Слово в день святителя Алексиа

СЛОВО

НА ДЕНЬ СВЯТИТЕЛЯ АЛЕКСИЯ.

Бог нам предписывает словом своим говоря: Будите святи, якоже аз свят есмь Господь Бог ваш (Лев. гл. 11, ст. 44). Боже! возможно ли, чтоб мы смертные и слабые таковую заповедь исполнить могли? Возможно ли быть нам толико святыми, колико свят есть сам Бог? Бог свят есть: ибо он есть весь свет, и тьмы в нем несть ниединыя. Бог свят есть: ибо безконечно удален он есть от всякаго зла и порока. Бог свят есть; ибо все в нем есть пресовершенно; есть он самое совершенство, самая святость, и не только чужд всякаго греха, но и согрешить никак не может. Так возможно ли нашей слабости и всегдашней ко злу преклонности предписывать таковую заповедь, чтоб мы были толико же святы, колико свят есть сам Господь.

О довольно, и предовольно, Господи, ежелиб Ты нам предписал, чтоб мы толикоже были святы, колико суть праведны пред Тобою святые твои. Довольно для нас сказать: Будите святи, якоже суть святи предо мною угодники мои.

Однако и самою тою заповедию, коею нам предписывается быть святым, якоже свят Господь Бог наш, не к тому мы обязываемся, чтоб нам достигать до святости Божией: сие не только человеку, но и Ангелу не возможно; а предписывается тою заповедию, дабы мы ведая, что Бог есть свят, и сами хранили святость, сколько нашему естеству и возможности есть вместительно.

А чтоб мы в своих слабостях и грехах не искали извинения, и знали бы, до какой меры совершенства и святости нам достигнуть можно и должно, представляет пред очи наши примеры угодников своих, которые таковыеж были люди, каковы и мы. Так чем же уже извиниться можем, ежели мы не будем таковы, каковыми стали подобные нам люди? Будем ли тщетно представлять, что акибы мы не знали, что нам делать, и чего убегать надобно, когда ведаем, какими добродетелями праведники Божии ему угодили, противу чего ополчались и победили; и когда напоследок видим, какою честию их победа прославлена? Вот для сего-то ежегодным торжеством и память святых церьковь празднует, чтоб таковым всегдашним напоминанием возбудить нас к подражанию им.

Известно, что святые на небеси совершенным блаженством наслаждаются, и сие их блаженство ничем умножить, так как и уменьшить онаго не возможно. Празднования памяти их на земли не их блаженство умножают; но ко умножению нашего совершенства служат, ежели мы столько счастливы, что умеем то обратить в свою пользу. Притекаешь ты ко гробу святаго, совершаешь пред ним молебствие, возжигаешь свечу и фимиам, и украшаеши его раку. Все сие конечно есть достохвально. Но ежели все то состоит только в одной сей наружности; О! весьма оно есть удаленно от того почтения, которое должно святым, и от того намерения, с коим празднество им уставлено. Притекаешь ты ко гробу святаго: тотчас вспомни, что и гроб лесница к небеси бывает. Гроб по понятию человеческому есть вместилище нашего тления; и потому он печален и страшен: а по понятию Христианскому гроб не редко бывает лесницею сводящею во ад, для грешников, разумею, и беззаконников: а по сему он еще есть ужаснее.

Но чтоб таковое понятие тебя не возмущало и не страшило, почасту взирай на сей гроб: он есть лествицею не ко аду, но к небеси. Ибо в нем опочивают остатки того тела, которое было вместилищем всякия добродетели, храмом Духа святаго. Так чтож таковый гроб показывает в себе страшное; а не паче ли приятное и усладительное? дух в сем теле обитавший опочивает днесь в недрах Божиих; а будет то время, конечно будет, что и прах сей востанет из гроба сего во славе, соединится с блаженным духом своим, и возсияет яко солнце.

О любезный гроб! может ли царский блистательный престол, царская великолепная палата, сравниться с сим гробом? Все величие и блистание мирское не всегда ведут к небу; но не редко бывают случаем погибели и временныя и вечныя: но таковый гроб из тления приводит в неизтление, и посаждает на престоле небесном.

С таковым размышлением предстоя ты сему гробу, можешь ли уже бояться смерьти? А хотя бы таковою боязнию когда и возмущен был, не медля поспеши ко гробу сему, и найдешь себе при нем перемену и отраду. Что потерял, скажи ты сам в себе, что потерял праведник сей, скинув с себя одежду плоти, и положив ее до времени во гробе сем? Чтоже и я потеряю, когда пойду по стопам его? Конечно из тления сего прейду к нетлению, и по благости Бога моего приобщуся к лику избранных его. О смерте! почто убо тщетно и всуе смущаеши мя?

