При заложении Императорской Академии Художеств и при ней церкви

СЛОВО

О ВОСПИТАНИИ.

ПРИ ЗАЛОЖЕНИИ ИМПЕРАТОРСКОЙ
АКАДЕМИИ ХУДОЖЕСТВ И ПРИ НЕЙ ЦЕРКВИ.

Нет нужды много думать, о чем нам теперь говорить надобно. Сия Академия Художеств, и сие святаго храма основание довольную подают к словам материю. Академия назначается, чтоб быть местом добродетели: а церковь освящается, чтоб быть жилищем Бога, источника добродетели. Там имеет быть предуготовление сердец к принятию всякаго добра: здесь дух святый на предуготовленной благой земле будет сеять семя божественнаго слова. Там будут подвиги и честные труды: здесь духовное успокоение и награждение. Разныя подлинно действия, но один конец.

Не должно быть светское училище без молитвеннаго храма. Ибо суетныб были все наши предприятия, ежелиб они не оживляемы были благочестием. Но и сама церковь не малой бы лишилася помощи, ежелиб не было мест к доброму воспитанию для тех, коих она должна содержать в недрах своих. Напрасно, например, церковь будет вопить, чтоб тот вознес на небо сердце свое, который так воспитан, что кроме земнаго ни о чем не думает. Напрасно будет увещавать она к любви Божией того, который не наставлен, сколько Бог есть превосходное добро. Не много также успеет она, ежели будет предлагать тому учение добродетели, который от самаго младенчества привык добродетель поставлять в одних прибытках или приятностях.

И для того, кажется мне, что церковь родителям, учителям, приставникам и всем попечителям сими говорит словами: «горькая печаль сердце мое снедает, что вижу приводимых ко мне детей к высокому учению моему не предуготовленных. Избавьте меня скорьби сей. Труды, которые я полагаю о пользе всех, разделите со мною. Имею я подлинно спасительное семя: но не давайте мне терния, не давайте камения; но добрым воспитанием их сердца яко благую землю мне представляйте.» Сей умиленный церкви глас кого не возбудит, чтоб не пренебрегать святую воспитания должность? А наипаче, что, видится мне, и самые младенцы слабыя свои к нам простирают руки, и немотствующим своим языком к нам говорят: Бог нас произвел на свет животных других слабее; не отменно с тем, что он положился на ваше о нас попечение. Так почитайте вы за священное сие обязательство, и уверьте себя, что исполняя сие дело, исполняете вы дело самаго Бога.

Я уже оставляю то, что мы не можем иным чем заплатить долг своим родителям, как равным о воспитании других попечением.

Но надобно знать, в чем состоит воспитание. Из преждереченнаго уже видеть можно, что воспитание есть предуготовление к добродетели. И потому не состоит оно в нежностях телесных, в увеселениях чувственных, в обучениях, которыя только своею наружностию поражать обыкли, а больше ничего. Не состоит воспитание в сем. А состоит оно, чтоб взойти познанием в самаго себя, познать Создателя своего, познать конец создания своего; на сем незыблемом утвердясь основании, душу свою так приуготовить, чтоб снискать к благочестию горячесть, к Государю верность, к вышшим почтение, к нижним снисхождение, к равным усердие, к родителям благодарность, к приятелям искренность, ко всем любовь; в должности быть прилежну, в домостроительстве тщательну, в трудах неленостну, к бедности других сожалительну, в щастии невозносливу, в нещастии не унылу, к общей пользе ревностну, во всяких обхождениях быть искренну, ласкову, учтиву, снисходительну. В сем состоит существенная воспитания сила.

Но нет, думаю, столь мало просвещеннаго, которой бы не знал того. А каким образом сие производить в дело, в том уже есть больше трудности. Разные к тому суть способы, разные пути. И сия, думаю, разность и происходящая из того трудность причиною есть, что великия бывают в воспитании непорядки, много развращения.

Первый и наилучший по мнению моему к воспитанию способ есть добрый пример. Он есть всегда действителен для всех; а наипаче для младенческаго возраста. Младенцы еще не имеют совершеннаго в разсуждении употребления. Они управляются почти одними чувствами: и потому ежели что видят, ежели что слышат; тем поражаются, то крепко печатлеют в памяти. Сии укрепленныя в младенчестве добрыя или худыя воображения во все почти будущее время служить им будут во всяких делах основанием. Ибо чем новый сосуд будет напоен, трудно, чтоб тот запах он потерял когда. Ежели младенец имеет родителей или приставников, которые при всяком случае показывают живыя благочестия знаки: неотменно и младенец тем же напоен будет благочестия духом. Ежели же имеет суеверных, или к закону презрительных: не льзя, чтоб и он тем же не заражен был пороком. Ежели младое дитя во всегдашнем домашнем обхождении видит или слышит примеры роскоши или скупости, излишнее к веселостям и другим наружностям пристрастие: весьма трудно, чтоб сия язва слабых младенческих чувств не коснулася. Не хочешь, чтоб младенец развращен был? не делай пред ним того, чего в нем не хочешь видеть; но будь пред ним зерцалом, в котором бы он усмотреть мог, чему ему подражать надобно.

