Предисловие от сочинителя

ПРЕДИСЛОВИЕ

от
СОЧИНИТЕЛЯ.

Хотя сочинения мои и в разныя времена по частям были уже в свет изданы; но как, по особливой своей к наукам и распространению просвещения ревности, почтеннейший Московской Академии господин Ректор Архимандрит Дамаскин, и в достохвальных намерениях ему спомоществующий тояже Академии отец Префект Иеромонах Амвросий, просили меня о дозволении собрать им все мои сочинения, и разделя их на томы, напечатать в одном виде, объявляя притом многих желание, чтоб увидеть их выданными все совокупно; я тем охотнее на таковое их предложение согласился, что во оном ничего, кроме общей пользы, не предусматривал, и судил за справедливое, чтоб других достохвальное желание удовольствовать; а притом признавал за долг человеколюбия, чтоб, естьли от издания сих сочинений какойлибо быть может прибыток, обратить его на содержание неимущих Академии учеников, и тем доставить им некоторое к продолжению наук ободрение.

При издании же на свет таковым образом всех моих сочинений, я предвижу, что они должны предстать яко на суд разнаго рода и состояния читателей, из которых всяк свое, по мере своего понятия, или просвещения, а иногда может быть и страсти, делать будет заключение. Предупреждая строгость таковаго суда, уповаю оную смягчить чистосердечным недостатков моих признанием. Сохрани Бог! чтоб когдалибо предприял я велемудрствовать о своих сочинениях, и оныя бы почитал в своем роде совершенными. Знаю, колико из наших соотечественников было и есть даром витийства прославившихся, коим по их достоинствам всякую отдаю честь и справедливость, не меньше сам, как и другие, услаждаясь их поучениями. Но при всем том естьли каковый малейший стяжал я дар слова, оный восписую единому даров раздаятелю Духу Святому: почитая за не извинительное пред совестию моею, дабы оный не употребить в созидание церкви Божия, и в пользу других и собственную мою, с кротостию присвояя себе оное Соломоново слово: нелестне научихся, без зависти преподаю, и богатства премудрости не сокрываю.

Всяк из читающих видеть может содержание моих писаний, но не всяк намерение мое, которое открыть почитаю я за нужное, не только для того, чтоб извинить мои недостатки, естьлиб какие против правил витийственнаго слога были примечены, но и с тем притом, не послужит ли сие намерения моего открытие и для других в проповедании слова Божия труждающихся некоторым примером. Признаюсь, что о витийственном и испещренном слоге я никогда много не заботился. Таковый словами играющий и надменный слог может быть для светских сочинений когда либо пристоен и нужен: но на священном месте, где устами проповедника беседует вечная истинна, почитал я, что оный есть излишен, разсуждая, что слово Божие есть подобно сановитой жене, которая сама собою заставляет себя почитать, не требуя прикрас жены нецеломудренныя. Притом церковный проповедник должен беседовать к людям различнаго состояния и понятия; а потому необходимость требует, дабы духовная беседа была всякому удобопонятна; удаляя от себя, сколько возможно, то подозрение, что будто проповедник более ищет хвалы слушателей за свое красноречивое слово, нежели ревнует о насаждении добродетели и страха Божия в сердцах слушателевых.

По сим причинам о витийственном и испещренном слоге я никогда много не заботился: а все мое внимание и старание обращал на то, дабы в слове моем ничего не было темнаго, невразумительнаго, или сумнительнаго, или обоюдный разум имеющаго; чтоб притом все было поставлено в своем месте, сходственно с порядком естественным: доказательства на всякое предложение былиб приличныя, убедительныя, неоспоримыя, и ничегоб таковаго между ими не было, чтоб слушателю показалось сумнительным, или бы он на что возражение зделать мог. К сему единственно простиралось всегда все мое внимание, и притом себя уверял, что естьли слово с таковым духом будет сочинено и произнесено, более может подействовать в сердце слушателя, и больше к его пользе послужит, нежели то, которое надымается одною разновидных выражений пестротою, и токмо производит один громкий слов шум, ни силы, ни духа не имеющий.

Естьли же я и в сем не успел, не для того, чтоб не доставало моего к тому намерения и тщания, но не доставало сил и возможности. Не всяк все дары стяжати может. Комуждо бо, да со Апостолом скажу, дается явление духа на пользу, овому дается слово премудрости, иному слово разума, иному роди языков, другому же сказания языков. Вся же сия действует един, и тойжде дух, разделяя властию коемуждо, якоже хощет. Почему извинит меня читатель, естьли каковые в чемлибо усмотрит в моих сочинениях недостатки, толькоб удостоилось его одобрения мое намерение: впрочем, по Апостолу, много погрешаем вси.

В заключение же сердечно желаю, и усердно Господа молю, да чтение сих сочинений действием благодати Его принесет какую либо малейшую внимательно читающим пользу, и сия приобретенная польза да будет мне заступлением в день праведнаго каждому по делам его воздаяния.