5. Надежда

III.5. Надежда

Вера, представляя «будущая благая, яко настоящая, и невидимая, яко видимая», рождает в христианине надежду на прощение грехов, помощь Божию в деле спасения и достижении Царства Небесного.

В творениях святителя Тихона можно выделить два главных аспекта в понимании христианской надежды. Во-первых, это надежда на всемогущую помощь Божию, подаваемую во всех обстоятельствах жизни христианина. Во-вторых, это надежда на милосердие Божие и прощение кающегося грешника.

«Не все едину имеют надежду, - пишет святитель. -Иной надеется на князей и сынов человеческих, иной на богатство, иной на разум свой... Едины истинные христиане, все прочее оставивши, на единого Бога надежду свою полагают» (3, 295). Оба упования одновременно в сердце быть не могут: «ложно глаголет к Богу: Господи Боже мой, на Тя уповах, кто уповает на создание Его и прочее, кроме Бога, ибо упование от дел познается, как и вера, а не от слов» (2, 198).

Однако даже для самого человека не всегда бывает очевидно, на кого в действительности он имеет надежду. Подлинное упование сердца обнаруживается явственно главным образом в испытаниях, бедствиях. «Тут познается известно, - пишет святитель, - кто на кого надеется. Кто в неблагополучии не отступает от Христа надеждой, но к Нему прибегает и помощи просит, тот истинно и сердечно надеется на Него. А кто в неблагополучии, оставивши Христа, к созданию, то есть человеку, богатству, чести и проч. уклоняется и оттуда помощи ищет, тот никакой надежды не имеет на Него, хотя устами и исповедует» (2, 189-190). Поэтому христианской надеждой «назваться может такая добродетель, которая подвизается против диавольских козней, против упования на самого себя, на свои силу, разум, благочестие, богатство, словом, против упования на все то, что кроме Бога есть, и в едином токмо человеколюбии, всемогуществе, истине Божией утверждаться тщится; или есть вера, отводящая сердце наше от надежды на нас самих и на прочие создания, и к единому Богу приводящая» (3, 297).

Но почему надежда не на Бога является грехом? Святитель приводит следующие причины. «Надеющийся на создание» нарушает уже первую заповедь Десятословия: Аз есмь Господь Бог твой; подпадает и проклятию пророка, который говорит: проклят человек, иже надеется на человека (Иер. 17,5), а равно на любое другое творение. Полагающему свою надежду не в Боге невозможно должным образом молиться: молитву раздвоенного к земле и к небу сердца Бог не приемлет как для Него оскорбительную и для человека неспасительную (Иак. 1, 8). Надеющийся на кого-нибудь или на что-нибудь, кроме Бога, лишает себя покоя, «ибо всякое создание пременению подлежит, и потому непостоянно, само помощи, подкрепления, хранения Божия требует. Так, надеющийся на князя боится, чтобы его милости не лишиться; богатый опасается, чтобы богатства не потерять. Едина надежда на Бога ничего не боится. Ибо Бог непременен и во веки пребывает». Наконец, истинна надежда только на то, на что сможет человек положиться в час отшествия своего из этой жизни. Но «все оставит нас тогда, един Христос, Искупитель наш, не оставит». Таким образом, лишь надежда на Бога есть надежда истинная, подлинно христианская, и утверждаться в ней святитель увещает, размышляя о свойствах Божиих. «Бог есть вечный, живой и бессмертный, убо и надежда на него непоколебима. Бог есть всемогущий, и все может сделать и для нас. Бог есть премудрый, и знает, как помощи, избавить и спасти. Бог есть преблагий и милосердый, и хощет нам благотворить и нас помиловать. Бог есть истинный, и солгать не может в Своем обещании призывающим Его помощи0 и спасти». Укрепляется надежда благоговейным чтением или слушанием Священного Писания как источника христианского упования и утешения, памятью о всемогуществе и вездеприсутствии Божием, а также «размышлением прежде бывших Божиих благодеяний» (3, 295-297). Непременным условием пребывания в сердце истинной надежды является непорочность совести. «Какой надежде там быть, - спрашивает святитель, - где совесть, раздраженная грехами, непрестанно судом Божиим грозит? Надежда в совести, упокоенной от грехов, жилище свое имеет» (27, 587). Но «грешников, перестающих грешить и кающихся», Бог слышит, как услышал Манассию, ниневитян, Закхея, а потому «таковым не должно упования своего отлагать, но без сомнения ожидать милости Божией о Христе Иисусе» (3, 299). На чем основывается это упование, правомерно ли оно? Несомненно, ибо «Сам Бог призывает к покаянию и долготерпит на нас, не хотя, да кто погибнет, но да вси в покаяние приидут (2 Петр. 3, 9); Он в святом слове Своем объявил, что Иисус Христос будет судить всей вселенной правдою, чем милостивно предостерегает и поощряет к покаянию; обещал грехов кающихся не помянуть и Свое обещание клятвой утвердил, чтобы не усумнились к Нему с покаянием приходить. Живу Аз, глаголет Адонаи Господь: не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего, и живу быти ему» (Иез. 33, 11). Несомненно, как свидетельствуют о том «примеры покаявшихся и милость от Бога получивших», притчи о блудном сыне, потерянной драхме, заблудшей овце. Несомненно, ибо «Христос ради того и в мир пришел, чтобы грешников спасти 1 Тим. 1, 15), и радуется Отец Небесный со всеми ангелами о грешнике кающемся (Лк. 15, 10)» (2, 145-147).

Этими рассуждениями о христианской надежде, однако, «не подается случай или повод к бесстрашию и лености, но пресекается путь к отчаянию». Равно отвергается христианской надежды, по мысли святителя, как тот, кто отчаивается в своем спасении, так и тот, кто излишне уповает на милость Божию, беспечно нерадя об исправлении своей жизни. «Есть Бог милостив, - говорит святитель, - но кающимся; а бесстрашных и нераскаянных суд Божий постигает» (3, 211; 27, 588).

Надежда христианская ободряет в трудах, опасностях, искушениях. «Надежда свободы увеселяет сидящего в темнице, надежда возвращения утешает отлучившегося от дома и отечества, надежда здравия оживляет болящего. Аще временных благ надежда человека так сильно ободряет, как не ободрит нас, о христианине, надежда вечных благ, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9). Христианская надежда укрепляет в подвиге, утешает всякую печаль. «Всякой скорби и бесчестию нынешнему, хоть и через все житие продолжится, конец смерть будет; но будущему веселию и славе конца не будет. Тогда забудет человек все беды и напасти; едино утешение, радость и веселие непрестанное будет иметь без конца» (27, 584-585).