Но вижу, что всяк при сем теперь помышляет; что, дабы сего удостоиться, надобно таковуюж жизнь вести, как и праведники его. Конечно так: но и чтоже сему препятствует? Ты уже к тому расположен и вдохновенною в тебя от Бога душею, и совестию и законом и евангелием и примерами святых. И таковое твое расположение видно и в самое сие время: ибо прибегаешь ты ко гробам святых: остается только сие доброе расположение произвести самым делом.

Приносишь ты ко гробу святых, свещу, елей, фимиам и разною утварию украшаеши раки их. Все сие есть благочестиво; но все сие суть одни знаки. А знак должен что нибудь означать: ибо знак без вещи означаемой есть тщетен и суетен. А бывает он тогда и полезен и прекрасен, когда означает что нибудь вещественное. Приносишь ты и возжигаешь свещу, которая сама в себе ни что иное есть, как воск, светильна и огонь. Сами по себе к чему они служат? суть ни добро, ни худо. А возжигаемая свеча должна означать любовь, коею горит твое сердце к прославляющему святых Богу: должна означать веру, которую ни мрак невежества и суеверия, ни развратность мира погасить не могут. Приносишь ты елей. Он должен означать дела твоего человеколюбия и милосердия. Маслом питается огонь; ты елеем милосердия питай огнь к Богу любви и веры, дабы он погаснуть не мог. Приносишь ты фимиам: его курение разливается, восходит на высоту и услаждает обоняние. Он должен означать твои к Богу приносимые чистые молитвы, и полезные твои даемые ближнему советы и наставления. Молитв чистых благоухание услаждает самаго Бога; и потому сам он об них говорит, что они суть для него воня благоухания духовнаго. Советов и наставлений добрых благоухание не естьли сладостнее всяких аромат для той души, которая ими пользуется и исправляется.

Украшаешь ты раки святых. Огнь от огня возжигается. Дабы украшение сие было угодно Богу и святым, должно оно означать внутренний кивот души твоея, что он украшен всяких благих дел утварию более, нежели златом и сребром и каменьми драгими. Вот что должны означать твои приношения. Они суть знаки видимыя невидимаго твоего расположения.

Таковое расположение есть начало добра; но несовершенство. Семя доброе ты посеял; но надобно, чтоб оное и возрастил, и украсил плодами. Тщетно есть сокровище сокровенное. Да и не многаго тебе к совершению не достает. Благодать Божия уже в тебе воздействовала. Благое в тебе расположение произвела, поставив тебя при самом гробе праведнаго: остается только доброе произволение совершить самым делом. Ежели же по сему дело не воспоследует, и служение твое Богу останется при одной наружности, можно будет к сожалению заключить, что видно нет и внутренняго добраго расположения; а одно не благоразсудительное привычки движение; одно лицемерие и суеверие.

Вы знаете, чем попрекал небесный учитель книжников и фарисеев: Горе вам книжницы и фарисеи лицемери, яко зиждете гробы Пророческия, и красите раки праведных, и глаголете, яко ащебы быхом во дни отец наших, не бы убо быхом общницы им в крови Пророк (Матф. гл. 23, ст. 29), то есть: украшали они раки Пророческие; но в тоже самое время искали убить праведника, величайшаго из Пророков: а потому справедливо заслужили почтены быть лицемерами.

Свеча угасает, масло згарает, курение дыма изчезает: блеск злата и сребра меркнет, и наконец все изтлевает. Но свеча веры всегда горит: елей милосердия никогда не погаснет, благоухание чистых молитв сладости своей во веки не потеряет: красота благих дел никогда не померкнет. Знаки наружные наших приношений когда соединятся с сими священными вещами чрез них означаемыми, служение наше будет совершенно, и чествование святых праведно.

Таковыми приношениями служил Богу празднуемый нами святитель. Входил он во святилище по сану святительства своего совершать таинство тела и крове Христовы. Олтарь весь был освещен, не столько возженными свещами, сколько светлостию его пресветлыя души. Олтарь весь был наполнен не столько курением фимиама; сколько благоуханием чистейших его молитв. От жертвенника взимал он горящий угль святыни рукою непорочною, яко клещею таинственною; и огнь Божественнаго причастия касался его уст, но не ожигал, а просвещал их: ибо они были нескверны. Теперь от нижняго земнаго святилища преведен он к горнему небесному. И там не престает приносить священную молитв жертву для нас спасительную: ибо удивляет Господь вся хотения своя во святых своих. Аминь.

Говорено в Чудове монастыре, 1790 года, Февраля 12 дня.



Оглавление

Богослужения

29 марта 2024 г. (16 марта ст. ст.)

Частые вопросы

Интересные факты

Для святой воды и масел

Стекло, несмотря на свою хрупкость, один из наиболее долговечных материалов. Археологи знают об этом как никто другой — ведь в процессе полевых работ им доводится доставать из земли немало стеклянных находок, которые, невзирая на свой почтенный возраст, полностью сохранили функциональность.