается вселенная; или паче сухою и безводною пустынею, которую какой умягчит Моисей, жезлом из камня произведший источник? Ибо оное мeсто, гдe нeт камней, есть наводненно; гдe же нeт наводнения, там поросло тернием; а что выше сего, там крутизна; а над нею путь прекрутый, и с обeих сторон покатый, путешествующих мысль в страх приводящий, и располагающий к подвигу. В низу же рeка протекает; (тебe кажется она подобна тихому Амфиполитанскому Стримону²¹,) но она не толико есть рыбоносна, колико каменоносна; и не в озеро втекает, но в пропасти поглощается. О ты высокоглаголивый, и новых имен изобрeтатель! есть рeка та великая и страшная, и заглушающая на высотe совершаемыя псалмопeния. В сравнении с нею ничего не значат пороги и водопады. Столько-то она противу вас шумит и днем и ночью. Она камениста, и по тому не проходима: мутна, и по тому к питию не способна. По сему только она человeколюбива, что не увлекает обители вашей, когда разлития и непогоды ее в свирeпость приводят. И так все то, что мы знаем о сих щастливых островах, и о вашем блаженствe, в сем заключается. Не выхваляй убо оных луноподобных излучин, и проходы подгорные, которые болeе вас стeсняют, нежели заграждают, и верх висящий над головою, который дeлает жизнь вашу Танталовою²², и разливающияся дыхания, и земли изпарения, которыя вас обмороком ошибаемых прохлаждают и пeснивых птиц, которыя подлинно воспeвают, но голод; хотя лeтают, но по пустынe: и никто туда не приходит, развe для ловитвы звeрей, как сам ты говоришь; но прибавь, что и для того, дабы вас мертвых посeтить. Сие мною написано может быть болeе, нежели свойственно письму; но меньше, нежели сколько требует сия комедия. И ежели ты сию шутку благодушно примешь, хорошо сдeлаешь; а ежели не так, то мы и еще больше приложим.

ПИСЬМО 9.

К НЕМУ ЖЕ

Описание мeста пустыннаго, гдe они пребывали

Понеже сносишь ты благодушно шутку нашу: то мы и слeдующее приложим. Предисловие же да будет из Омира: и так уже прейди, и внутренний убор воспой, то есть хижину, ни кровли, ни дверей неимeющую, камин без огня и без дыму, стeны огнем высушенныя, чтоб, то есть, мы текущею грязию не были забросаны, мы другие Танталы осужденные в водах жаждать; и бeдный оный и голодный пир, на который мы новые и бeдственные плаватели из Каппадокии призваны, не так, как на нищетское Лотофагов²³ угощение, но как на Алкиноеву²⁴ трапезу. Помню же я и хлeбы тe, и зóмы (похлeбку), ибо так они называлися; да буду помнить и то, как зубы к кускам прилипали, а потòм с трудностию отставали и отдиралися, как бы от ила нeкотораго. Сам ты трагическим образом сие воспоешь болeе, от собственнаго страдания имeя случай к горчайшим выражениям. От каковых злостраданий, ежели бы оная великая и поистинe нищепитательная, твоя мать, нас скоро не избавила, благовременно послужив нам, яко пристанище обуреваемым; давно бы уже мы умерли, получив от людей за вeру свою, какую мы имeли к Понтской странe, не столько похвалы, сколько сожалeния. Как же еще умолчу о тeх садах, непохожих на сады и безовощных, и об Авгиевом²⁵ навозe, коим мы, очищая свое жилище, тe сады угобжали; когда телeгу по землe гористой, и я виноградарь, и ты забавный, влекли на сих шеях, и сими руками, на коих, трудов тeх слeды, и доселe еще видны? О земля, и солнце! о человeк, и добродeтель! ибо я нeсколько трагически воспою. И сие мы дeлали не для того, чтоб Еллеспонт соединить, но чтоб крутизну мeста сравнить. Ежели ты сими словами ни мало не оскорбишься; конечно нижè мы: ежели же ты оскорбишься словами; кольми паче мы самым дeлом. Впрочем большее оставим, стыдясь инаго, чего мы много претерпeли.

ПИСЬМО 10.

К ВЕЛИКОМУ ВАСИЛИЮ

Что прежде писали мы о Понтском пребывании; то было в шутку, а не в правду. А что я теперь пишу, и очень в правду. Кто меня участным сдeлает тeх преждних дней, когда я соуслаждался твоим злостраданиям? Ибо добровольная печаль есть почтеннeе невольнаго удовольствия. Кто мнe даст оныя псалмопeния и бдeния, и чрез молитвы к Богу восхождения, и жизнь яко невещественную и безплотную? Кто, союз и единодушие братий, тобой Боготворимых и возвышаемых? Кто, подвиг добродeтели и ополчение, кое мы писанными уставами и правилами утверждали? Кто, Божественных словес трудолюбие, и свeт в них обрeтаемый, при руководствe духа? Или, (чтоб мнe сказать, что есть меньше и не столь важно,) кто, череды и собственными руками обработывание? Кто, собирание дров и сeчение камней? Кто, притом насаждения и поливания? Кто оный златый Платáн²⁶, которой Ксерксова Платáна есть почтеннeе? Под коим сeдит не Царь в роскоши, но монах изнуренный, который я насадил, Аполлос напоил, то есть, твоя честность, но Бог возрастил, в честь нашу, чтоб сохранен был у вас памятник нашего трудолюбия; так как повeствуют, и вeруем мы, о жезлe Аароновом прозябшем, в ковчегe хранимом. Однако сего желать есть легче; а получить не столь удобно. Но ты буди со мною, и вдыхай добродeтель, и содeйствуй. И ежели какую мы приобрeли нeкогда пользу, сохраняй оную своими молитвами, дабы мы по малу, яко сeнь, не изчезли, преклоняющуся дню. Ибо я тобою дышу болeе, нежели воздухом, и сим токмо живу, что есмь с тобою, или в присутствии, или в отсутствии чрез воображения.