Сия, ежели можно сказать, немая наука, действительнее оной многоглаголивой, которая на словах представляет много, а на деле ничего. Что пользы разсуждать о течении небесных кругов; а сердце иметь привязано к страстям земным? Что пользы знать развязывать хитросплетенныя слова, а не знать развязывать узлы сумнящияся совести? Что пользы человеку, аще приобрящет мир весь, а душу свою отщетит, говорит Евангелие.1 Не презираю я науки, но утверждаю, что оне лишаются своей пользы, ежели честностию дел не будут препровождаемы. Прибавить здесь надобно и то, что науки не могут иметь своего действия, разве когда младенец в некоторой придет возраст: но что, ежели он в самом начале своих дней, ежели в самой почти колыбеле приглядится к таким примерам, которые его нимало к принятию добра не расположили? Тщетны тогда будут науки и безполезны. Да что, говорю, безполезны? не может быть вреднее того человека, которой бы имел науки, но не имел исправленной совести. И потому не сомнительно, что самая лучшая наука бывает делом, а не одним словом.

Сия наука есть Евангельская; ибо свойственно есть Христианской мудрости, чтоб не словами, но делами философствовать. Евангелие учит, что царствие Божие не в словеси, но в силе. Оно хочет, чтоб его последователь был яко светило в мире. Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, иже есть на небесех.2 Почему не льзя не признаться, чтоб сей способ, то есть, добрый пример, для воспитания детей не был самый наилучший.

Сие приняв основание, сколько возможно, должно от младенца удалять худыя содружества, вредные разговоры, безчинныя книги, соблазнительныя представления; а вместо того приставлять к ним незазорных пестунов, добрых учителей, честных приставников, которые б не только были ревностны к пользе воспитываемаго, но притом бы имели и дух патриотический.

При сем не безполезно помянуть и о том, что наипаче примерами вдыхать надобно в нежныя младенческия сердца? Первее всего надлежит им внушать страх Божий: ибо начало премудрости страх Господень.3 Сим необузданный человек, трудно, чтоб мог удержать непристойныя склонности, которыя совсем тем непрестанно воюют на разум. Положим, что он откровенно и по наружности некоторый будет притворять себе вид честности, боясь наказания от законов правительства; но притом, коли страха Божия нет, наполнен будет непристойными мыслями и вредными намерениями, которыя при всяком скрытом случае будет стараться производить в дело. Но связав уздою страха Божия худыя человеческия хотения, невозбранный чрез то отворится ко всякому честному делу путь. После сего безпрепятственно можно будет приводить всякаго к наукам и художествам, смотря по состоянию, по способностям, по склонностям, по летам и по другим обстоятельствам.

Полезны подлинно науки, но полезны и художества. Науки просвещают мысль: художества не допускают до душевнаго разслабления. Науки показывают ко всякому добру путь: художества действительно тем пользуются. Науки наставляют, как избирать доброе жития состояние: художества самым делом в том состоят. Я могу прибавить в похвалу художеств и то, что науки легко употребить можно во зло, и злоупотребленныя великой причиняют вред. А художества, не знаю, можно ли употребить во зло; и потому они полезны всегда. Честный художник с кротостию сидит в своем уединении при благословенном деле, и тем пользует себя, пользует общество, и духом своим премудраго поет Творца.

Так ктож теперь не видит, что, ежели младенец по изъясненным нами основаниям будет воспитан, не сомнительно можем надеяться, что он имеет быть добрый христианин, честный гражданин, бережливый домостроитель, верный друг, надежный сосед, приятный товарищ? Всего сего тем удобнее от детей надеяться можем, что их и память тверда, и силы свежи, и члены проворны, и удобно могут в послушание приведены быть.

Но почто много говорить мне о воспитании, и слушателей моих утруждать речию о том, чего они видят пред своими очами самую вещь? Никто столь совершенно не понимает пользу воспитания, сколько ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО, дражайшая Всероссийская Матерь! ибо что мы говорили о воспитании словом, то ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО исполнили самым делом. Из многих ВАШЕГО ВЕЛИЧЕСТВА обществу преполезных дел не знаем, которое из них одно другому предпочесть: столь они превосходны все!

Сия основанная ВАШИМ ВЕЛИЧЕСТВОМ Академия Художеств, трудно сказать, больше ли есть доказательством милосердия ВАШЕГО к подданным, или мудрости в изобретении столь честнаго к благополучию их способа. ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО воображая обширность своего владения и пользу художеств, которая втекает во все государственныя состояния, сие место исполнению сего спасительнаго намерения посвятили. Что все дабы было надежнее, и первую воспитания должность в уважение принять не оставили. За сие Высокоматернее попечение одолженными ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ себя признают, церковь, отечество, юношество. И я сознаю себя слабым, чтоб мог довольно изъяснить их благодарность. Церковь имеет отсюду ожидать добрых христиан, отечество честных граждан; а сами юноши почитая себя одолженными своим родителям просто жизнию, ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ будут одолжены доброю жизнию. Жалуются они на свою натуру, что не поспешила она дать им столько способности, чтоб могли то изъяснить словом, что чувствуют они в сердце. Но недостаток их, по возможности, дополняет отечество, желая ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ благополучнаго царствования, должайшей и не наветной жизни, и спасения души. При чем и мы все молим премилосердаго Господа, дабы он сие благословенное Ваше тщание увенчал действительным плодом, аминь.

Сказывано в присутствии ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА и Его Императорскаго Высочества 1765 года, Июля 7 дня.



Оглавление

Богослужения

29 марта 2024 г. (16 марта ст. ст.)

Частые вопросы

Интересные факты

Для святой воды и масел

Стекло, несмотря на свою хрупкость, один из наиболее долговечных материалов. Археологи знают об этом как никто другой — ведь в процессе полевых работ им доводится доставать из земли немало стеклянных находок, которые, невзирая на свой почтенный возраст, полностью сохранили функциональность.